Интерьер советской квартиры вплоть до 1967 года. Музей в Калининграде. Очень сложно сохранить память о прошлом, но можно, создавая вот такие «бытовые музеи» или комнаты в музеях. Вот это все было в квартирах моих товарищей по улице, да и у меня в доме: чехол от зингеровской машинки и сама машинка, только ручная, а не ножная, стулья точь-в-точь такие же, коврик на стене, фотопортреты на стене под стеклом.
Только вот иконы в углу в моем доме не было. А вот у соседей была!
«Уинстон почувствовал отчаяние. Память старика была просто свалкой мелких подробностей. Можешь расспрашивать его целый день и никаких стоящих сведений не получишь. Так что история партии, может быть, правдива в каком-то смысле; а может быть, совсем правдива».
Дж. Оруэлл. 1984
История и документы. Архив — это, конечно, хорошо. И мы в него еще «залезем», и не раз. Но ведь мы и сами все-таки кое-что помним, потому, что жили в то время. Кстати, о том, что лично я помню о времени обучения в советской школе, я еще напишу, и это будет ответ на появлявшийся как-то на «ВО» материал на эту тему. Но сегодня речь пойдет о другом. А именно о хозяйстве начала 1970-х годов. Нашел в своем фотоархиве интересные фотографии из музея в Калининграде и свои собственные, сделанные у себя дома чуть позже, и решил «привязать» их к тексту, чтобы и смотреть было интересно, и читать. Ну а про школьные годы будет как-нибудь в другой раз, еще не вечер, надо будет фотографии тех лет поискать.
Итак, начнем мы с того, что опять вспомним Дж. Оруэлла. То место в его романе «1984», где он расспрашивает в пивнушке старика о том, когда жилось лучше, в прошлом или теперь. И удивляется тому, что тот помнит отдельные «кусочки мозаики» очень точно, но… не может сложить из них целой картинки. Вот и у меня в некоторых отношениях картинка очень четкая, словно случилось это вчера. Но разве тогда задумывался я о глобальных проблемах?
Это точно они мою квартиру «ограбили»: и стол, и буфет, и стул (слева). И слон… Вот патефона такого не было
А было так, что устав от одиночества в обществе деда и бабки, с которыми я жил последние годы учебы в школе, пока моя мать устраивала свою личную жизнь, попал в институт и почувствовал… что душа моя жаждет любви и… семейного счастья. А сказано сделано! Нашел я себе девушку своей мечты, предложил руку и сердце и… летом 1974 года мы, как тогда говорили, «расписались», отгуляли свадьбу с целой кучей друзей (хорошо!) и родственников (этих бы хотелось поменьше и вообще на мой взгляд лучше всего жениться на сироте!) и начали вести свое первое самостоятельное домохозяйство. Поселились в большом деревянном доме с шестью окнами на улицу, большой русской печью и голландкой, старинной мебелью, чуланом, сараями, дровами и запасами угля и брикетов на зиму и, понятно, что без удобств, а также горячей и холодной воды, но зато с большим садом. Жена и сейчас жалеет, что дом снесли, а нам дали квартиру. Потому, что летом в нем было не жарко, а зимой не холодно. Пенсия бабушки была 28 рублей, дед получал 90, а еще деньги давал сад, и мы получали стипендию – по 40 р. или 40 и 50 (повышенную). Да еще мама с отчимом присылали 50 р., поскольку свои 80 мы отдавали на питание бабушке, занимавшейся закупками продуктов и готовкой на всех. Но так как она частенько попадала в больницу, пришлось очень скоро хозяйничать нам. Рядом с нашим домом на улице Пролетарской тогда было три продовольственных магазина: коопторг, «продовольственный» и хлебный.
Телевизор и часы… Они были у нас вплоть до переезда в многоквартирный дом в 1976 году!
Обычно мы ходили в коопторг, потому что он был ближе. Ассортимент летом 1974 года там был такой: молоко разливное (с утра) и сметана в развес и в баночках, а еще молоко в бутылках, а также кефир, ряженка и простокваша, и молоко в треугольных пакетах. Бутылки потом можно было сдавать в «Стеклотару» за деньги, но надо, чтобы край горлышка был не битый, без сколов. Было сгущенное молоко в банках, но уже сгущенное кофе было только в Москве.
