Оккупация и украинизация Белоруссии

Юрий Глушаков

После Революции 1917 года провозгласившая независимость Украина пыталась захватить часть Белоруссии с помощью Германии, но столкнулась с партизанской войной

В 1917—1918 годах, сразу же после образования национальных государств из частей бывшей Российской империи, между ними начались территориальные конфликты со взаимными претензиями.

Но если в Закавказье вражда между армянскими и азербайджанскими националистами питалась вековыми противоречиями, то границы между украинскими и белорусскими землями хоть и никогда не были четко установлены — ранее предметом спора не были. Центральная Рада в Киеве решила быстро воспользоваться этой ситуацией.

Контактная зона

Исторически украинско-белорусскую государственную границу, с большей долей условности, можно отождествить с границами Великого княжества Литовского после Люблинской унии 1569 года, когда Польша отрезала у ВКЛ Киевскую, Волынскую и Подольскую земли. Однако Брестчина, Пинщина, Мозырщина и Гомельщина, в прошлом административно связанные с этими землями, остались в составе Белоруссии.

После присоединения части земель Речи Посполитой в конце XVIII столетия к Российской империи белорусско-украинское размежевание стало проходить по границам Гродненской, Минской и Могилевской губерний с территориями Волынской, Киевской и Черниговской губерний, соответственно. При этом, согласно этнографическим исследованиям академика Карского, в начале XX столетия ареал расселения этнических белорусов был значительно шире государственных границ нынешней Белоруссии. Белорусы жили на территории Черниговской и других сопредельных губерний. Хотя в некоторых южных районах Белоруссии до сих пор говорит на диалектах смешанной, контактной белорусско-украинской группы. Влияние украинского языка просматривается и в восточном Полесье: в Брагинском, Хойникском и некоторых других южных районах современной Гомельской области.

Но это теория, а в 1917 году аргументом при установлении границ новых национальных государств стало право сильного, а не исследования этнографов, лингвистов или историков, и даже не референдумы.

Белорусская народная республика (БНР), продекларированная в марте 1918 года в Минске, такой силой не располагала. А вот Центральная Рада Украинской народной республики (УНР) смогла получить поддержку Германии.

Немецкий кулак под украинской вышиванкой

18 февраля 1918 года германские войска, прервав мирные переговоры с советской делегацией в Бресте, начали свое наступление на территорию Белоруссии. Операция получила название «Фаустлаг» — «удар кулаком». Германские войска генерала Гронау легко разметали красногвардейские отряды и отдельные части старой армии, встречавшиеся им на пути. 1 марта 1918 года части второго резервного немецкого корпуса, продвигавшиеся по линии Полесской железной дороги, заняли Гомель и стали продвигаться дальше, в направлении на Новозыбков-Брянск. Наступление немцев было поддержано действиями украинских частей. Вся территория Южной Белоруссии, включая Брест-Литовск, Пинск, Мозырь, Речицу и Гомель, была передана немцами в состав Украины. Юридическим основанием для этого стал Брестский мирный договор, подписанный делегацией УНР с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией 27 февраля 1918 года, и последующие соглашения. Делегация непризнанной БНР не была допущена к переговорам и присутствовала на них только в качестве советников украинской делегации, к мнению которых прислушиваться не захотели.

Первое правительство Белорусской народной республики. Источник: Wikipedia

Первоначально, согласно статьям Брестского договора, УНР передавалась только южная часть Гродненской губернии: Брест-Литовск и район над Западным Бугом. Но вскоре украинская администрация была установлена в Пинском и Мозырском уездах Минской губернии и в Гомельском и Речицком уездах Могилевской. Фактически над всем белорусским Полесьем. Для немцев в определении северной границы «новой Украины» свою роль сыграли не только притязания их очередных союзников, но и важность полного контроля над железной дорогой Брест — Гомель.

А что же белорусские националисты? Представители БНР и УНР продолжали переговоры: в апреле 1918 года в Киев для улаживания территориальных споров выехала делегация во главе с брестчанином Александром Цвикевичем. Переговоры закончились безрезультатно, Центральная Рада не захотела уступать новоприобретенные территории белорусской делегации, в руках у которой был только один аргумент — карта этнографа Карского.

Однако никаких серьезных позиций у белорусских партий в Гомеле и на всем юго-востоке Белоруссии не было. Здесь почти не существовало организаций Белорусской социалистической громады, Белорусской партии эсеров, Белорусской социал-демократической партии.

