Сегодня, в печальный день 22 июня даже у официальных медиа вижу «Германия напала…» Хотя ведь правильно «Германия и её союзники». Всё время почему-то забывают, что вместе с германцами и австрийцами (вот уж кто самый гениальный пиарщик на свете – Австрия! Даже позабыли, что Гитлер был австрийцем) на СССР шли части Румынии, Венгрии и Италии. Финляндия туда же. А также разные добровольные части европейцев – словацкая бригада, испанская «Голубая дивизия», дивизия французов и бельгийцев… Для последних это был скорее символ союзничества, хотя та же словацкая бригада в составе вермахта дошла до Майкопа. Также до 100 тыс. чехов было в составе вермахта.
Ну и не стоит забывать о самом крупном иностранном участии в составе германских войск и их союзников – бывших советских граждан. Их было до 1 млн. человек. бОльшая часть были хиви – в первую очередь это военнопленные РККА, которых задействовали на технических и вспомогательных должностях. Но было и огромное число военных и полицейских частей: до 70 тыс. казаков, украинские, латвийские, эстонские, тюркские и грузинские части. Наконец, это части бывших белогвардейцев: в одной только Югославии они сформировали бригаду в 12 тыс. человек, которая стала печально знаменитой своей жестокостью и карательными рейдами в отношении местных партизан. А слово «казак» в северной Югославии и северной Италии стало синонимом чего-то ужасного, после того, что они там натворили в отношении мирного населения.
В общем, чем дальше Великая Отечественная война, тем более сепарированной становится информация о ней, превращаясь просто в лубок. И это печально.
© t.me/tolk_tolk
Елена Прудникова про 22 июня
Другой сорок первый. Как сражались 22 июня 1941 года бойцы и командиры Красной армии
За последнюю четверть века мы привыкли слышать, что 22 июня 1941-го — это сплошные поражения Красной армии: отступление, куча пленных и разбитой техники. Все эти годы нам упорно вбивают в сознание что в те трагические дни Красная армия никаких успешных действий не вела
Признаётся только героизм гарнизона Брестской крепости, потому что он настолько невероятен, что его невозможно не признать. Однако есть и другой 41-й год, в котором наши подразделения героически сражались, наносили противнику потери, отбрасывали его, контратаковали, наступали, закладывая еще не видимую основу будущей Победы. Об этих страницах истории современные публицисты и журналисты предпочитают умалчивать.
Тем более стоит рассказать об этом другом 22 июня 1941 года на украинской земле.
В первый день войны по всему фронту немецкими авиаударами было уничтожено 1200 советских самолетов, из которых 800 — на земле. Это всегда стараются подчеркнуть, аккуратно забывая, что люфтваффе пришлось заплатить за этот успех. Немного, поскольку все утро в советских ВВС еще действовал приказ «огонь не открывать», и лишь немногие командиры решились его нарушить. Но пришлось.
За 22 июня немецкая авиация потеряла 78 самолётов и 133 лётчика.
Первый вражеский бомбардировщик сбили в 3:30 в Белоруссии пилоты 33-го истребительного полка. А вот первый воздушный таран произошел в небе Украины у села Загороща на Ровенщине. Старший лейтенант Иван Иванович Иванов таранил своим И-16 бомбардировщик Хе-111, уронив его на окраине Дубенского аэродрома, который немцы летели бомбить. Истребитель лейтенанта тоже оказался сильно повреждённым. Прыгать было низко, Иванов пошел на посадку и разбился. Но стал одним из первых Героев Советского Союза Великой Отечественной войны.
Таких таранов в первый день войны советские летчики совершили пятнадцать.
А один Ю-88 сбил во время первого немецкого налета на Киев капитан Иван Красноюрченко, герой Халхин-Гола и инспектор по подготовке истребительной авиации Управления ВВС Киевского Особого военного округа. Он один успел рвануть из-под бомб свой И-16 и одержал победу, которую потом одновременно записали на свой счет и зенитчики, и моряки Пинской военной флотилии.
Самым неприятным сюрпризом для вермахта стала стойкость пограничных застав.
© РИА Новости, РИА Новости
Их было 485 на всём протяжении западной границы СССР, и ни одна из них не отошла без приказа. Ввиду того, что НКВД сейчас демонизирован, как-то не принято вспоминать, что погранвойска являлись его неотъемлемой частью и подчинялись непосредственно наркому внутренних дел Лаврентию Берии.
