О бедной лопате замолвим мы слово

Миномёт-лопата 37 мм, что мы знаем об этом оружии времен Великой Отечественной?

В Интернете все статьи об этом оружии только критического содержания, всё сводится к «солдатской мудрости»: «Лопатомет: копает, как миномет, стреляет, как лопата». Или на сленге: «зачем она вообще была нужна?»

Попробуем выдвинуть версию, почему появилось такое оружие.

Наиболее полная статья Вадима Антонова с подробным описанием этого оружия и его ТТХ так и озаглавлена «Плохая лопата, бесполезный миномет», 27 июля 2016 года (warspot.ru).

Приведем цитату из его статьи:

«Военная история знает немало случаев, когда развитие новых видов оружия шло по тупиковому пути. Так произошло и в начале Великой Отечественной войны, когда в поисках усиления оружия пехоты на вооружение Красной Армии был принят 37-мм миномёт ВМ-37, одновременно служивший пехотинцу лопатой. Увы, воплощённый в металле, он плохо выполнял обе свои функции…»

Цель этой статьи показать, что наши военные специалисты заблуждаются в полностью негативной оценке идеи этого оружия. Да, реализация была неудачная, но суть правильная – вооружить каждого солдата средством для осколочного подавления противников в укрытии на дистанции до 200–250 м. Появление впоследствии подствольных гранатомётов это подтверждает.

Ограничения: все рассуждения строго ограничены временным периодом с начала 1930-х по 1945 год включительно и базируются на послезнании на основе широкодоступной литературы.

Введение

Начнем с нормативных документов:

Боевой Устав Пехоты, часть II, 1928 год, издательство «Военный вестник», статьи 74 и 76.

Кратко: перед атакой войска накапливаются на расстоянии примерно 200 м от позиций врага под прикрытием артиллерийского и /или флангового (косоприцельного, в терминологии тех лет) пулемётного огня. Исходное положение для наступления – на удалении до 1 000 м от врага, когда роты батальона развертываются в боевые порядки. Атака – безостановочное движение до вражеских позиций и их захват.

БУП, часть 2, Москва – 1942 год, Военное издательство Народного комиссариата обороны. Статьи 19, 20, 36, 37, 38, 39, 442 и 445.

Кратко: исходный рубеж для наступления не далее 800 м до врага, на открытой местности на большем удалении. На исходном рубеже в обязательном порядке идет окапывание. Рубеж накопления перед атакой в документе не указан – его определяет командир полка. С «расчетом, чтобы не нести потерь от огня своей артиллерии и минометов». Выдвижение на рубеж атаки идет под прикрытием артиллерийского и миномётного огня. На рубеже атаки, пехота должна окопаться до получения приказа об атаке. Приказ на атаку дает командир полка через командира батальона.

Справка: по действующему Уставу для общевойскового командира рубеж безопасного удаления (РБУ) от – это постоянная величина. ▪ 400 м – для пехоты, ▪ 300 м – для БТР (БМП), ▪ 200 м – для танков.

РБУ – минимально допустимое удаление пехотной цепи вне полевых укрытий от разрывов своих снарядов и мин на линии вражеских окопов.

Некоторые вводные данные (которые все знают) для последующих рассуждений

Классическое наступление пехоты с середины 1910-х до середины 1940-х годов на вражеские позиции делилось на несколько этапов (разведку, разминирование и т. д. опустим – это ненужные сейчас детали):

1. Инженерное оборудование исходной позиции для наступления (проще говоря, окапывание) – не всегда.

2. Начало артобстрела вражеской линии обороны.

3. Выдвижение к рубежу атаки – до 200–250 м до линии окопов противника.

4. Артобстрел переходит на вторую линию обороны врага и фланги. Одновременно (почти) начинается атака пехоты на позиции противника.

5. Расстояние 200 м по пересеченной местности (трудно назвать местность, изрытую воронками снарядов и заваленную остатками разбитых инженерных заграждений – ровным полем) обычный солдат преодолеет за минуту-полторы: огибание препятствий плюс перемещение от укрытия к укрытию (чаще всего воронки) занимает немало времени и сил. Те, кто бежал открыто, не укрываясь, с криком «Ура! За царя и Отечество! За Родину! За Сталина!» (нужное подчеркнуть), часто не выживали под плотным встречным огнем противника.

6. Сильный встречный ружейно-пулеметный огонь обороняющихся, укрытых в окопах (инженерных сооружениях).

С этой проблемой войска столкнулись ещё в годы Первой мировой войны – наступающие цепи косили вражеские пулемёты, расчеты которых во время артобстрела отсиживались в подземных укрытиях. И в течение 10–20 секунд после прекращения артобстрела занимавшие свои позиции для отражения атаки. Ситуацию назвали «позиционный тупик» – пулемёты останавливали любое наступление.