Из других молочных продуктов был развесной творог, творог в пачках, творожные сырки с изюмом, сыр «Российский», «Пошехонский», «Копченый» (в виде круглой колбасы, нам он никогда не нравился), а также плавленые сырки «Дружба» (традиционная закуска наших уличных пьяниц!), сыр «Лето» (чуть дороже «дружбы» с зеленью) и… все.
Типичный прилавок советского продуктового магазина 70-х…
Сливочное масло было и развесное, и в пачках, а еще было «шоколадное масло» и, конечно, растительное – из подсолнечника, разлитое по стеклянным бутылкам, причем только лишь одного вида. Иногда продавали в коопторге его в развес, но развесное очень уже специфически пахло. На рынке его также продавали, но там его мы не покупали никогда.
Весы с гирями применялись даже в госторговле очень долго
Майонез также был двух сортов: «Провансаль» и «Весенний» с добавлением зелени. В тот год он стоял на полках и дефицитом не являлся, так же, как и зеленый горошек, кстати. Болгарский, фирмы «Глобус». Были также болгарские консервы «Перец болгарский фаршированный», компот из персиков. Наш отечественный помню лишь компот из вишни. Колбас было на выбор примерно столько же. «Докторская» (такая же розовая, как и сейчас, то есть с минимальным количеством мяса, но тем не менее вкуснее современной), «Любительская» с кружочками жира, «Конская» (понятно, что из конины), но больше всего нам нравилась «Армавирская» — в оболочке из сычуги, и толстая, как свинья. Цены такие: 2,80 р. «докторская», а вот «армавирская» — уже 3,50. Сосисок в продаже уже не было, но были сардельки «свиные», а сосиски стали пару лет спустя выбрасывать в фирменном магазине «Три поросенка», но они там не лежали, за ними была очередь и больше одного килограмма в руки не давали. Кстати, сыр в Москве тоже в фирменном магазине «Сыры» на улице Горького давали не больше чем по полкило на руки. Но это правило по счастью не распространялось на сыр «Рокфор». Так что оказавшись в Москве я его всегда покупал по максимуму возможностей и о том же просил всех своих друзей, что туда ездили. Водки было полно. Рядами на полках стояла. По 2,80 и 3,62 («Столичная»). Коньяк «Плиска» (болгарский) стоил 6 рублей и столько же в поселке «Монтажный» под Пензой (уж чего там монтировали не знаю) стоила бутылка виски «Клуб 99». Продавался кубинский ром «Куба либре» (7 и 8 рублей), из которого мы готовили «Дайкири» — любимый коктейль Хемингуэя.
Этикетка от «Клуб 99»
Ром пуэрториканский и «ямайский»
Была очень вкусная настойка из Египта «Абу Симбел» и как-то всего один год продавали «Ром Негро». Отчима часто приглашали в Польшу на разные празднования, как ветерана войны. И он привозил оттуда настоящий французский коньяк «Наполеон», «Зубровку» и ром «Пуэрто-Рико» крепостью 60 градусов. Мои вузовские товарищи, которые остались жить в Пензе и состарились вместе со мной, и сейчас еще вспоминают, как мы этот «Наполеон» пили и пели: «А что я пью, а пью коньяк я, простой коньяк «Наполеон», я им заставил весь балкон. А кто отец, отец мой Лены, наш генеральный секретарь, но ты об этом не базарь!» Ну студенты они… всегда неким вольнодумием отличались, но это и все, на что тогда нашего «вольнодумия» хватало. Ямайский ром иногда выбрасывали у нас, но в Москве. Его пили под пластинку Робертино Лоретти «Джамайка, джамайка!»
А это «Абу-Симбел». Ценители, правда, предпочитали крепкий ликёр «Старый Таллин», но его можно было купить только в Прибалтике
Пиво, насколько я помню, было только одно: «Жигулевское», в бутылках и на разлив, из бочек… Когда жил вместе с отчимом в Москве в гостинице «Россия», попробовал там пиво «Золотое кольцо», а так… собственно, больше я тогда пива и не пробовал.
Кофе продавался в магазинах в развес в зернах. И уже молотый в жестяных банках. Мы предпочитали зерновой. Сами мололи, варили и угощали одногруппников, которые к нам в гости ходили толпами – как никак первая в группе студенческая семья.