Кроме этого, ведомство командовало железнодорожными войсками, войсками охраны объектов государственного значения и конвойными подразделениями. В стойкости и боевой подготовке бойцы данных частей ничем не уступали парням в зеленых фуражках. В наградном листе старшего сержанта Ивана Коновальчука, до войны успевшего отслужить в войсках НКВД, говорится о личной выучке:
«Немцы контрударами с двух сторон… хотели ударить в тыл наступающей пехоты. Заметив это, Коновальчук из-под укрытия вступил в бой со 100 фашистами, ведя винтовочный огонь. Коновальчук заставил залечь немецкую пехоту. Неравный бой продолжался 1,5 часа, через 1,5 часа на помощь подошли разведчики Лунин и Шаблинский. Открыв совместно огонь, они заставили немецкую пехоту отступить».
Многократно воспетый в литературе подвиг бронебойщика Михаила Паникахи еще в июне 41-го совершил старший военфельдшер 4-й комендатуры 90-го Владимир-Волынского пограничного отряда Владимир Карпенчук. Во двор полуразрушенного здания Сокальской пограничной комендатуры, где в подвале укрылись женщины и дети, ворвался немецкий танк. Противотанковых средств у пограничников не было, но Карпенчук решил пожертвовать собой, заложив в моторную решетку пропитанный бензином пылающий халат, сгорев вместе с вражеской машиной.
Многие помнят кадры из советского фильма, как в первый день войны немцы провезли в фальшивых вагонах с углём своих солдат, чтобы захватить мост через пограничную реку Сан в Перемышле.
Так вот, такая попытка действительно была, но в реальности успехом она не увенчалась. Пограничники 14-й заставы 92-го Перемышлянского погранотряда и бойцы 66-го полка 10-й железнодорожной дивизии НКВД открыли шквальный огонь по подозрительному составу с паровозом сзади.
Затем этот мост стал немцам костью в горле. Отряд гарнизона «243-й километр» одну за другой отбил восемь атак двух немецких рот. Противник просочился на советский берег выше и ниже моста, где его встретили пограничники. Одним из отрядов командовал помощник начальника заставы лейтенант Петр Нечаев. В живых он остался последним и подорвал себя гранатой вместе с пятью врагами.
Выигранное время позволило перегруппировать силы и на следующий день не только отбить советскую часть города, но еще и захватить немецкую, то есть вторгнуться на территорию Третьего рейха. Таким образом, Перемышль стал первым городом, отбитым у немцев.
Прорвавшись через тонкие заслоны пограничников, немцы столкнулись с железобетонными дотами, вооруженными пушками и пулеметами.
Это была так называемая линия Молотова, которая строилась в 1940-41 годах вдоль новой западной границы СССР и состояла из цепочки укрепрайонов — УРов, прикрывавших западную границу страны. К 22 июня строительные работы на многих объектах завершены еще не были, и гарнизонам пришлось принять бой в недостроенных дотах. Но это не помешало защитникам маленьких крепостей проявить чудеса отваги.
© russian7.ru |
Унтер-офицер немецкой армии Ганс Юрген Симона, участник боёв под Владимир-Волынским, где находился одноименный УР, писал в своем дневнике:
«23 июня лейтенант Ланг приказывает мне направиться на НП, находящийся на русском еще действующем доте. Один из моих товарищей при этом получил ранение в живот. Находящимся в доте русским предлагают сдаться, причем переводчиком служит один ефрейтор. В виде ответа ефрейтор падает, сраженный пулей из дота. Ручные гранаты, бросаемые в дот, ничем не изменили обстановки, огнеметов не было. Наконец, вливаем в дот бензин, затем забрасываем его ручными гранатами».
Командир гарнизона дота «Грозный» лейтенант Иноземцев подорвал свою крепость вместе с немецкой штурмовой группой. В Струмиловском УРе гарнизон дота лейтенанта Дмитрия Рогаченко подорвал себя, когда немцы подкатили задним ходом к повреждённой амбразуре танк, решив выгнать бойцов выхлопными газами. Но бетонная коробка вдруг лопнула изнутри, уничтожив и танк, и солдат, окруживших дот.
