Всем кто выстояли и Победил и...
Как воевал мой Дед Игнат Иванович.
Давно собирался написать в память о нем, поверьте что это сделать совсем не просто. Просто, не предпологалось в этом рассказе ни бравады, ни пафоса, короче, в итоге не случалось никак...
Вот взялся и не знаю, смогу ли окончить его...
Умещу в сей рассказ все то, что слышал от него и рассказанное о нем моими близкими. Сразу обмолвлюсь, что поиски в архивах не принесли ответов и не приоткрыли завесы над тайнами и судьбой деда.
Целиноград, ныне Астана, столица Казахстана. Год так 1978-79. Я советский пионер, растущий на героических книгах и фильмах...
Обмолвлюсь, что в те времена еще много было живых и в здравой памяти, настоящих так сказать ветеранов... Настоящими я называю тех, кто в зрелом возрасте встретил войну, тех, кто осознавал всю ее трагедию и знал ее изнанку, то нутро которое "готовилось" еще до начала этой самой трагичной в истории человеческого мира войны...
Им в сорок первом было не 17 и 21, им было чаще за тридцать, и они тогда уже видели мир не через розовые стеклышки и бравые отчеты...
Это те люди, поколение которых, как тот майор из фильма "Брестская крепость", пыталось сподвигнуть местных начальников и прямых командиров на принятие определенных решений перед войной...
Им закрывали рот, их позорили..., а в итоге они командовали атаками рот, батальонов, обороной городов и сел и отчаянными контратаками своих подразделений... Это они в кратких перерывах между боями сжимали кулаки в бессильном отчаянии, это они тихо, между своими, вопили от боли: "... мы же предупреждали, мы же настаивали...!" И снова вели свой бой, гибли и выживали, попадали в плен, бежали и снова вставали в свою последнею атаку перед смертью...
Так вот, выжившие из них и их солдаты одним взглядом пресекали бравурные речи ветеранов тыловиков перед собранной массой пионеров...
Философию развел, скажете вы, но, простите, без нее не понять того, что будет дальше, не понять вам, от чего эта самая раскрученная в фильмах и книгах, рассказах и поэмах война, война, воспетая идеологами, до сих пор являться самой закрытой темой и самой не известной Великой войной наших Народов Победителей...
Так вот, люди моего поколения и более старшего в один голос скажут, что от отца и деда с орденами и медалями и без них не дождаться было рассказов и ответов о тех событиях... В лучшем случае услышишь отрывочные фразы... и все!
Иногда они, ветераны, рассказывали о поступках и мужестве других... Простите, но их суровые взгляды просто немой дубиной били по башке, заставляли расспрашивальщиков заткнутся, а через некоторое время разговоры шли в ином русле, об урожае, о посадке картошки, о чем-то другом, но только не о войне.
Когда я в первые встретился с дедом Игнатом, я был настроен решительно, я хотел сделать все что нужно, чтобы с подвигнуть дедушку на рассказ о своей судьбе... Что-то мне удалось, и вот он этот рассказ и в плетеная в него информация, собранная от его дочерей, которые в детстве тоже что-то слышали ...
Не могу точно сказать, но почти уверен, что дед прошел и Халкин-Гол, и точно знаю, что финскую войну. Про финскую знаю, что его, офицера, настолько уважали подчиненные, что его прикрыл своей жизнью от выстрела финского снайпера-"Кукушки" его солдат.
Запала фраза в память матери, что деда очень уважали его подчиненные. Она это говорила с такой уверенностью, что я понимал, что это так и было... Наверное сама жизнь ее в этом уверила. Это для нас, насмотревшихся фильмов, кажется банальным то, что солдат отдал свою жизнь за своего командира.
Вокруг вас куча знакомых, друзей, начальников и командиров, за многих ли лично вы, в одно мгновение сможете, приняв решение, и отдать свою, саму жизнь!?
То-то. Это ж как надо уважать своего командира, чтобы вот так поступить! Просвещу не служивших. Офицер звена взводный-ротный-комбат, это вам не добрый дяденька и благодетель меценат, это суровый и дотошный воспитатель, который во время экстремальных ситуаций способен и в душу заехать ...
Уж не помню, как и чем я аргументировал, кажется, тогда из моих уст прозвучали слова, "а что я смогу рассказать тем, кто будет после меня о своем ....". Как-то так, в итоге все же смог разговорить деда...Самое начало этого повествования - забыл напрочь!