Немцы нашли решение этой проблемы, создав штурмовые группы, которые уничтожали инженерные заграждения, выбивали вражеских пулемётчиков и прикрывающие их мелкие подразделения на пути наступающих войск, но обеспечить полноценное наступление не могли – в силу своей малочисленности и недостаточной огневой мощи (есть и другие причины, но их освещение выходит за рамки статьи).

Другое решение позиционного тупика – танки. Опыт применения танков был в начале – середине 30-х незначителен, надежность танков вызывала обоснованное сомнение. Генералы считали, что пехота должна уметь самостоятельно наступать и прорывать вражескую оборону при поддержке артиллерии.

После Первой мировой все опробованные решения уперлись в деньги.

Танки дороги, их потенциал ещё не оценен.

Штурмовики. Если в войну денег не считали, то в мирное время раскидывать деньги на подготовку многочисленных отборных частей не могла себе позволить ни одна страна в мире. Каждый штурмовик был диверсантом-универсалом: метким стрелком, взрывником, с отличной физической подготовкой, умел быстро бегать и ползать в темноте, хорошо владел холодным оружием.

А самое главное – он должен был быть профессиональным солдатом, а не призывником – только на первичную подготовку уходило 6 месяцев по 12–14 часов интенсивной подготовки. Если офицерам армия согласна была платить приличные деньги, то зарплата солдатам, сопоставимая по размеру с офицерской, генералам казалась блажью – «он свой воинский долг выполняет, какие ему деньги».

Плюс государство опасалось иметь «на гражданке» массу хорошо подготовленных, но не контролируемых убийц: крепкие и решительные парни часто находили быстрые пути решения своих материальных и жизненных проблем.

Армии искали более дешёвые методы решения проблемы, позволяющие любого призывника после краткосрочного обучения кинуть в бой с достаточной вероятностью на успех.

Уже с начала Первой мировой войны противоборствующие стороны начали широко использовать винтовочные гранаты, которые неплохо зарекомендовали себя еще в Русско-японскую войну. Разумеется, их конструкция была усовершенствована с учетом возможностей промышленности – если в Русско-японскую гранаты имели только дистанционную трубку-замедлитель, т. к. были кустарного производства, то уже в 1915 Русская Армия получила винтовочные гранаты с промышленным ударным взрывателем. Винтовочные гранаты до сих пор используются пехотинцами в ряде стран.

Основным их минусом была и остается невозможность штатной стрельбы из оружия без предварительного снятия либо отстрела гранаты. Таким образом, солдат хоть и обладает относительно универсальным оружием, но сильно ограничен в возможности его применения.

Во времена Первой мировой также появились легкие ручные пулемёты, позволявшие быстро их переносить по полю боя и создавать высокую плотность огня на нужном участке наступления/обороны. На основе полученного опыта легкие пулемёты стали неотъемлемой частью пехотного вооружения.

Военные специалисты, анализируя ситуацию «пулемётного тупика» как в ходе Первой мировой, так и по её окончании, все же не сумели дать однозначный ответ на вопрос: как прикрыть от вражеского огня наступающую пехоту на дистанции менее 200 м до неприятельских окопов?

Рассматривались три основных варианта:

1. Вооружить каждое отделение ручными пулемётами и винтовочными гранатометами, чтобы пехота по ходу движения забрасывала гранатами и давила пулемётным огнем вражеские позиции. Но признавалось, что нужна высокая выучка войск – даже при высоком расходе боеприпасов, обеспечить подавление встречного вражеского огня пехоте крайне затруднительно – при стрельбе в движении невозможно гарантировать приемлемую точность попаданий.

2. Максимально вперед выдвигать станковые пулемёты, которые косоприцельным (фланкирующим) огнем должны были препятствовать обороняющимся вести встречный прицельный ружейно-пулемётный огонь. **

**Отсюда появление у станковых пулеметов перископических прицелов, когда из-за укрытия торчало только тело пулемёта, а сам пулемётчик был скрыт от противника. Так как этот прибор для установки на пулемёты был дорог, то мало распространен в годы Великой Отечественной войны. Бухгалтера не объедешь, он деньги считает. Поэтому потери среди пулемётчиков были значительные.

3. Вооружить роты миномётами малого калибра 30–50 мм: у мины ограниченный радиус поражения осколками (5–15 м), дешёвые механические прицельные приспособления тем не менее обеспечивали существенно более точный огонь, чем у винтовочных гранатомётов, плюс высокая скорострельность – до 30 мин в минуту. Суть таких минометов в том, что они могут работать адресно, по конкретным целям, непосредственно из-за цепей пехоты, а не по площадям, как дивизионная и корпусная артиллерия, создававшая огневой вал на вражеских позициях.