Подобные случаи произвели на противника пока еще не удручающее, но неизгладимое впечатление, примеры самоподрыва отметил в записи от 24 июня начальник генштаба сухопутных войск вермахта генерал Франц Гальдер.
Особняком в истории первых боев частей Юго-Западного фронта (ЮЗФ) стоят действия 41-й стрелковой дивизии генерал-майора Георгия Микушева.
Как и другие дивизии приграничных округов, она начала выдвигаться к границе уже после начала боевых действий с одним только отличием: Микушев приказал «не ждать полного построения частей… выдвигаться по мере готовности подразделений».
В результате во второй половине дня в выступе между 24-й и 262-й пехотными дивизиями IV армейского корпуса вермахта, которые застряли на позициях Рава-Русского УРа, генералу удалось сконцентрировать большую часть своих сил. Долго не раздумывая, он ударил во фланг 262-й дивизии немцев. Те не ожидали такого поворота событий и откатились к границе. В штабе группы армий «Юг» происходившее описали словами: «262-я пд оказалась подвержена боязни противника и отступила».
Другой бы остановился на достигнутом, но не таков был красный командир Микушев.
Он развернул свои войска и ударил во фланг 24-й пд, в результате чего её левый фланг также оказался отброшенным назад. В итоге 41-я стрелковая дивизия спасла силы ЮЗФ от флангового удара силами вражеского XIV моторизованного корпуса, который немцы планировали ввести в прорыв на данном участке фронта. Да вот только прорыв не состоялся.
Чуть севернее, в районе Владимир-Волынского, в полосе 87-й стрелковой дивизии генерал-майора Филиппа Алябушева немцы вообще зафиксировали вторжение «двух русских рот с артиллерией» на западный берег Буга, то есть на свою территорию. Для отражения этой вылазки уже глубокой ночью им пришлось задействовать батальон мотопехоты 14-й танковой дивизии.
Изданный в 2017 году двухтомник «Пишу исключительно по памяти…» — сборник свидетельств командиров о лете 1941 года — содержит огромное количество воспоминаний артиллеристов, инженеров, связистов, разведчиков, которые отмечают одни и те же проблемы, лежащие в основе катастрофы лета 41-го.
Неопределенность первых часов, отсутствие нормальной связи как таковой, особенно радиосвязи, неработающая ПВО, о которой просто никто не подумал. Строительство новых укреплений не окончено, а старые демонтированы, войска и артиллерия на лагерных сборах, а боеприпасы и имущество — на складах в пунктах постоянного расквартирования, нет подвоза горючего. Не было понимания, что происходит, отчего многие просто впадали в панику, все бросали и уходили.
Но тем ценнее инициатива отдельных командиров, умелое руководство и локальные победы.
22 июня у Луцка для 14-й танковой дивизии вермахта такой препоной стала 1-я противотанковая артиллерийская бригада генерал-майора Кирилла Москаленко, будущего маршала. Когда генерал в первый раз увидел вражеские танки, он сначала засомневался, не наша ли это дивизия совершает маневр. Но кресты на башнях сомнений не оставили. Расчетам 76-мм пушек и 85-мм зениток пришлось спешно готовить позиции. Вскоре начался уникальный в военной истории бой — танковая дивизия против артбригады… и никакой пехоты.
Развернувшиеся в боевой порядок танки атаковали артиллеристов с ходу, пытаясь прорвать их оборону. Несколько раз техника врывалась на боевые позиции, давя расчеты и прислугу, но врага каждый раз отбрасывали. К вечеру на поле боя горело около 70 танков, бронемашин и другой техники. Немцы откатились назад, но и бригада понесла потери — четыре артбатареи: 16 орудий вместе с личным составом навсегда остались на своих разбитых позициях.
Вот так сражались 22 июня 1941-го бойцы и командиры Красной армии.
Были и у них пусть небольшие, пусть тактические, но успехи. Именно благодаря им уже к августу в ставке Гитлера стали понимать — план «Барбаросса» сорван. Из победного всесокрушающего марша к Уралу Восточная кампания, вопреки тщеславным планам, превращалась в затяжную кровавую мясорубку, исход которой на тот момент был непредсказуем.
Дмитрий Заборинhttps://ukraina.ru/history/20190622/1023989294.html
Свежие комментарии