Игорь ШафаревичНа излете советской эры существовало три как бы известных диссидента: Сахаров, Солженицын и Шафаревич.
Академик Сахаров стал непререкаемым лидером демократического направления среди определённых кругов либералов, амулетом свободомыслия и либерализма, его именем назвали проспект, на котором собирались наши «оранжисты».
Солженицын не сразу вернулся в Россию, выжидая чем кончится переворот августа-91-го года. Он сел на триумфальный поезд во Владивостоке, двинулся через всю Россию; его встречали хлебом-солью и венчали на пост "великого" (но лживого) писателя. И в этом качестве, отстаиваемом теми же либералами и западными СМИ, он прожил последние годы своей жизни.
И только Игорь Ростиславович Шафаревич снискал совершенно иную долю. Он был окружён плотным облаком тьмы. Официальная пропаганда, господствующие либералы не замечали его или же именовали фашистом, так же как Распутина или Бондарева.
Откуда эта ненависть, это неприятие? По-видимому, они возникли из-за того, что Шафаревич организовал свою интеллектуальную и духовную атаку не просто на конструкцию советского строя, не просто на неприемлемый для него коммунизм, а гораздо глубже.
Он сформулировал концепцию «русофобии» как настроения, господствующего в России, начиная с конца XIX столетия. Он обвинил в русофобии целые пласты современного и минувших дней либерализма, говоря, что через неприятие всего русского – истории, литературы, менталитета – осуществляется подавление и уничтожение громадного народа.
Одновременно с этим он продолжил и разработал теорию «малого народа», который оседлав малоподвижное большинство, угнетает его. Эти концепции сделали Игоря Ростиславовича неприемлемым для победившего либерально-демократического направления.
Более двадцати лет Шафаревич и его интеллектуальные проявления оставались вне официального информационного поля. Зато все эти годы он был несомненным интеллектуальным лидером национально-патриотического движения. Шафаревич являл собой академический, аналитический ум, способный сформулировать мысли и чувства, которые патриотические массы несли в своём сердце, но не могли выразить в концептуально-безупречной форме. Игорь Ростиславович был кумиром патриотических вечеров. Когда он выходил на сцену и очень спокойно произносил свои формулы, зал импульсивно реагировал - вскакивал, бурно аплодировал.
Идеи Шафаревича абсолютно актуальны и плодотворны в наше время. Многие думают, что когда он говорил о «малом» и большом» народах, речь шла о евреях и русских. Взгляды Шафаревича были гораздо шире и глубже. Сегодня мы присутствуем при агрессии гомосексуального меньшинства, которое стремительно завоёвывает мир, подчиняет своему влиянию человечество. Такое ощущение, что мы накануне гомосексуальной диктатуры. Это блестяще организованное, оснащённое современными технологиями меньшинство, обладающее влиятельным лобби в политике, культуре, информационной сфере. Оно предлагает миру другой вариант существования и мир, корчась, вопя и страдая, подчиняется давлению этого «малого народа».
Однажды в день моего рождения, Шафаревич подарил мне бронзовый литой крест, и он украшает мой семейный иконостас.
Игорь Ростиславович Шафаревич высоко, гордо и непреклонно нёс свой крест все эти наполненные русским страданием и русским пафосом, годы.
Царствие ему Небесное!
Гибель наций
"ЗАВТРА". Игорь Ростиславович, вы являетесь создателем теории "малого народа", раскрывающей природу общественного слоя, противопоставляющего себя большинству нации, искренне уверенного в своей избранности и праве перестраивать жизнь народа по созданным им схемам, при полном отрицании исторических традиций и национальных систем ценностей. В какой мере теория "малого народа" может быть применима к процессам в современной России.
Игорь ШАФАРЕВИЧ. Сейчас "малый народ" правит нашей страной и всем миром. В основном это владельцы и менеджеры транснациональных компаний и развивающие их идеологию СМИ. Поскольку они преследуют свои цели, не совпадающие с национальными интересами отдельных народов (а часто и прямо им противоречащие), то они вырабатывают и распространяют идеологию отрыва от этих национальных интересов. Тут для объяснения такого явления и находит приложение старая концепция "ущербности" национальных интересов и самого явления национальности.