Вот, что осталось в памяти на вопрос: как он попал в плен. В то время это был самый страшный вопрос.
"Мы отступали почти три месяца. Постоянно бой, отступление, бой. Устали все сильно. С ног валились. Измотаны были так, что спали на ходу. От полка осталось меньше батальона, почти все ранены, боеприпасов уже не было, на пушку осталось несколько снарядов ((пишу несколько, но точно помню, что один) (по штату в стрелковом полку было 3 182 человека, в батальоне 778 человек)). Задачи ставились как для полка... "
Мы шли по улице города в сторону городского парка. Был прекрасный воскресный, летний день. Шорты, белые рубашки, в общем, все как всегда в прекрасное советское время. Мамка с сестрой (теткой) и ее мужем специально ушли вперед, строго настрого наказав мне как старшему ничего не просить деда купить. Ну там сладости, мороженное. Рядом шлепали младшие, мой родной и двоюродный брат. Рассказ деда явно их томил...
"Когда мы втянулись в деревню, нас уже ждали. (Пауза...) Прямо в центре из-за домов выехали танки и броневики, много было мотоциклистов (Пауза...) окружили... Предложили сдаться".
Паузы были продолжительными, как будто дед, выхватывая из череды события прошлого, снова и снова переживал их... Но я, советский пионер, рисовал свои картинки и поступки солдат Красной армии, те поступки, которыми был нашпигован из учебников и фильмов. В итоге выдал, не сдержавшись, прямо выпалил в азарте: "... И что в пошли в атаку?"
- Какую атаку, внучок? Их было раза в два больше, чем нас, да и патронов у нас почти не было...
- А в последнею, штыковую? - Выдал ошалевший внук.
Дед прямо вскипел и отрезал враз, пресек все дальнейшее обсуждение:
- Какую штыковую, (пауза...) все измотаны, спят на ходу, оружие с рук валится, на телегах раненых больше, чем стоящих... У них техника, пулеметы, и все на нас по кругу... - и замолчал, сурово поглядев на меня, а потом долго-долго смотрел в даль, пока я переваривал свой агитационный шок.
- Нет, не добежали бы, всех положили бы. Одно не пойму, нас можно было взять голыми руками тогда, зачем нагнали столько солдат и техники...? Видать перехватили... А нам же как на полк задачи ставили?.. - Рассуждал дедушка вслух, явно разговаривая сам с собой, но я запомнил.
Запомнил, чтобы все заново осознать, уже служа в армии и будучи офицером. Переоценить стереотипы многие тогда, когда разваливали СССР. Потом уже не раз говорил спасибо деду за его рассказ. И сейчас скажу: Спасибо тебе офицер, я сделал все, чтобы ситуация не заставала меня и моих подчиненных врасплох... Правда в 35 я был инвалидом и выглядел на все 50, так что мне в очереди бабки место уступали... На войне не был, в боях не участвовал, просто в Закавказье во времена развала красной империи семь лет прошли по лезвию мира и войны. Ситуации были разные, но предусмотрительность, "чуйка забитая" дедом в самое нутро, помогала предусмотреть возможные варианты развития событий, что и позволяло многие вопросы решать миром...
Отступление, извините, связь поколений так сказать, но вернусь к рассказу из семидесятых.
- И что потом ? - несколько умерив свой пыл и без осуждения спросил я.
- Потом, - помолчал и выдал быстро, - Потом нас построили в шеренги. Пришел немецкий офицер. Прошел вдоль строя сразу выводил евреев и командиров и ... расстрелял их. Потом вернулся, наставил к голове солдата пистолет и сказал, "Покажи офицер, командир". Двое отказались, убил их, третий согласился...
Вы видели фильмы про жестокость немецкой армии? Я тоже видел. Но ничто не заменит рассказ очевидца... Мы стояли, потрясенные услышанным... Как так? А вот так! Покажешь? Нет! Бах! Покажешь, нет, бах... Просто и без фанфар. Кто ныне вспомнит тех солдат, кто отказался, кто знает их имена!? Где их награды, где память их внуков!? Без именные герои, без могил и обелисков...
У деда сжались губы, скулы так свело, что на миг услышал, как заскрипели зубы... - Всех показал - добавил он.
- А что потом, дед, что потом было?