Иная картина сложилась в Западной Белоруссии. Большая часть современной Брестской области была захвачена немецкой армией еще в ходе наступления 1915 года. На оккупированной территории, наряду с польскими и еврейскими, были воссозданы и белорусские национальные организации, которые стали придерживаться прогерманской ориентации. В тоже время левые общероссийские партии вынуждены были по-прежнему находиться на нелегальном и полулегальном положении.

В 1918 году, после дальнейшей оккупации юго-восточной Белоруссии войсками Германии и УНР, здесь также деятельность политических партий, включая умеренно социалистические, не была запрещена. Но большевики, левые эсеры и анархисты вынуждены были перейти на нелегальное положение. Советы были ликвидированы, а вот городские думы и другие органы местного самоуправления — восстановлены.

Одновременно на этих территориях начинается насильственная украинизация. Делопроизводство переводится на украинский язык, что создало трудности для населения. Одним из основных требований гомельских железнодорожников, забастовавших в июле 1918 года, стала отмена украинизации. Что логично — неправильное понимание того или иного технического термина на этом виде транспорта грозило серьезными неприятностями.

Помимо этого, рабочий день был увеличен до девяти-десяти часов, тогда как зарплата снижена на 50 рублей, а ее задержки исчислялись месяцами.

При этом немцы и их украинские союзники постоянно перекраивают карту Белоруссии. Так, Гомель с его «повитом» (уездом) был включен в состав Черниговской губернии. Пинский повит входит сначала в Волынскую губернию, Речицкий и Мозырский — в Киевскую. Впоследствии, в августе 1918, эти уезды были сведены в Полесский округу (староство). Сюда же были включены и южные части Слуцкого и Бобруйского уездов. Официальной столицей Полесского округа был назначен Мозырь, однако до октября 1918 год окружной административный центр находился в Речице.

Фаустлаг-2

Весной 1918 года немцы наносят второй удар своим вооруженным «кулаком». Но на этот раз — не по большевистским Советам, а уже по украинской Раде. 29 апреля в Киеве происходит военный переворот, в результате которого германские войска разгоняют Центральную Раду и приводят к власти гетмана Павла Скоропадского. Он ликвидирует в Украине республиканский строй и устанавливает полумонархический режим, который, кроме немецких штыков, опирается на помещиков, бывших офицеров, старое чиновничество и так далее. Но если в Киеве республиканские украинские деятели подвергаются преследованиям, до арестов и расстрелов включительно, то на оккупированных белорусских территориях принудительная украинизация продолжается.

При гетмане Скоропадском демократические городские думы и земства распускаются, к власти возвращаются так называемые «цензовые» элементы из крупных землевладельцев и собственников. В Гомеле предпринимаются попытки восстановить расквартированный здесь до мировой войны 160-й пехотный Абхазский полк, формируются добровольческие офицерские дружины.

Однако государственная администрация с самого начала оказались заражены сильнейшей коррупцией. Даже революционному подполью удавалось за банальные взятки выкупать на волю своих арестованных товарищей, что в царское время было большой редкостью.

Помимо насильственной украинизации и восстановлением сословной власти крупных земельных собственников, особое недовольство населения вызывала экономическая политика Украинской державы. Земля вновь возвращалась помещикам, а на крестьянство были наложены тяжелые продовольственные и фуражные поборы в пользу германской армии. Это в итоге вызвало подъем партизанского движения в регионе.

Левые эсеры, анархо-коммунисты и ГРУ

Летом 1918 года Черниговская губерния, в состав которой тогда входили и аннексированные белорусские «повиты», была самым активным партизанским районом. При этом большинство стихийных повстанческих отрядов настороженно относились и к большевикам. Кумирами крестьян были левые эсеры и анархисты.

Разрушения в Брест-Литовске, 1918 год. Фото: Press Illustrating Service / FPG / Archive Photos / Getty Images / Fotobank

С эсерами все было «понятно» — эти традиционные защитники крестьянства первыми провозгласили социализацию всей земли. А вот симпатии белорусских селян к анархистам-коммунистам, ранее действовавших преимущественно среди городских пролетариев и люмпен-пролетариев, усилились уже в ходе войны и похода «разномастных» государственных властей в деревню. По свидетельству современников, многие партизанские отряды соглашались иметь дело с Гомельским подпольным ревкомом только после того, как узнавали, что в его состав входят не только большевики, но и левые эсеры и анархисты.