Сейчас происходит поиск какого-то нового пути развития всего человечества. Такова, как мне представляется, в частности, психологическая основа современных протестов против "фальсификации выборов" в нашей стране. Конечно, фальсификация такого масштаба, чтобы повлиять на самый итог выборов, была возможна в 1990-е годы, но маловероятна сейчас. Во всяком случае, как кажется, сами протестующие этого и не утверждают. По-видимому, в этих протестах выражается определенное настроение, охватывающее всё большую часть населения: выросло новое поколение, не знающее чувства страха, которым управлялась жизнь раньше. Оно чувствует, что какая бы ни была сверхдемократия, ему нет достойного места в образующейся жизни. Мне кажется, что таково же объяснение и предупредительного, почти робкого отношения власти к этим протестам. Если бы дело касалось отдельных олигархов, то власть смелее действовала бы, как показали примеры Березовского, Гусинского и Ходорковского. А здесь есть опасность того, что это настроение пойдет вширь и охватит весь народ. Ведь власть держится не силой принуждения, а согласием большинства народа этой власти подчиниться. Стоит всему народу усвоить отношение к власти, как чему-то постороннему, чужому, — и страна распадётся.
Это явление общемировое. Я думаю, можно доверять тем опросам общественного мнения, которые проводятся весьма квалифицированными организациями. Они показывают поразительный факт: изменения, которые происходят в жизни, совершенно не соответствуют настроениям большинства населения. Например, в вопросе о регистрации однополых браков опросы показывают отрицательное отношение большинства, а регистрация идет своим чередом. Или в нашей стране, если бы провести опрос о введении смертной казни, то, несомненно, выяснилось бы сочувствие большинства населения этой идее, но… такие опросы никем не проводятся.
И таких примеров существует множество. Они приводят к заключению, что жизнь управляется каким-то слоем, интересы и симпатии которого сейчас резко отличны от интересов и симпатий остального человеческого общества. Вероятно, во всяком обществе существует некий "правящий слой". Так, по крайней мере, считал князь Н. Трубецкой, бывший в 20-е годы главным идеологом "евразийства", — наиболее идеологически активного течения русской эмиграции. В своей работе "Европа и человечество" он писал: "Взгляд на государственно-организованное человеческое общество как на живое и органическое единство предполагает существование в этом обществе особого правящего слоя, т.е. совокупности людей, фактически определяющих и направляющих политическую, экономическую, социальную и культурную жизнь общественно-государственного целого". Различие же разных обществ он видел в принципе, на основании которого происходит отбор в этот слой — наследственность, богатство и т.д. Но мы сейчас сталкиваемся с ситуацией, когда интересы этого слоя все дальше расходятся с интересами всего человечества. Тем самым мы переживаем ситуацию кризиса, которую естественно связать со сменой одной цивилизации — другой. Я исхожу из точки зрения, впервые высказанной Н.Я. Данилевским, а потом (в разной степени независимо от него) развитой О. Шпенглером и А. Тойнби, согласно которой идеология непрерывного прогресса человечества носит пропагандистский характер, а реальная история различных цивилизаций, которые живут, следуя законам организмов, имеют периоды молодости, зрелости и упадка.
Мы можем сравнить наше время с периодом, когда господствующая сейчас цивилизация сменила господствовавшую тогда цивилизацию — античную, то есть примерно с V-VI веком после Р.Х. Аналогия оказывается разительной: прежде всего, совершенно параллельно проявляется основное явление — сокращение численности, а, по существу, — вымирание тех народов, которые создали и развивали господствующую цивилизацию. По поводу античности много данных содержится в книге М.И. Ростовцева "Общество и хозяйство в Римской империи", вышедшей в Оксфорде в 1926 году, целиком этому вопросу посвящена книга Oтто Зеека "История падения античного мира". Частично содержащиеся там данные приведены в моей работе "Как умирают народы" ("Наш современник", 1996, № 7). Современная ситуация обрисована в книге П. Бьюкенена "Смерть Запада". В ней идет речь о сокращении численности европеоидов (т.е. людей европейского происхождения) в мире. Он, например, приводит такие данные: в 1960 г. европеоиды составляли 1/4 человечества, в 2000 г. — 1/6, а в 2050-м, если сохранятся прежние тенденции, — лишь 1/10. Конечно, к европеоидам относимся и мы — русские. У нас на такое же падение рождаемости, как на Западе, накладывается еще и колоссальная смертность. О различных возможных сценариях падения населения России можно узнать из работ В.И. Козлова, опубликованных в "Вестнике Российской Академии наук" за 1995 г.
