26 апреля 1986 года стало черным пятном на ленте времени для тех людей, которые стали невольными свидетелями катастрофы на Чернобыльской атомной электростанции. Мы решили вспомнить о тех ужасных событиях вместе с непосредственным ликвидатором последствий аварии.
Тот день стал особым не только для граждан Украины, Белоруссии, России, но и для всего мира. Все цивилизованное человечество в этот день вспоминает о событиях на Чернобыльской АЭС, о тех, кто, не жалея жизни и здоровья, встал на борьбу с радиационной стихией.
Исполняется 31 год со дня аварии на Чернобыльской атомной электростанции. Этот трагический день в истории объявлен Международным днем памяти жертв радиационных аварий и катастроф.
Вспомним же, как 31 год тому назад началась ликвидация последствий аварии на ЧАЭС.
В 1986 году молодой лейтенант, заместитель командира разведывательной роты мотострелковой дивизии станции «Безречная» Анатолий Ганапольский решил провести свой отпуск у родителей.
26 апреля он приехал в Киев, а затем отправился на автовокзал, чтобы взять билеты на автобус в Чернобыль.
«И вот он, родной дом. Чернобыль жил своей жизнью. Первым делом я направился к своей тёте. Родители жили в Припяти. Попытался до них дозвониться – не было связи. Меня, как человека служивого, смутили военные, которые ходили с дозиметрами. Начал догадываться, что что-то не так.
27 апреля утром вышел на дорогу и поймал попутку в Припять. Дома родителей не оказалось.
Кругом были люди, которые были задействованы в работах. В каких – никто не сообщал. Помог закидать в военный вертолет мешки с песком.
Своих родителей я нашел лишь спустя неделю в зоне эвакуации. Так прошел мой отпуск в Чернобыле. Когда спустя месяц вернулся на службу, можно сказать, меня не ждали», - рассказывает Анатолий Наумович.
Шли годы. Анатолий Ганапольский стал заместителем командира батальона химической защиты. У него родился сын. В 1990 году ему снова пришлось отправиться на Родину. Его откомандировали в Чернобыль для ликвидации последствий аварии на ЧАЭС:
«В этот раз я испытал чувство страха. Ведь у меня уже была семья, и по роду своей специализации я знал, с чем придется иметь дело. Ежедневно выезжали на объект укрытия «Саркофаг». Следили за обстановкой по индивидуальным дозиметрам. Эвакуировали технику, снимали грунт. Боролись с невидимым врагом. Я прекрасно понимал, что ни одно средство защиты не сможет от него спасти».
В ликвидации последствий страшной чрезвычайной ситуации Анатолий Ганапольский принимал участие в течение полутора месяцев.
А потом вернулся к жене и сыну. Началась обычная жизнь военного человека со всеми трудностями и положительными моментами.
В 1994 году Анатолий Наумович стал инженером-инспектором отделения обеспечения военной - мобилизационной готовности, а затем и начальником этого отделения.
Дослужился до подполковника МЧС. А в 2002 году вынужден был уйти на пенсию по состоянию здоровья. Не прошел для него Чернобыль бесследно.
Подполковник Ганапольский был награжден правительственной наградой Медалью «За спасение погибавших» и другими наградами.
«Больше всего я боюсь, что нашим детям когда-то придется столкнуться с таким же кошмаром. Поэтому очень надеюсь, что у них будет светлое будущее.
Несмотря на все произошедшее, меня все же тянет на Родину. Поэтому в 2011 году съездил в Чернобыль. Там так же красиво. Зелень кругом. Природа. И, как будто, и не было ничего. Только в память врезаются страшные картинки», - вспоминает события 31-летней давности ликвидатор последствий аварии на ЧАЭС Анатолий Ганапольский.
http://55.mchs.gov.ru/pressroom/news/item/5178187/
Один из сотен тысяч
На фото: Пять месяцев отдано ликвидации последствий аварии на ЧАЭС Рамзиком Адигамовым. Фото из архива Адигамовых
26 апреля – День памяти трагедии на ЧАЭС.
В числе ликвидаторов Чернобыльской аварии был и житель Абдулово.
26 апреля 1986 года в 1 час 23 минуты произошел ядерный взрыв на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции.
Более 600 тысяч человек со всего Советского Союза могут считать себя ликвидаторами – это те, кто пытался минимизировать последствия ядерной катастрофы сразу после аварии и в последующие годы. В числе чернобыльцев был и 62-летний Рамзик Адигамов из деревни Абдулово.