Игрушки того времени…
Был в Пензе и еще один «фирменный магазин «Дон». Там всегда были в продаже свежие яблоки и черные маслины, которые с 1980 года сменили зеленые афганские в банках. Что еще было в том коопторге? Селедка в бачках и плоских металлических банках, ну и традиционные трехлитровые банки с томатным, яблочным, виноградным и грушевым соком. В 1974 году его уже не продавали, но за несколько лет до, начиная с 1968 года, этого в магазинах было полно индийского сока манго в больших железных банках с этикетками ярко синего и красного цвета. Бывала там и полукопченая колбаса, но редко и ее быстро разбирали, так же, как и охотничьи колбаски. Продавалась очень вкусная ветчина «со слезой», называвшаяся «Тамбовский окорок». Сейчас такую почему-то не делают, а зря. То есть делают, но… «без слезы».
И это тоже…
Мяса в магазинах я что-то не припомню, но продавались тощие худые и какие-то голубые на вид цыплята с местной птицефабрики. Мы их не покупали, потому что на рынке за 3-5 рублей можно было купить отличную курочку, или за рубль два потрошка – голова, желудок, печень, сердце и две курячьи лапы – из двух таких потрошков выходил замечательный куриный бульон. Опять же на рынке была говядина, свинина, баранина редко.
Неподалеку от нас был овощной магазин, где все время пахло просто отвратительно. Там был картофель пополам с землей, отличная капуста огромными кочанами, морковь – «мечта монашки», столь же впечатляющая свекла и опять же банки в три литра с маринованными патиссонами и огурцами в мою руку. Кто «это» тогда покупал я даже просто себе не представляю. Редко-редко там «выбрасывали» цветную капусту и на этом все овощи в этом магазине заканчивались. Ну, разве что осенью по всему городу ставились палатки, в которых торговали арбузами из Камышина и Астрахани. Дыни продавали «товарищи из Средней Азии» и только на большом городском базаре. Продавали дорого, как и сейчас. Дыньки-колхозницы, как и арбузы, часто предлагали прямо с машин…
Пирожных в кафе и бакалейных магазинах было четыре вида: «заварные» (эклеры), бисквитные (так они и назывались и благополучно существуют и поныне!), «картошка» и «трубочка с кремом». Редко, но встречались безе, а уж всякие там «коржики» и «кольцо с орехами» лежали на витринах постоянно. Мы знали в каких кафе пирожные всегда свежие и ходили туда пить кофе с пирожными. Ну и, конечно, покупали их домой. Торты были так же двух видов: «Бисквитный» и «Фруктовый». В Москве видел людей с тортами «Птичье молоко» в руках. Но сам за ними в очередях никогда не стоял, уж очень они были большими. А вот заказать торт к какому-нибудь торжеству было в Пензе в то время большой проблемой. Нужно было идти к завпроизводством, просить, объяснять, уговаривать. А тебе прямо говорили, что им лучше сделать десять обычных тортов, чем один на заказ. Невыгодно! Предлагаешь много денег… Не берут. Нельзя брать больше, чем за серийный торт! Цена за вес. Работа не считается. А я-то заказывал то корзину с клубникой, то с грибами… Если бы не моя способность к убеждению, не видать бы моей супруге тогда таких красивых тортов. Дичь какая-то, не так ли? Но так было!
На мой взгляд плохо было тогда с игрушками (о чем я, кстати, писал в своих статьях в пензенских газетах). Куклы были больше кроватей, шкафы не соответствовали размерам кукол, посуда, столовые приборы – все было разное. И как было с этим играть? Приходилось делать игрушки самому, точно под размер любимых дочкой кукол. То есть и мебель, и одежда, и еда – все у нее было в одном масштабе. Это был настоящий мир, где дверцы шкафов открывались, ящики закрывались, у фортепиано поднималась крышка и были даже подсвечники со свечами
Был в Пензе и магазин «Дары природы». Продавали там охотничью добычу. Мясо лося, кабана, но самым главным, что нас выручало, когда мы слишком уж вольно обращались с деньгами и, например, покупали джинсы за 250 рублей, были продававшиеся там перепелки и куропатки. Куропатка стоила рубль, а перепелки и того дешевле, и мы покупали эту «дичь» постоянно. И суп из них варили, и в духовке запекали, словом, «роскошествовали поневоле». А вот бананы продавались только летом, «выбрасывались», как тогда говорили, на руки на больше одного кг, и ко всему прочему они еще были зеленые и потом долго лежали у нас под кроватью, «доходили». Ананасы… только из Москвы.