Как и в случае античности, сокращение численности населения, основавшего и развивавшего современную цивилизацию, происходит параллельно с заселением ее коренных стран выходцами из тех областей человечества, которые, с точки зрения этой цивилизации, "не цивилизованы", т.е. являются "варварами". В Германии — это турки, во Франции — арабы и негры из бывших колоний, в Англии — жители бывшего Британского содружества, в США — мексиканцы и вообще латиноамериканцы. Имеется масса фактов, показывающих, как сам стиль жизни в западных странах меняется в результате прилива совсем чуждой крови. Так, в южных штатах США население не так, как прежде, стремится к образованию и больше ценит свободное время, чем величину заработка. Параллели нашего времени с концом античности многообразны. Например, падает дух той цивилизации, которая уходит с исторической сцены. (А этот дух когда-то очень способствовал утверждению цивилизации). Например, стоило взорвать автомобиль с водителем-смертником в казармах американских войск, оккупировавших в 1960-е годы территорию Ливана, как американские войска были из Ливана выведены. Если раньше господствовала идея расширения области господства цивилизации, то теперь все большее число областей старается обособиться, растёт популярность сепаратизма. Так, во Франции корсиканцы требуют независимости своего острова, баски, эльзасцы и бретонцы — независимости. В Англии Шотландия и Уэльс уже имеют свой парламент. В Италии есть лига, борющаяся за отделение Севера страны от Юга. В Венеции есть даже партия, борющаяся за отделение Венецианской области от Италии. В США существуют организации, борющиеся за отделение Южных штатов (соседних с Мексикой и некогда от нее оторванных) от США и создание нового государства под названием Ацлан со столицей в Лос-Анджелесе. Аналогичные тенденции проявлялись и в античности, начиная с восстания в 66 г. в Палестине и всем Южном Средиземноморье. Вплоть до попытки отделения Галлии в III в., уже несколько веков бывшей органической частью Империи. Отделяется Пальмира и даже на какое-то время захватывает Египет. После победы над Пальмирой происходит восстание в Александрии во главе с Фирмом с той же целью. И так шло до конца Римской империи.
Конечно, все слышали об экономическом кризисе, недавно охватившем Западный мир (включая и Россию). Но подобные явления испытывала и Римская цивилизация в период своего заката. В цитированной выше книге Ростовцева говорится о "колоссальном упадке деловой активности в Римской империи III века". Цена самой употребительной монеты — динария — с I по III вв. упала в 30 раз. В эпоху Антониев (II век) власти лихорадочно пытались остановить упадок земледелия (особенно в Италии); император Нерва предлагал землю бедным гражданам, Траян помогал итальянским земледельцам, снабжая их дешевым кредитом. Но все эти меры были безрезультатны.
Я помню время, когда советские историки должны были трактовать упадок античности по-марксистски, т.е. как последствие экономических изменений — они трактовали его как экономический кризис, прежде всего как кризис сельского хозяйства. Параллельность нашего времени и периода упадка античности выражается даже в таких деталях, как какое-то демонстративное, почти хулиганское выпячивание противоестественных сексуальных отклонений. Так, у Гомера нет об этом ни слова. Но, например, у Платона в "Пире" Алкивиад совершенно спокойно рассказывает, как он пытался вступить в подобную связь с Сократом. В римскую же эпоху, кто только об этом не писал: апостол Павел, Светоний, Лукиан, Петроний и т.д. А в современных США супруга президента Клинтона и нынешний министр иностранных дел, будучи сенатором от штата Нью-Йорк, отказалась участвовать в традиционном шествии в день Святого Патрика в Нью-Йорке, так как организаторы не согласны были включить в него представительниц общества лесбиянок, но зато она приняла участие в "параде лесбиянок". Есть много таких примеров, показывающих полное совпадение черт нашего времени и периода упадка античности — они собраны в моих работах, напечатанных в журналах "Москва" и "Наш современник" и перепечатанных в сборниках "Зачем России Запад?" и "Мы и они". Они показывают, что сейчас мы переживаем не рядовой момент истории, а критический период смены цивилизаций.