Срочную службу в армии Рамзик Абдулович отслужил в Челябинске-65 (ныне Озерск) в строительных войсках, был кровельщиком, строил жилые пятиэтажные дома в 74–76 годах. После службы, недолго побыв дома, уехал к сестре в город Токмак, что на юге Киргизии. Работал на заводе железобетонных изделий арматурщиком-сварщиком.
- В октябре 1987 года как военнообязанный я был призван в Чернобыль, находился там пять месяцев, до февраля 1988 года, – рассказывает Рамзик Адигамов. – Наша воинская часть располагалась в селе Ораное на базе бывшего пионерского лагеря в сосновом лесу, в 40 километрах от города Припять. Это почти на границе 30-километровой зоны отчуждения, радиация здесь светилась гораздо меньше, чем на атомной станции, врачи записывали ежедневно по 0,02 рентгена на ликвидатора.
Работал на 4-м энергоблоке монтажником, группа состояла из 15 человек, половина из них были гражданские. Мы срезали автогеном поврежденные металлические трубы разного диаметра в помещениях энергоблока.
После замера радиации в помещениях находились по 10-15 минут, не более, затем группы менялись. За день, получалось, на энергоблоке мы бывали 2-3 раза. Работали вахтовым методом по 15 дней в течение двух месяцев. После каждой поездки на энергоблок мы снимали белые комбинезоны и колпаки, как у врачей, с собой имели респираторы – «Лепестки», на комбинезон прицепляли счетчики Гейгера – накопители в виде стержня. Какой-нибудь шкалы на накопителе не было, показания снимали врачи, а мы сами понятия не имели, сколько набрали радиации на блоке. На меня записали за два месяца 9 рентген 700 миллирентген.
- Как потом сказалась радиация на здоровье?
- Уже на территории энергоблока я, как и большинство из нас, ощущал слабость, сонливость, сильные головные боли. Все это продолжается и до сих пор, добавилась боль в суставах. По возвращении в Токмак я сразу получил инвалидность III группы на пять лет. Когда прошел срок, инвалидность сняли, и восстановить ее не удалось.
- Продолжали работать?
- Да. В Киргизии, как и прежде, на заводе ЖБИ, потом в Абдулово, когда вернулся в 2000 году, работал мотористом и слесарем. Уже два года на пенсии.
- Сколько получаете?
- Вместе с доплатами 16 тысяч рублей.
Самое обидное, что касается здоровья: врачи запретили иметь детей. Слава Аллаху, до Чернобыля я уже был женат на Римме Гайнетдиновой из Абдулово, вместе живем уже 35 лет. Первый сын Денис родился в Кумертау, а второй, Рустам, в Киргизии. Когда я был призван в Чернобыль, ему исполнился месяц.
Рамзик Адигамов удостоен медали «В память о ликвидации катастрофы на ЧАЭС», почетных знаков «За ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС», «Участник подразделений особого риска», юбилейной медали «30-летие аварии на ЧАЭС», ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени».
http://kurgaza.ru/sotsium/761-odin-iz-soten-tysyach.html
Чернобыль. Несколько историй от тех, кто там был
26 апреля 1986 года мне исполнилось семь лет. Это была суббота. К нам в гости пришли друзья и мне подарили желтый зонтик с буквенным орнаментом. Такого у меня никогда не было, поэтому я радовалась и очень ждала дождя.
Дождь случился на следующий день, 27 апреля. Но мама не разрешила мне под него выходить. И вообще выглядела испуганной. Тогда я впервые услышала тяжелое слово «Чернобыль».
В те годы мы жили в военном городке маленького поселка Сарата Одесской области. До Чернобыля далеко. Но всё-таки страшно. Потом из нашей части в ту сторону потянулись машины с ликвидаторами. Ещё одно тяжелое слово, значение которого я узнала много позже.
Из наших соседей, которые голыми руками закрывали мир от смертельного атома, сегодня в живых остались единицы.
В 2006 году этих людей было больше. За неделю до своего дня рождения я получила задание – поговорить с оставшимися ликвидаторами и собрать самые интересные эпизоды. К тому времени я уже работала журналистом и жила в Ростове-на-Дону.
И вот я нашла своих героев - начальника противошокового отделения Северокавказского полка гражданской обороны Олега Попова, Героя России капитана II ранга Анатолия Бессонова и санитарного врача Виктора Зубова. Это были абсолютно разные люди, которых объединяло только одно – Чернобыль.
Я не уверена, что сегодня все они живы. Все-таки одиннадцать лет прошло. Но у меня сохранились записи наших бесед. И истории, от которых до сих пор холодеет кровь.
История первая. Аномальное лето.