- Потом их отвели в сторону и расстреляли - это прозвучало так банально, как просто факт некого рядового события...
- Подожди, а ты ведь тоже был офицером, почему тебя не выдал тот... - я даже не решился назвать того солдата предателем!
Вопрос к читателям, а вы бы смогли его сейчас назвать - предателем!?
- Не знаю, солдаты затерли в строй меня, а тот посмотрел мне в глаза и прошел мимо... - дед сказал это так, как будто всю оставшуюся жизнь сожалеет, что тот прошел мимо... Еще я запомнил фразу, что немцы всегда четко определяли евреев и цыган и никогда не ошибались. Сейчас это звучит для моего поколения банально, но тогда я это слышал впервые. Как и то, что немецкие фронтовые офицеры лично расстреливали офицеров Красной армии.
- А что было потом? - спросил я.
- Потом? Потом лагерь для пленных! - Бежал?- Да, бежали мы и не раз, но у немцев служба была поставлена...
- Да отстань ты, вот же прилип.
К тому времени мы подошли к мосту через Ишим. Перед ним стоял передвижной пункт с зонтиком, где тетка в белоснежном фартуке и колпаке продавало мороженое... Двоюродный брат, не справившись с соблазном, стал клянчить у деда мороженное, я его тихо осек, помня, что пенсия у дедушки была очень маленькая... Но дед услышал и вскипел:
- Ты что это, да ... - вскипел дед. Короче мне было стыдно и за братанов, и за свою неловкость, и за всю ситуацию, ну и за то, что мне четко было дано понять, что больше ничего мне не расскажут. Но всему в этом мире есть продолжение, в том числе и этому рассказу.
*****
Первое: Когда все семейство подошло с мороженым к мосту, откуда-то с боку и так неожиданно вышла парочка с матерой немецкой овчаркой. Дед увидел ее первой из нас. Вы не поверите, его аж затрясло. Он стоял онемевший, а его мышцы просто ходили ходуном... Вы такого не видели... Тетка, быстро побежала к парочке с просьбой убрать собаку (тогда намордники не были в обиходе). Мамка загородила отца и старалась его увести... Мы, пацаны, стояли и не понимали, что происходит. Красивый пес, тогда большая редкость, и что с дедом происходит, и что так мечется тетка с мужем и мамка...
Только потом я узнал, что дед бежал несколько раз и из лагеря, и из концлагеря, всегда их нагоняла погоня с собаками, а потом их травили... Травили так, что многих из осмелившихся на побег загрызли собаки под смех охраны... Эта жуть осталась на всю жизнь в памяти не только ума, но и разорванных мышц тела человека.
*****
Второе: В 1984 году поступил в военное училище. Только закончился КМБ (курс молодого бойца), но присягу еще не приняли. Батальон получился с перебором, сверх штата так сказать, нужно было кого-то отсеять и много. Впереди был полевой, трехдневный выход. Вот тогда и решили отцы командиры выжить нас по полной, да так, чтобы многие сами написали рапорта об отчислении. Нам это впрочем открытым текстом и сказали. И началось...
Тревога, марш и дождь, да по сопкам высотой метров так в триста, раскисшая грязь, сапоги как с гирями, шинели намокли тут же и стали тяжелыми, сковывали движение, вещмешки тянули назад, впрочем, их уравновешивали автомат и подсумок. Между вещмешком и спиной торчала как антенна БСЛ (большая совковая лопата, танкистам не положена саперная лопатка), у многих еще и кирка, а у кого-то лом в руках были... Ну и любимый штык-нож сбоку, для последней штыковой... (Уловили сюжет и намек?)
Да забыл про ОЗК и противогаз, в сумки которых мы по запихивали сэкономленный в столовой сахар... Атака на холм, отход, атака, газы, атака, условный враг отступил вниз, вверх, газы, одеть ОЗК и на скорость. Атака, вниз, вверх, дождь... Бах - солнце, и сразу жаркое, особенность природы границы между Узбекистаном и Казахстаном. Шинели сразу начинаю преть, мама, вниз, вверх, атака, снять ОЗК, да еще по нормативу, на время... О нет, опять моросящий дождь... Ночь - палатки из плащ палаток. Ты - в середине после смены, привилегия, но если в туалет встал, то уже с краю, и холодно...