Следует отметить, что почти весь большевистский актив Гомеля эвакуировался перед приходом немцев на восток, в Москву и Поволжье. Поэтому основу гомельского подполья составили первоначально анархисты и левые эсеры. Бывший экспроприатор, боевик и политкаторжанин Ефим Майзлин («Тарантул») был избран председателем Гомельского подпольного ревкома, в его состав вошли также анархо-коммунист Драгунский (родственник будущего автора рассказов про Дениса Кораблева), анархо-синдикалист Днепров (Шейндлин), большевики, несколько левых эсеров и рабочих лидеров. Летом 1918 года к гомельскому ревкому присоединился прибывший с Украины Василий Селиванов, к тому времени успевший побывать в ЧК за участие в «восстании» левых эсеров в Орше. В последствие руководство подпольным ревкомом перешло к большевикам.

Анархо-левоэсеровское подполье работало в тесной связи с руководством военной разведки Красной Армии, фактически — будущим ГРУ. Повстанческую работу на оккупированных территориях курировал белорус Павел Шишко, член ЦК партии левых эсеров, одновременно — комиссар Особо-Разведывательного отделения при Оперативном отделе Наркомвоена. Из-за кордона подпольщикам поступала помощь оружием, деньгами и литературой. Украинские и белорусские партизаны в 1918 году проходили специальное обучение на военных курсах в Москве. «Быть партизаном не научишь — партизаном родиться надо. Одно только надо помнить: так как немцы за каждое нападение на них жестоко разделываются не только с партизанами, но и с мирным населением тех деревень, в районе которых произошло нападение, — надо, по возможности, выбирать для нападения места подальше от населенных пунктов», — цитирует историк Ярослав Леонтьев инструкцию для ополченцев от Центрального повстанческого комитета.

Организация антинемецкого и антигетманского подполья в Украине и Беларуси стало, возможно, первой крупной операцией советской военной разведки в области диверсионной работы. Вооруженная борьба против оккупантов в 1918 году начиналась с взрывов и поджогов немецких складов, военных и железнодорожных объектов, покушений на чиновников оккупационной администрации. Так, боевиками революционного подполья в Гомеле были брошены бомбы в ресторан, где собрались немецкие офицеры, и в сыскное отделение, взрывались железнодорожные пути, выводились из строя паровозы, была предпринята попытка поджога казарм на улице Артиллерийской, и другие акты диверсий и саботажа. Оружие для подполья доставляли местные контрабандисты.

Но и оккупационные власти применяли все более жестокие и массовые репрессии для борьбы с движением, которое становилось все шире. Так, в июле 1918 года мастерские Гомеля активно включились во всеобщую стачку железных дорог Украины. За голову членов стачкома была назначена награда в 40 тысяч рублей. Немцы и гайдамаки провели облаву в Залинейном районе, где проживали рабочие и служащие мастерских Либаво-Роменской и Полесской железных дорог. Рабочих в «Залинии» арестовывали прямо по домам, после чего сгоняли во двор пожарного депо. Были задержаны более четырех тысяч человек. В Брест-Литовске, на территории крепости, немцы устроили концентрационный лагерь. В него и были отправлены 72 активных участника железнодорожной забастовки.

«Чьи вы, хлопцы, будете?»

С 5 по 12 июля в Москве прошел первый съезд Украинской компартии, на котором разгорелась дискуссия о вооруженном восстании. Группа сторонников активных действий, Георгий Пятаков, Андрей Бубнов, Станислав Косиор, выступили за восстание на Украине, Эммануил Квиринг был против. Мнение белорусских делегатов украинского съезда (местные большевистские организации были включены тогда в КПУ) также разделилось между сторонниками и противниками немедленного выступления. Восстание все же было поднято. В районе Гомеля военным руководителем восстания объявил себя полковник Крапивянский, что вызвало определенные трения с местным подпольным ревкомом. Плохо подготовленное и скоординированное вооруженное выступление закончилось неудачей. Несмотря на это, гомельские, речицкие и черниговские партизанские отряды проявили себя в нем как одни из самых боевых. Так, Речицким повстанческим отрядом под началом левого эсера Смотренко было захвачено местечко Горваль. Немцы и гайдамаки ответили на это публичными казнями в Речице и Горвале. После поражения восстания многие партизаны Гомельщины перешли в ряды первой Украинской советской повстанческой дивизии левого эсера Николая Щорса.