13 мая 1986 года у Олега Викторовича Попова, начальника противошокового отделения Северокавказского полка гражданской обороны был день рождения. Родные поздравляли, друзья звонили, пришел даже посыльный. Правда, вместо подарка принес повестку – завтра утром нужно было прийти в военкомат.
- Мы тихо отпраздновали, а на следующий день я пошел по повестке. Даже не подозревал, куда меня вызывают, поэтому надел легкую рубашку, взял денег, чтобы молока домой купить. Но молока мои так и не дождались. Вернулся я только в конце лета, - рассказывал мне Олег Попов.
Чернобыль запомнился ему аномальной температурой. Днем уже в мае было под сорок, ночью – так холодно, что зуб на зуб не попадал. В качестве защиты ликвидаторам выдали брезентовые костюмы. Тяжёлые и не пропускающие воздух. Многие не выдерживали – падали от тепловых ударов. Но надо было «убирать радиацию», поэтому костюмы снимали и ликвидировали, как умели – голыми руками.
Люди начали болеть. Главный диагноз – пневмония.
- Тогда у меня случилось ещё одно потрясение. Нам доставили ящики с красными крестами – медикаменты. Мы их открыли, а там – не передать словами – то, что пролежало на складах не один десяток лет. Бинты от времени распадались на нити, таблетки – желтые, срок годности на упаковке еле проглядывается. В тех же коробках лежали гинекологические приборы, приборы для измерения роста. И это все ликвидаторам. Что делать? Как лечить людей? Единственное спасение – госпиталь, - вспоминал Олег Викторович.
Борьба шла и днем и ночью. И не только с реактором, но и с системой, и с самими собой.
На сайте «Чернобылец Дона» о Попове есть такая справка:
«В 30-километровой зоне работал по специальности, приходилось лечить и ставить на ноги в основном солдат и офицеров своего полка. Работы было много, и Олег Викторович фактически был главным ответственным за здоровье личного состава полка. Ведь призывали солдат и офицеров в спешке, зачастую без медицинского освидетельствования. Попов О.В. вспоминает, что были случаи призыва на сборы с язвенной болезнью, другими заболеваниями. Кого-то даже приходилось отправлять в больницу или госпиталь. Ну и, конечно, удавалось оказывать солдатам и офицерам психологическую помощь, ведь понятно, что штатного психолога в части не было. Его труд в полку ценился, и с той поры он сохранил самые теплые воспоминания о соратниках, о командире полка Клейменове Н.И. и офицерах части.
После завершения спецсборов и возвращения домой Олег Викторович по роду профессии и работы лечил ликвидаторов аварии на ЧАЭС и всегда был готов помочь им словом и делом.
Имеет правительственные награды: орден «Знак Почета» и «Орден мужества»».
Только в мае 1986 года и только из Ростовской области в Чернобыль приехали около тридцати тысяч ликвидаторов. Многие возвращались грузом 200. Многие везли отравляющий заряд в своей крови.
Олег Попов привез на Дон лейкемию. Приехал с анализами, с которыми его бы не приняли даже в онкологическом центре – 2.800 антител в крови.
- Но я не планировал сдаваться. Решил жить. И жил – занимался шахматами, английским, меня затянула фотография, стал путешествовать, писал стихи, конструировал сайты. И, конечно, помогал своим – таким же парням, как я, которых послали в это пекло, - рассказывал он.
Я набрала имя Олега Викторовича Попова в Интернете. И с радостью обнаружила, что он так же живет в Ростове, ведет свой сайт, его фотоискусство оценивают высокими наградами, а у его литературного творчества немало почитателей. В этом году, если верить сайту правительства области, ликвидатору вручили очередную награду. А в 2006 начальнику противошокового отделения Северокавказского полка гражданской обороны Олегу Попову вручили орден Мужества.
Тогда он мне говорил, что думает, что не стоит этой высокой награды.
- Настоящие герои – это те парни, которые были на реакторе, возводили саркофаг голыми руками, делали, так сказать, дезактивацию. Это была преступная глупость, которая унесла тысячи жизней. Но кто тогда об этом думал? Кто знал, что закопать, обезвредить, похоронить радиоактивные вещества, перекопав стадионы, отмыв крыши и окна домов, невозможно?! В тот момент ничего другого не было…
История вторая. Сладкие дороги смерти.
Воспоминания санитарного врача Виктора Зубова немного другие. Когда только объявили о сборе на ликвидацию аварии, он пошутил, что поедут они против танков с саблями воевать. Оказалось, что не ошибся. По сути так и было.