Еще не рассвело, и все с начала, тревога, дождь, марш, атаки, подъем спуск, атака, ОЗК... Кто-то сошел с дистанции еще в первый день, повезло, если ушел с пожитками своими и оружием, кого-то унесли в скорую карету, а значит отделение берет его вещи, оружие и вперед, вверх, атака, вниз, преследование условного противника...
Ночь, на сопке копаем окопы. Сопки - это предгорья горного хребта. Пробовали вырыть яму в предгорьях? Кто пробовал, тот знает, как это звучит - а надо! Ну или пиши рапорт, никто не держит! На, пиши и все, к мамочке ... Лег спать в окопе, накрывшись плащ палаткой, живот сводило от голода, проснулся в луже и грязи - дождь. Думаете проснулся от сырости, а вот и нет, взводный искал меня, в потемках свалившись в окопчик мой. Оказывается, я должен был написать "молнию", да еще и с рисунком... Короче, редколегия работала под дождиком фиг знает до скольки, но несмотря на ночь, молния выстрелила...
Завалился в окоп, ага, прямо в лужу, все пофиг было, просто хотелось есть и спать. Первого не было, зато был окоп... Будит командир отделения, так мол и так, тебя посылаем в палатку, где офицерская столовая, там говорят куча продуктов осталось. Поймают, отчислят, не поймают, все отделение будет благодарно... Иду, бреду, разведка, наблюдение, рывок, ворвался, что в карманы и котелки, кои мне насували, что в рот, килька поганая, до сих пор ненавижу...
Бах, свет в глаза, поймали? Нет, такие же лихие ворвались курсачи, но с другого конца... Потом к своим, по грязи, бежал - не бежал, но принес, все давились, уплетали перловку как жаркое, смешно...
О, милый окоп, бах - и все... тишина! Утро, офицеры так стремились нас замотать, что и сами выложились по полной, в итоге проспали!
Светит солнце, ели отлип от грязи, которая превратилась в глину и зацементировала меня ко дну одиночного окопа. Построили, довели диспозицию, и боевой приказ на атаку соседней вершины. Мы выглядим как бомжи, у каждого в руках по два автомата, вещмешка, лома, лопаты... Как-то внешний вид привели в порядок, а офицеры стоят выбритые...
Вот она последняя атака, а потом марш бросок домой и все. Зеленая ракета, в атаку, звучало не громогласное УРА, а такое редкое уря-уря-уря.... Кое-как спустились вниз, вверх еще метров двести. Звучит команда:
- Сто-оять, ложись!
Легли, лежим в самом низу между холмами. Что случилось? А вот что, не понравилась атака командованию, как-то не бодречком бежали мы. Так что давай назад. Ага, пока разбирались командиры, что почем, мы все в цепи стрелковой и уснули... Да, просто лежим и спим. Офицеры побежали по цепи, толкаю, кричат, бьют по сапогам:
- Подъём!
Приподнялся, комвзвода побежал дальше, повернул голову в другую сторону, а там уже, все рухнув, вновь спят, ну и я туда же, бах - спать! Как-то нас все же подняли, и мы притянули свои тела наверх, туда, где все начиналось.
Лежим, впереди сопка, а перед ней спуск и подъём. Лежали так минут двадцать. И вот тут я вспомнил рассказ деда и мой вопрос про последнею атаку, про - в штыки!
Лежу и думаю, а если вот сейчас нам скажут, что там-то и там высажен десант НАТО, ну или США, и у Родины мы последний резерв, смогём ли мы, смогу ли я!? Мы всего-то еще два с половиной дня и все, мы пыль безвольная, а они три месяца в боях и смерти, в крови и грязи...!!!!
Вот для чего я так долго и нудно описывал вам тот полевой выход на выживание, дорогие читатели. Теперь понятно!?
Что касаемо полевого, я успел поведать эту историю соседям по окопам, в итоге ту высоту мы взяли и бодречком так. Потом обратный марш километров так 18 и опять в моросящий дождь. В конце была полоса препятствий с разрывами взрыв пакетов под ногами, стрекотаниями пулеметов в отупевшие лица, и упертыми попытками штурма стенок и окопов...