Под конец я хочу еще раз остановиться на волне "протестов" в нашей стране. Они вызваны, как мне кажется, тем, что молодежь видит: ее место в жизни просто не предусмотрено, независимо от исхода голосования. И ведь это при полном торжестве демократии! То есть, если я прав, то молодое поколение сталкивается с тем фактом, что подача большинства голосов за определенного кандидата еще не является достаточным условием для выполнения воли большинства. Сталкивается с основным принципом современной демократической системы. Политическое устройство, называемое демократией, возникло в Древней Греции в небольших городах-государствах. Тогда, например, многие посты в государстве распределялись по жребию, очевидно, это было возможно лишь при небольшом числе свободных граждан. После этого в Европе XVII в. возникла совсем другая политическая система — представительная демократия, основанная на выборах. Постепенно для ее обозначения укоренилось слово, обозначавшее древне- греческую политическую систему, но сначала ясно виделось это различие. Так, Жан-Жак Руссо писал, что при теперешней политической системе народ свободен лишь один день, "когда он выбирает правительство". Сейчас все более становится очевидным, что политическая система, основанная на голосовании, есть форма правления транснацио- нальных компаний, а не всего населения. Об этом много фактов содержится в книге Хантингтона "Кто мы?", написанной в 2004 г. и в этом же году переведенной на русский язык. В ней автор дает набросок того космополитического слоя, который является сегодня "правящим классом" — и на Западе, и у нас в России. На Западе, как он говорит, их называют "золотыми воротничками" и "космократами". Он оценивает их число в 20 миллионов человек — это из населения Земли в 7 миллиардов. Бoльшая их часть — американцы. По-видимому, это первая попытка как-то очертить современный "правящий слой". Он имеет вполне определенную идеологию — идеологию, которую развивают и внедряют в сознание остального человечества СМИ.
История как бы поставила эксперимент, чтобы определить, какой строй эффективнее: основанный на страхе и прямом подчинении или на обмане населения при помощи СМИ. В результате их конкуренции оказалось, что второй способ эффективнее. Надо вспомнить, что и в СССР была видна неуверенность, именно она лежала в основе попыток имитировать систему выборов внутри политической системы, основанной на всеобщем подчинении. Имитация была очень примитивной, с одним кандидатом на одно место.
Надо думать, что будущие политики учтут результаты этого эксперимента. Так что будущее, видимо, принадлежит среднему пути, сочетающему обе исторические тенденции.
"ЗАВТРА". В одном из выступлений на радио вы говорили, что элементы психологии "малого народа" (комплекс избранности, взгляд на народ как на материал, причем, всегда плохой материал, и др.) неизбежно зарождаются в любом правящем слое, как средство самооправдания, и приводили в пример помещиков-крепостников. Но сейчас вы, если я правильно понял, внесли принципиально новое дополнение в теорию "малого народа". Получается, что эти отдельные элементы постепенно развиваются и к концу жизни цивилизации весь правящий слой становится "малым народом"?
И.Ш. Факты о том, что вырабатывается какая-то психология, аналогичная психологии "малого народа", и раньше фигурировали в разных сочинениях. Например, в статье научного редактора журнала "Вопросы национализма" С.Сергеева в первом номере этого журнала. Из этого, конечно, вытекает, что правящий слой сейчас является "малым народом", а не содержит "малый народ" в виде своей части.
"ЗАВТРА". Последний вопрос. Вы проводите аналогию гибели античной цивилизации с положением современной европейской цивилизации, частью которой сейчас является и Россия. Но ведь крах и разложение той цивилизации сопровождались всплеском творческой активности на востоке Римской империи, который привел к появлению уникальной византийской цивилизации. Есть ли аналогии в современном мире и с этим процессом?
И.Ш. В одной из статей, напечатанной в газете "Завтра", я формулировал мысль, что у нас ситуация больше всего схожа с Иваном Калитой, которого невозможно было понять — что же он такое? Верный раб хана, который старается добыть ему побольше "выход" из Московского улуса, или же он готовил, за пятьдесят лет ещё, Куликовскую битву? Я думаю, что и он сам бы не смог на этот вопрос ответить — это, в значительной мере, зависело не от его отношения, а от действий его потомков. Мне кажется, что сейчас такое положение во всем мире, и особенно в нашей стране. И я думаю, что роль интеллигенции — показывать выход из этого положения. Роль интеллигенции заключается в том, чтобы ставить четкие задачи перед властью страны, требовать действий, а не слов.
(От администрации сайта: Интересно, после событий на Украине, и проявления "особой роли некоторых слоёв ителлигенции" в лице Макаревича, Ажеджаковой, Быкова-рифмоплёта, Навального, Козыреква, Райкина и пр. не изменил ли Игорь Александрович своего мнения? Относятся ли перечисленные "товарищи" к интеллигенции в его понимании? Тем более, к русской???)
Например, до сих пор отсутствует определенная точка зрения о русском характере Севастополя. Потому что один раз русские национальные чувства уже были использованы в Великой Отечественной войне за счет уступок, которые носили, в общем-то, внешний характер. Имевшие какой-то положительный характер действия были взяты назад после выигранной войны.
Свежие комментарии