В продовольственных магазинах было еще и очень много консервов, начиная с дешевой «Кильки в томате» и «Кальмара в собственном соку», до консервов из горбуши. Но опять-таки они в продаже были недолго.
Конфеты и шоколад продавались во всех магазинах. Но в центре города, как раз в доме, где жила будущая девушка моей мечты, находился магазин «Снежок», где… чего только не было и пахло шоколадом и ванилью так, что голова кружилась. Там же было кафе, где подавали мороженое в вазочках: с вареньем, изюмом и коньяком. По дороге из института там со мной перебывало немало девушек, пока я не остановился на одной. А уже потом, проводив до двери «свою», шел туда же покупал на вес штук пять трюфелей и шел домой, постепенно их поедая. Вкусные тогда были трюфели, вкуснее нынешних. В конфетах-бутылочках с ликером был настоящий ликер, а в таких же «бутылочка» с ромом – ром, а не эссенция, как сейчас. Современные конфеты мне вообще все кажутся «сладкой глиной», хотя конфеты «чернослив в шоколаде», и «курага в шоколаде» на мой вкус от тех конфет по качеству не отличаются. Зефир был белый, розовый и в шоколаде. Очень нежный и воздушный, но так же, как и пастила, быстро засыхал. Были конфеты в коробках «Золотая нива», «Колос», наш пензенский набор конфет с портретами известных земляков, но покупали их, естественно, только на праздник. 8-10 рублей – цена казалась запредельной.
С большим трудом удалось сделать дочке набор вещей под несколько комнат, которые располагались у нее в нише под подоконником. Это тоже был своего рода музей быта. Комод – точная копия комода из нашего старого деревянного дома. Швейная машинка – точная копия машинки, на которой шила моя бабушка. Вот только телефон пришлось «сфантазировать»
То есть на 80 рублей нам двоим, молодой супружеской паре, вполне можно было прокормиться. А уж с дотацией в 50 рублей и вовсе питаться очень хорошо и даже ходить в кино.
Хуже было с… материальными благами. Понятно, что нас в ту пору не волновала ни покупка холодильника, ни пылесоса. Все это было куплено до нас. Но одеваться мы могли лишь с немалым трудом и это при том, что все магазины одежды и обуви были забиты товаром. Но… все было как в кинофильме «Дайте жалобную книгу». Пальто мужское — «кирпично-булыжного цвета», женские – исключительно «бабских фасонов», ну а купить костюм на меня было попросту невозможно. То у пиджака руки коротки, то брюки, то руки нормально, брюки больше меня самого на два размера. Говорю продавцу: «Давайте пиджак возьмем от этого костюма, а брюки от этого?» Ответ был как в кинофильме «Де жавю» — «Меняться нельзя. Тефтель с рисом, котлета с картошкой!» Поэтому приходилось покупать ткань и всю одежду заказывать портным и портнихам, причем желательно частникам. В государственных ателье тоже шили… но «не очень качественно». К счастью, с тканями было хорошо.
Мода тогда менялась так же, как и сейчас. То есть – каждый год. Например, где-то в 1976 году вошли в моду женские юбки миди и мини с вышивкой на подоле. Кто-то вышивал букетик цветов, кто-то кошачью мордочку. Моя супруга по моему эскизу вышила вот этого индейца. Ну, потом юбка вышла из моды, но индейца мы сохранили как память. И вот пригодилось…
Мы регулярно покупали очень хорошие отечественные ткани, и шили из них платья и костюмы, и жене, и мне, а еще она много и хорошо вязала, и это тоже позволяло нам обоим, а затем и нашей маленькой дочери выглядеть и модно, и элегантно. Башмаки, югославские естественно, стоили 40 рублей, наши, «кузнецкие» (обувной фабрики под Пензой), 10 и 20, но только их никто не покупал, разве что рабочие – стоять в них у станка.
Не из прошлого, а из настоящего. Во все это еще совсем недавно играла моя внучка. Ну а мне пришлось сделать ступку и подставку под машинку
Таким вот запомнился мне 1974 год, потом 1975, а затем и 1976-ой. После которого понемногу некоторые вышеназванные товары из продажи начали исчезать.
Свежие комментарии