Утром 21 июня санитарные врачи Ростовской области выехали в Припять.
- Вначале мы, если честно, не понимали всего масштаба трагедии. Подъехали к Припяти, а там – красота! Зелень, птицы поют, в лесах грибов видимо - не видимо. Хатки такие аккуратненькие, чистые! И если бы не думать о том, что каждое растение напитано смертью, то – рай! – вспоминал Виктор Зубов. – Но в лагере, куда мы приехали, я впервые почувствовал страх – мне рассказали, что врач, на чье место меня и прислали, покончил жизнь самоубийством. Нервы сдали. Не выдержал напряжения.
Из ярких воспоминаний Зубова – сладкие дороги. Обычные дороги, которые поливали сахарным сиропом, чтобы под сладкой корочкой сковать смертельную пыль. Но все было зря. После первой же машины сахарный ледок лопался и яд летел в лицо ликвидаторам, которые ехали следом.
- Еще мы не до конца понимали, что будем делать. А на месте выяснилось, что больных у нас немного. И все семьдесят врачей приехали для дезактивации, - объяснял он. – Из защитных средств были фартук и респиратор. Работали лопатами. Вечером – баня. Что делали? Мыли окна домов, помогали на АЭС. Спали в резиновых палатках, ели местную еду. К тому времени мы уже все понимали. Но выбора не было, надеялись на лучшее.
В Чернобыле Виктор Зубов пробыл шесть месяцев. Дома врач понял, что теперь он, молодой мужчина, стал постоянным клиентом поликлиники и обладателем букета болезней. Диагнозы перечислять устанешь.
На момент нашего интервью (напомню, было это 11 лет назад) Виктор жил на лекарствах. Но держался молодцом - играл на баяне «битлов», гулял с внуками, что-то мастерил по дому. Старался жить, так, чтобы не было мучительно больно.
https://topwar.ru/114176-chernobyl-neskolko-istoriy-ot-teh-kto-tam-byl.html
_____________________
И ещё одна знаменательная дата сегодня: 21 год пощёчине Горбачёву в Омске
- Рассказываю, как очевидец
В конце апреля исполняется 21 год приснопамятному событию – удару по лицу экс-президенту СССР М. С. Горбачеву в Омске, который нанес местный безработный. Будучи очевидцем этого события, немного расскажу о нем и о «народном герое», который подобным образом воплотил в жизнь чаяния определенной части российского общества.
О самом инциденте. Дело было 25 апреля, хотя в точной дате могу ошибаться. Горбачев прибыл в Омск в рамках предвыборного турне, он тогда участвовал в выборах президента России. Его выступление было запланировано в омском Общественно-политическом центре (бывшем доме политпроса). Еще было то время, когда публика толпами ходила на выступления заезжих политиков. Я тогда пришел на мероприятие в качестве журналиста.
И вот выходит Горби из машины, пробирается сквозь толпу, у него охрана из 4 человек. Но в политцентре ему предстояло подняться по довольно узкой лестнице. Охрана видимо растерялась, а тут навстречу Горби спускается некто МИХАИЛ МАЛЮКОВ. Он явно не ожидал увидеть на расстоянии вытянутой руки самого Горбачева. Не говоря ни слова, он отвешивает пощечину экс-президенту. Я все это видел и обалдел. Тут, конечно, набежала охрана, навесила ему пару ударов и скрутила. Горбачев перенес оскорбление действием молча, но обидевшись, отменил в Омске все встречи и выступления.
В другом регионе его плешь обхаркала старушка, прицельно плюнув с расстояния. Были и другие инциденты, однако омский прогремел громче всех. Скандалом воспользовались для того, чтобы снять директора политцентра и заменить его на родственника вице-губернатора. А Малюкова отправили в психушку.
Собственно, с Малюковым я был немного знаком. Он был завсегдатаем политтусовок, ходил и на собрания НТС и на сборища радикальных коммунистов. Как позже выяснилось, Малюкова комиссовали из армии по психушке, с тех пор он устроиться на работу не мог. Хотя производил впечатление погруженного в себя, но не буйного. Было ему тогда около 25 лет. После инцидента с Горби он провел в психушке полтора года. В 1998г. я решил разыскать его с целью написать газетный материал. Пробил адрес по компьютеру, пришел. Что меня поразило, за не столь длительное пребывание в психушке Малюков внешне резко изменился. Что называется, «залечили». Сказал он мне буквально следующее «я теперь политикой не занимаюсь, интервью не даю, хватит с меня того, что было». С тех пор я его не видел. Вот такая вот «новейшая история».
Свежие комментарии