Кристина Рай. Поэзия угнанной в Германию девушки

В Москве каждое 9 мая у Большого театра собирались ветераны. Это было не только место встречи воевавших сослуживцев, у Большого театра проходили самодеятельные концерты ветеранов. В 2005 году мы с мамой ездили к Большому театру уже во второй половине дня 9 мая, когда большинство ветеранов разошлось. На углу Театральной площади старушка продавала тоненькие книжечки, как выяснилось, сборники её собственных стихотворений, изданных под псевдонимом «Кристина Рай».

Мама купила сборник, а старушка написала пожелания мне. Спустя годы книжечка нашлась – и представляется важным воспроизвести стихотворения из этого сборника.

Настоящее имя Кристины Рай — Раиса Илларионовна Сидорова. Она родилась в русской крестьянской семье в селе Кропивныцьке Кировоградского области Ровенского района в 1921 году. Стихотворения, по всей видимости, до выхода сборника в 2000 году не издавались. Кристина Рай во вступительном слове пишет: «Накануне ясного представления о неизбежности смерти, о том, как мало мне осталось жить, я решила опубликовать некоторую часть своих стихотворений». Биографическую информацию о Кристине Рай можно черпать исключительно на основе стихотворений и лаконичного введения. Ничего о Кристине Рай не гуглится. Но поэзия рассказывает о жизни Кристины Рай многое.

Во время Великой Отечественной войны девушку угнали на работу в Германию. Первые стихотворения – и самые мощные – написаны в годы заточения. Завершает цикл уже послевоенное стихотворение 1946 года, которое повествует о судьбе вернувшейся из плена. Затем Раиса Илларионовна, видимо, забросила стихосложение: нет ни одной строчки, датированной между 1946 и 1965 годами. Несколько стихотворений относится к 1970 годам. А уже с перестроечных лет Кристина Рай писала много. Поэтесса в раннем творчестве затрагивала скорее лирические темы, а стихотворения с 1980 – 1990-х стоило бы назвать гражданской поэзией – Кристина Рай писала про трагедию в Чернобыле, войну в Афганистане, перестройку. Кристина Рай была верующей, критически относилась к советской власти, но со временем стала патриотом образца целевой аудитории газеты «Завтра». Раиса Илларионовна жила в разных местах Советского Союза – в Тульчине, что находится в Винницкой области Украины, в Киеве, в Крыму, в селе Колмодворка Тверской области и в Москве. Род занятий Раисы Илларионовны неизвестен: но на основе строчек о том, что «подругой взятка не была моей, перед начальством спину не клонила», можно предположить, что Кристина Рай была чиновницей или же, как говорили в советские годы, «служащей».

В сборнике Кристины Рай «Порыв сердца» больше сотни стихотворений. Стихи очень разные по своему уровню – некоторые выдающиеся, некоторые откровенно слабые с рифами на глаголы. Причём зачастую более поздние строчки слабее ранних. Я выкладываю те стихотворениями, которые мне кажутся наиболее интересными.Кристина Рай «Порыв сердца»

В немецкой тюрьме

За запертой дверью, покорная горю,
Сидела девчонка грустна,
За то, что бежала от немцев на волю,
За то, что врагам не мила.
Ей Родина снилась, мерещилось счастье,
Но дни уплывали рекой,
Пред нею, как вихри, кружились ненастья, —
Она позабыла покой,
Распущены косы волнами покрыли
Девичью высокую грудь,
Жемчужные зубы лицо осветили,
В ответ на тюремную жуть.
Красивые губы о чём-то шептали
В дневном полумраке тюрьмы,
Глаза то сверкали, как звёзды на небе,
То гасли порой, как огни.
Купальник и юбка – её одеянье,
Пол – грязный – девичья кровать,
Да холод суровый её покрывало,
В котором должна она спать.
И воздух тяжёлый – не жизнь, а могила!
В страданьях тюремных – одна,
Глубокая грусть ей лицо искривила –
Голодна, как волк, и бледна.
Вдруг жар души вспыхнул в порыве смятенья,
Ей хочется воли, домой,
И, встав во весь рост в этой клетке мученья,
Рванулась вперёд, как герой.
Очнувшись, застыла с улыбкой немою
У запертой двери стальной.
И вряд ли найдётся красавица мира
С фигурой прекрасной такой!
С высокой и стройной, как в «Золушке», — ножкой,
Едва распустивший цветок,
Она вытирала слезинки ладошкой,
На плечи набросив платок

Виттенберге, 1943

Первая любовь

В груди какой-то жар,
И сердцу тесно стало,
Всё валится из рук,
Спокойствие пропало.
В мыслях безбрежный рой,
Хожу я в опьяненьи, —
Как очарована,
Я вся в недоуменьи,
Самой не верится,
Всё, что со мной случилось…
Сердце от счастия
И для любви забилось

1944

Проснувшись

(Косте)

