Удар пришелся по ним.
То есть по нам.
По нам всем.На нас всех 80 лет назад обрушилась вся сила тогдашней континентальной "объединенной Европы".
На СССР напала армия вермахта, которую поддерживало и машиностроительное производство Франции, и сталелитейная промышленность Норвегии, под ружье поставили и бельгийские батальоны СС, в воздух подняли и румынскую авиацию, а приказы гитлеровские офицеры отдавали в том числе и хорватским военным подразделениям.
К войскам приписали и прессу. Гитлеровскую машину пропаганды собирали с неменьшей тщательностью, чем танки и самолеты.
Йозеф Геббельс, зачитывая радиообращение, подчеркнул, что "22 июня 1941 года Европа решила дать отпор большевистской Советской России".
В том, что вермахт и нацизм одержат верх, в Берлине не сомневались.
Однако "русский ответ" не заставил себя ждать.
Он прозвучал в заметке, присланной Константином Симоновым, не тем седовласым писателем-фронтовиком, которого мы все помним, а юным, тогда 25-летним, военкором "Красной звезды".
Симонов приехал на Западный фронт через пять дней после начала Великой Отечественной войны, и позднее в военных мемуарах он приведет цитату из разговора с офицером-пограничником. Тот скажет: "Имею сведения, что все мои на заставах погибли. Дрались до последнего человека и погибли все, кто там был. А семья у меня там, около Граева. Жена, двое детей, мать и сестренка. Все, что есть на свете, все там".
Практически в тот же день, 29 июня, один из разработчиков плана "Барбаросса", генерал Гальдер, запишет в дневнике: "Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека".
Хотя, разумеется, своему начальству Гальдер слал победные реляции.
Симонов позднее заметил: "Что бы там некоторые из них ни писали потом, после войны, никто из них тогда не допускал, разумеется, и мысли, что эта "полностью разгромленная" ими на Восточном фронте Советская армия когда-нибудь вступит на территорию Германии".
Оценки высшего генералитета рейха основывались на поведении европейских властей и народов в мае 1940 года, когда в течение пяти недель к ногам нацистов упали Королевство Нидерландов (капитуляция была подписана 14 мая), Королевство Бельгия (капитуляция подписана 28 мая) и, наконец, Франция (капитуляция подписана 17 июня).
Британский экспедиционный корпус спасался из Дюнкерка, а солдаты вермахта входили в европейские столицы. Сопротивление им европейцы не оказывали.
Приятная прогулка по красивым окрестностям, вкусная еда, качественное вино и неплохой прием со стороны побежденных — так в глазах вермахта выглядела война в Западной Европе.
Сегодня сторонники "пацифизма" и "никогдабольшизма" ("никогда больше") говорят, что "этот кровавый опыт" (sic!) помог Европе объединиться, преодолев "былую неприязнь" между странами, и сделать континент "мирным".
Если кровавый, без кавычек, опыт имелся, то его обладателем и хранителем был СССР.
Его граждане заплатили высочайшую цену за освобождение каждого квадратного метра как своей страны, так и европейских государств.
Советские воины несли цветы к могиле Штрауса в Вене, а служившие в армии вермахта закладывали мины в захоронение Пушкина.
Мы ждали открытия второго фронта три года, а когда наступление союзников в Арденнах начало захлебываться, и Черчилль фактически умолял Сталина прийти на помощь, то сроки Висло-Одерской операции Верховным командованием были сдвинуты на восемь дней вперед (вечность, на самом деле, по меркам армейского планирования), а решение об ускорении начала наступления Красной армии в Польше было принято за считанные часы.
Нацисты держали Ленинград в осаде, и жители города-героя везли умерших детей хоронить на саночках, а комендант Берлина генерал Берзарин уже после Победы вакцинировал маленьких берлинцев и отдавал распоряжения о том, чтобы немецкие дети получали вовремя молоко.
Целых 1418 дней войны, начавшейся 80 лет назад, — это то расстояние, что наш народ прошел, неся не только свободу, не только останавливая печи крематориев Майданека и Освенцима, не только спасая Краков от уничтожения, а сокровища Дрезденской галереи — от затопления, но и утверждая ценности человечности и гуманизма.
Которые прагматичная Европа немедленно экспроприировала и назвала "своими общими ценностями".
Позволив себя освободить, Европа, страстно пообещав urbi et orbi "Никогда больше!", немедленно ввязалась в другие войны.
Она воевала со сторонниками независимости в Северной и Западной Африке. Она вела боевые действия в Индокитае.
А потом настала очередь Югославии (в рамках борьбы с "диктатурой Милошевича и тиранией сербов", мы помним все эти формулировки).
Ну а спустя еще десять лет пришла очередь Украины.
Там — при абсолютно четко очерченных, в том числе и ЕС, контурах — вначале была сделана первая попытка развязать войну, а спустя еще десять лет — вторая. И в первом, и во втором случаях, как в 2004-м, так и в 2013-2014-м была, разумеется, создана и атмосфера ненависти — к "другим".
Как и во время югославского конфликта, голову немедленно подняли нацистские симпатизанты, а гитлеровские прислужники и военные преступники стали "борцами за свободу и независимость" и "спасителями от российского влияния".
Возвращаясь к войне, вспомним, что оборона дома Павлова в Сталинграде, только одного дома — и только одним сопротивлявшимся взводом, продолжалась 58 дней. Это дольше, чем длилась прогулка войск вермахта по континентальной Европе, ныне объединенной и "пацифистской".
Давайте скажем прежде всего себе, что попытки обесценить подвиг наших предков, наших близких, наших сограждан, замазать его рассказами о "миллионах изнасилованных немок", об "эшелонах трофеев" и об "украденных художественных коллекциях" есть способ аннигиляции нашего общего генетического кода, изменив в котором строение лишь одной клетки, можно вызвать рак всего организма.
Давайте уже наконец поймем, что все вопли про "милитаризм России" — всего лишь зависть к стране, совершившей немыслимое и невиданное — сломавшей хребет нацизму, перемолов почти три четверти его военной силы, перед которой склонилась континентальная Европа.
И вспомнив павших на поле боя, раненых, убитых, угнанных в рабство, отправленных в концлагеря, истерзанных, замученных, расстрелянных и повешенных, повторим, что жертвы, принесенные во имя Победы, не были напрасны.
Мы живы благодаря их самопожертвованию, сегодня почти непредставимому.
А наша память и наша скорбь стали общим им обелиском.
Елена Караева
https://e-news.su/mnenie-i-analitika/386445-vosemdesjat-let-...
Свежие комментарии