Как известно знатокам, 50-мм миномёты не оправдали возлагавшихся на них надежд в РККА, в первую очередь из-за организационных причин:

– миномёты отдали под командование командиров взводов: каждый взвод получил по одному миномёту, который заменил все три винтовочных гранатомёта взвода;

– миномётчики расчёта шли в общей цепи взвода и выбивались в первую очередь, т. к. были заметной целью из-за своего оружия;

– миномётный расчёт в цепи нес ограниченный запас мин, и буквально в первые минуты боя оказывался без боеприпасов. Наладить доставку боеприпасов в условиях боя было сложной задачей;

– огонь единичных миномётов малого калибра поражал весьма ограниченную площадь вражеских позиций из-за «слабой» мины, то есть был малополезным для наступающих.

Впоследствии эту ошибку исправили – создали взводы 50-мм миномётов (по 4 миномёта), рекомендовали вести огонь только всем взводом и категорически запретили одиночный огонь из-за низкой эффективности. Тем не менее пехотные командиры настояли на снятии с вооружения 50-мм миномётов и замене их на 82-мм, как более мощные: опыт боев показал, что калибр имеет значение.

Идея постановки на вооружение 37-мм миномётов, которые будут у каждого пехотного отделения (у каждого солдата – это не по карману и современным армиям), была тезисом сторонников миномётного решения проблемы «последние 200 метров»: солдат сам выберет, кто опаснее и в кого стрелять в первую очередь.

Опытные, повоевавшие краскомы были против вооружения пехотинца, кроме винтовки, ещё дополнительной единицей оружия. Они справедливо полагали, что в пылу боя одна из единиц будет утрачена, так как в бою все, что мешает быстрому перемещению – «лишнее», безжалостно выбрасывается. А подобрать после боя вверенное оружие и воинское имущество не всегда получается – ситуации бывают разные.

А ответственность за утрату оружия весьма суровая, не только у бойца, но и командира взвода. Лопата – штатное имущество, она удобно крепится на поясном ремне и ее утеря всегда заметна, а учитывая ее небольшой вес, мало кто ее бросает просто так.

Так родился симбиоз лопаты и миномёта: компромисс между теоретиками и практиками. Теоретики настаивали, практики не отказывались – все понимали нужно, но как это сделать, понимания не было.

Отсюда печальная участь миномёта-лопаты калибра 37 мм.

Первая ошибка исполнения – настояли на большом весе мины 37-мм миномёта – 0,5 кг, исходя из принципа: заменяем точность попадания мины на мощность ее взрыва, отсюда невозможность стрелять с рук (прицеливаться), слишком большая отдача. Т. е. перейти от винтовочного гранатомёта к другому виду оружия – гранатомёту, состоящему из ствола калибром 37 мм и винтовочного ложа, принципиально не возможно.

Вторая ошибка – применили ударный взрыватель. Отсюда (в качестве предосторожности) необходимость в специальном чехле-стакане для каждой мины, необходимость таскать только в специальном патронташе и другие неудобства при переноске, особенно при переползании от укрытия к укрытию.

Допущенную ошибку исправили при разработке осколочной гранаты ВОГ-1 для винтовочного гранатомета ВГ-44(45): ограничили дальность выстрела до 250 м (уменьшили заряд пороха в холостом (вышибном) патроне), снизили вес (точного веса не нашел, известно, что вес взрывчатого вещества 50 г, корпус из алюминия, общий вес оценочно 300–350 грамм). Это позволило стрелять из винтовочного гранатомёта, целясь стоя, с упором в плечо, без обязательного упора оружия в землю.

Если бы остановились на дистанционной трубке-замедлителе в качестве взрывателя, эти мины были бы абсолютно безопасны. Их можно было носить в вещевом мешке, который опытный солдат никогда не бросит без присмотра, и по мере необходимости из него дозаряжать, носимый патронташ для мин. Да, дистанционная трубка-замедлитель не самое удачное решение для мин и гранат, но ими по-прежнему пользуются войска и в наше время.

Уйдем в область предположений: да, дополнительное оружие бойцу с винтовкой не вручишь, пришлось бы ввести в штат отделения гранатомётчика. В стрелковых частях это оружие как штатное вряд ли прижилось, слишком ограниченная дистанция поражения, краскомы с опытом Гражданской войны хотели покрывать дистанцию 800 м из любого стрелкового оружия. Пример – примечательная эпопея принятия на вооружение РККА пистолетов-пулемётов, об этом с Сети написано много, повторяться не буду.

Но, кроме сражений в чистом поле, было много боёв в населенных пунктах. И тут возможность точно закинуть гранату/мину на дистанции 100–150 м в окно или подворотню дорогого стоит.

Если бы мину, точнее – все же гранату, сделали бы с готовыми осколками, весом до 250 грамм, ограничили бы дистанцию прямого выстрела до 200–250 м (цель оконный проем 1х0,7 м), стреляли бы из нарезного оружия для точности, думаю, предтеча американского гранатомета М-79 появилась бы в СССР еще в начале – середине Великой Отечественной войны.