Проснувшись, гляжу я в лицо за окном,
Деревья – белея бумаги кругом,
И крыши все в блеске зеркальных кристалл,
У астры осенней наряд белый стал.
Я спала, а за ночь мороз обошёл,
Все щелинки мира и в душу вошёл,
И грустно мне стало при встрече зимы,
Когда здесь, в неволе,
Вдруг встретились мы.
В каком бы ты ни был ужасном пути,
Всегда я повсюду с тобою – учти,
Пускай пурга злится, ведь ей не понять,
Как можно бороться, любить и страдать.
Неволя, зима – нищета на пути,
От них невозможно куда-то уйти,
Но в общих желаньях совместной борьбы
Сумеем добиться покорства судьбы

Инстербург, 1944

Она

День – угасающий после труда
Чистым волнением дышит,
Грусть, как подруга, обнимет тогда,
Дождик из глаз её брызжит.
Солнце последний уж спрятало луч,
День утерял свои силы,
Только луна постепенно из туч,
Вышла как будто с могилы.
В эти часы любо звёзды считать,
Бледной луной восхищаться.
Трудности жизни вдвоём побеждать,
Счастьем в любви наслаждаться.
Но, одинокая после войны,
Сидя над спящим ребёнком,
Видит она лишь кошмарные сны
В вечере радостном, звонком

1946

О себе

Все поэты мечтают о славе,
Все стремятся печатать творенья,
Только я торопиться не вправе
Показать всем свои сочиненья.
Не легко приоткрыть свою душу,
Где разбиты мечты безвозвратно,
Плодородье иссякло, а сушу
Лучше в сердце я спрячу обратно.
Молодым уступлю я дорогу,
Их путь жизни пока не тернистый,
Пусть идут они с временем в ногу,
Шаг их ровный, понятный и чистый,
Я без правил пишу, понаслышке,
Чувства ритма – подобные звуку,
Мной прочитаны многие книжки,
Собрала с них себе я науку.
Мой учитель – одно вдохновенье,
С ним мы рядом всегда неразлучны,
Я ни чьё не прошу снисхожденье,
Коль стихи не достаточно звучны.

Тульчин, январь 1965

Не люблю вспоминать о войне

Не люблю вспоминать о войне,
Презираю бахвальства ликующих,
Ведь война-то несчастье вдвойне,
То – сердца одиноко тоскующих.
То – сверкание молний и гром,
Всё живое трепещет от ужаса,
Содрогается каждого дом,
Самолёты враждебные кружатся.
Умирают поля и леса,
Слёзы льются рекой серебристою,
Как в вулканах, дымится земля.
Кто же будет потом с душой чистою?
Жизнь становится серой, как ночь,
Дни сменяются голодом, муками,
Летят птицы испуганно прочь,
И сердца истлевают разлуками.
Наша жизнь коротка без войны,
Так зачем убивать нерасцвевшее?
Кровь ничью проливать не должны
И забыть все давно наболевшее.
Отдать Родине труд и любовь,
Чистоту, непорочность сердечную,
Ликовать – как цветет она вновь,
Созерцать во Вселенную вечную.
Не люблю вспоминать о войне,
Презираю бахвальства ликующих,
Ведь война-то несчастье вдвойне,
То – сердца одиноко тоскующих.

О Чернобыле

Дождевые капли отражают солнце,
Как алмаз сверкают, славя божий мир,
Только смерть-старуха всё глядит в оконце,
На земле всечасно строит жадно пир.
Пролетели годы, годы всех ненастий,
Как в тумане память, прошлым не живу,
Коль настоло время всех других несчастий,
Мирных дней счастливых более не жду.
Киев, древний Киев, нет тебе покоя,
Городов все краше, на Днепре стоишь,
А Чернобыль рядом, злобным волком воя,
Принёс пыли смерти на дома всех крыш,
На цветы, деревья – майскою порою,
На счастливы лица, улыбки детей,
На всю Украину – нет ковчега Ноя,
Нету всем спасенья от этих сетей.
Дождевые капли отражают солнце,
Как алмаз сверкая, славят Божий мир!
Только смерть с косою всё глядит в оконце
И несёт кому-то раковую гниль.

Киев, 1986

Спокойно жить я просто не могу,
Коль вижу я у мусорной помойки,
Кого-то ищущего себе еду –
В дни нашей дикой перестройки…
В войну в Германии я видела беду,
Как наши пленные в голодном истощенье –
Хватали мерзость всякую – в бреду,
Чтоб проглотить в одно мгновенье…
И 33 год забыть мне не дано,
Как сёла, голодая, умирали
И лишь злодеям было всё равно –
Себя они тогда обогащали,
И сколько можем мы ещё терпеть?
Какую казнь ещё нам Бог готовит?
Как хочется порою умереть,
Чтоб больше ничего не помнить.

Избежав змеиное гнездо,
НТВ со щупальцами спрута,
Я пишу свободно как никто,
Дорога мне каждая минута.
С каждым днём старею, смерти жду,
Да и бьют меня за правду бесы,
Много горестей повсюду я терплю,
Что ж, молчу, ведь это не для прессы