Интернациональный полк во время гражданской войны, Гомель, 1918 год. Фото: Архив / ИТАР-ТАСС

Партизанская война на Украине не утихала: историки оценивают число убитых среди оккупантов до 20 тысяч, у повстанцев — 50 тысяч. После того, как немецкие войска стали покидать Украину, дни гетмановского режима были сочтены. Скоропадского в Киеве сменила петлюровская Директория, попытавшаяся закрепить свою власть и на оккупированных белорусских землях. Однако в декабре 1918 года около 60 боевиков Гомельского объединенного ревкома, имевшие на вооружении всего четыре винтовки, десять наганов и револьверы устаревших систем, разоружают полицию и захватывают город. Офицерские дружины не оказывают им сопротивления: в последнее время добровольцы больше заняты тем, что пытаются получить украденное вербовщиками жалование, — по этому поводу они даже едва не разгромили Сборный пункт на улице Волотовской.

В Гомеле немцы, создавшие уже свои солдатские Советы, поначалу равнодушно взирают на происходящее. Но командование 41-го резервного корпуса из Мозыря заставляет все же арестовать «мятежников». В Гомель для переговоров прибывают Христиан Раковский и Дмитрий Мануильский, к городу перебрасываются части регулярной Красной Армии из России. Контроль над таким крупным железнодорожным узлом, как Гомель становится стратегически важным. Рабочие-железнодорожники снова начинают стачку. Немцы не выдерживают и «дают добро» большевикам на эвакуацию. В Гомеле даже проходит совместный банкет в честь Розы Люксембург и Карла Либкнехта, после чего германцы грузятся в эшелоны. Но оккупанты уже из отходящего эшелона, потехи ради, выстрелом из винтовки смертельно ранят железнодорожного обходчика. Рабочий скончается в больнице Либаво-Роменской железной дороги. Уже в наше время его внук из Москвы, собрав все документы, подаст иск правительству ФРГ за преднамеренное убийство и выиграет дело.

Левоэсеровский заговор на Полесье против Петлюры и Совнаркома

Еще более активно украинизация велась на Брестчине. Большая советская энциклопедия под редакцией Отто Шмидта еще в 1935 году отмечала, что в этом регионе преобладают североукраинские диалекты. Видимо, смешанный характер говоров облегчал пропаганду УНР и гетмановцев. В частности, в Пинске и других городах широко развернула свою деятельность общество «Просвiта» имени Тараса Шевченко. На Брестчину направляются сотни выпускников специальных курсов для украинизации местных школ и училищ. Этой же задаче служат открытые здесь украинские газеты и издательства, а хозяйственной интеграции — украинские кооперативы.

Но экономическая разруха и поборы новых властей были более весомыми аргументами. Серьезной была и проблема беженцев, часть из которых находилась в восточной Белоруссии, а затем стала возвращаться домой. Вскоре партизанское движение охватило Полесье. И здесь его военными руководителями выступила прежде всего группа бывших офицеров — левых эсеров. Постепенно повстанческое движение настолько набрало силу, что на базе его отрядов были сформированы целые полки. Был создан также Полесский ревком, в котором видную роль сыграл левый эсер Г.М. Островский, в 1910—1912 году учившийся в Петербурге на курсах Черняева вместе с Янкой Купалой. В 1919 году Островский встретится с Купалой вновь, а рассказанная повстанческим командиром история гражданской войны на Полесье еще не раз пригодится классику белорусской литературы. В феврале 1919 года власть в Пинске перешла в руки Полесского повстанческого ревкома. Правда, впоследствии местная ЧК обвинит руководителей Полесского ревкома в «левоэсеровском заговоре».

Впрочем, в скором времени немецких оккупантов здесь сменят легионы Пилсудского, а вместо украинизации на Брестчине и Пинщине будет развернута еще более брутальная полонизация. Белорусским станет только Мозырский округ, в 1919 году вошедший в состав БССР. Гомельская губерния с Речицей войдет в состав Советской России.

Аннексия белорусского Полесья в 1918-1919 году не удалась; провалились и все попытки его искусственной украинизации как монархистами-гетмановцами, так и республиканцами-петлюровцами. Не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что население Белоруссии не приняло не только оккупационную власть, но и восстановленный ею старый социальный порядок. В 1941 году украинские националисты предпримут попытку реванша — территория южной Белоруссии будет вновь передана рейхскомиссариату «Украина».

В конце 90-х годов УНА-УНСО начнет публиковать карты «Великой Украины», засылать эмиссаров и пытаться развернуть свои ячейки в Белоруссии. Но здесь повторение истории выглядело даже не как фарс, а как некий эстетический хеппенинг. Если бы не одно «но»: динамика геополитических изменений в постсоветском мире столь велика, что при совпадении определенных векторов химеры территориальных споров и переделов могут внезапно стать новой реальностью.

http://rusplt.ru/world/okkupatsiya-i-ukrainizatsiya-belorussii-10082.html