*****
Третье: Дед прошел и наши лагеря, где его проверяли и перепроверяли. Ведь с полка он остался живой один. Выпустили его задолго после войны. Родители говорили, что кто-то из военнопленных подтвердил, что он организовывал побеги из лагерей. В итоге дед уехал на Целину, Казахстан. Туда и приехал за ним ночью воронок. Арестовали. Семья быстро стала семьёй предателя... Что же случилось? Все просто, выжил ТОТ, и был арестован, но сначала как полицай (вот когда я его могу назвать предателем) дал показания, что офицеров выдал дед Игнат. Логика проста, он же офицер, и его не расстреляли, вот он и выдал. Дальше были допросы и в том числе перекрестные, лицом к лицу с полицаем. Но логика - это суровая штука и звучала она просто из уст следователя:
- Как ты офицер выжил, когда всех командиров полка расстреляли? - и нет тебе на него ответа, потому что есть живой свидетель!
Лагерь был разделен колючей проволокой на две части. В одной сидели уже осужденные, в другой еще те, кто был под следствием. Между ними тропа часовых. Насколько я понял по описанию, все сидели на земле и видели друг друга. Тут и случилось то самое чудо. Сержант НКВД, что вел смену часовых, увидел деда.
- Игнат, а ты тут как? Как так!?
Чудо было в том, что этот сержант, оказался третьим человеком, который выжил со всего стрелкового полка! Предателя за оговор и полицайство ... Если честно, я не знаю, что с ним сталось. Деду предложили восстановится в партии и вернули все ордена... Восстановился он аж в 70-х, просто не хотел. Орденов его я не видел, говорят внуки не родные (он после смерти бабушки пил долго, потом в 70-х сошелся с бабкой) постарались...
*****
Четвертая: На четвертом курсе приехал в Целиноград. Уговорил родню пойти к деду. Он был очень плох, а бабка не родная, стараясь переписать квартиру на себя и своих внуков, оговорила нас с братом, который к слову сказать был на втором курсе военного училища. Короче дед так и не знал, что два его родных внука - будущие офицеры. Как же он радовался, как обнимал нас, как гладил наши погоны. Продолжение рода его - офицеры...
На следующий год выпуск, а дед так и не дождался. Умер.
Пришел с дядькой к нему на кладбище устанавливать обелиск как фронтовику со звездой. Дядька дотошный в делах житейских, болтик к болтику, отверстия все выверены, все вкручивает сам, меня не подпускает, а последний и не лезет.
И так пробует и сяк, не идет и все. Умаялся, понять не может, в чем дело.
- Давай, говорит, передохнем, перекусим, потом попробую еще раз.
Да я вроде и не устал, сели попили кваску домашнего, тишина.
- Дед, говорит дядька, вами очень гордился. Когда вы уехали, все вас вспоминал. Офицеры мои, моя кровь, защитники...
- Знаешь что, дайка мне болт, я попробую - говорю ему.
- Да видишь, я резьбу сорвал, а запасного нет, не пойму, в мастерской собирали, а тут не пошло.
Я взял болтик, отвертку, подошел к памятнику и с легкостью ввинтил тот самый упрямый болт с сорванной резьбой... Тут дядька и выдал:
- Видать Дед хотел, чтобы именно ты это сделал, вот и не пускал меня....
Многое поросло временем, что-то я не помню, что не так запомнил, но написал то, что в засело в памяти.
Обращения в архив МО РФ толку так и не дали....
...И моему Деду Посвящается!
А вот тут, то, что я только что узнал, так долго искал, а нашла его дочь:
Игнат Иванович Завгордний, 29 января 1915 г.р. Уроженцу Запорожской области. Техник-интенданту 2 ранга. Попал в плен под Уманью 1 августа 1941 (в составе 20 дивизий, 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта и отдельных частей Южного фронта Красной армии.)
Прошел: Уманьскую яму.
Конц лагерь Офланд, Хамельбург "ОФЛАГIIXД(62)" - это лагерь где сидел генерал Карбышев. (Хаммельбург (1941 — 1945) — концентрационный лагерь на территории Германии, предназначенный для содержания пленных офицеров Красной Армии. Обозначение Oflag-XIII D (в дальнейшем после снятия карантина Oflag 62). Располагался на территории полигона Хаммельбург в Нижней Франконии к северу от Вюрцбурга. За время Великой Отечественной войны в лагере было зарегистрировано более 18000 советских офицеров.)
За попытки к бегству переведен в К.Лагерь СТАЛЕГ8А
Освобожден 14 апреля 1945 года.
На фото: Смерть в бою, Лагерь- Уманьская яма
Олег Калугин
Свежие комментарии