Генерал-полковник Михаил Громов посвятил свою жизнь авиации, совершив рекордные по дальности беспосадочные перелеты. Будучи от природы исследователем, виртуозный и грамотный пилот не видел себя в военной отрасли, отдавая предпочтение рискованным испытательным полетам.
Отправиться на фронт он счел необходимым только по указанию главнокомандующего. И мало кто тогда знал, что за плечами доверенного лица самого Сталина – школа живописи, чемпионство в тяжелой атлетике и серьезные достижения в области конного спорта.
Чемпион-тяжелоатлет и Чкалов в учениках
Громов увлекался разными видами спорта. Михаил Громов воспитывался в семье военного врача. Родители растили сына крепким морально и физически, разносторонне развитым. В дошкольном возрасте мальчик освоил плавание и мелкокалиберное оружие, в компании отца упражнялся на гимнастических снарядах. Природа заложила в Громове музыкально-художественные таланты, так что рисование и пение были неотъемлемой частью его жизни. Еще одной глубокой привязанностью с детства были лошади, которыми он всерьез увлекался до старости.
В реальном училище Миша занялся авиамоделизмом, мастеря планеры и модели самолетов. С настоящей боевой авиамашиной 15-летний подросток столкнулся в Первую мировую, приехав повидаться с отцом во фронтовой госпиталь.
В Высшем техучилище Громов углубился в тяжелую атлетику, ставя московские рекорды и заработав прозвище «слон». С армейским призывом новобранец попал на теоретические авиационные курсы, где и утвердился с будущими ориентирами. Успешно завершив обучение, Громов направился в столичную школу авиации, где позже стал инструктором.
В разгар Гражданской войны при школе сформировали группу боевого применения, которую возглавил Михаил. В этот период он и освоил лучшие боевые самолеты того времени. Тяжелая атлетика оставалась серьезным увлечением, и в 1923-м Громов стал первым по стране. Одним из учеников Михаила Михайловича был легендарный в будущем Чкалов. Отзываясь о бывшем подопечном, Громов говорил, что летал тот грубовато, но безумно храбро. И добавил, что всегда знал: такое лихачество рано или поздно закончится катастрофой.
Рекордные полеты и «Летчик номер один»
Громову рукоплескали Европа и Азия.Не взирая на авторитет и известность, Громов всю жизнь оставался в тени самых известных советских летчиков. Причина этому - врожденная интеллигентность и работа на результат, а не на овации. В 1925-м 26-летний Громов в составе группы из 6 самолетов совершил первый в истории Советского Союза дальний перелёт в Пекин. Несмотря на множество приключений и вынужденных посадок, 5 машин спустя 52 часа и 6500 км приземлились в столице Китая. Тогда Громов получил звание «Заслуженный лётчик СССР» и орден Красного Знамени. После следующего рекордного перелета в Токио Михаилу Громову рукоплескала Азия. Новая трехдневная вылазка в небо через европейские столицы произвела информационный бум за рубежом. Иностранные летчики высоко оценили блестящий советский полёт, а за Громовым закрепилось второе прозвище - «Лётчик № 1».
Михаил Громов в течение всей своей многогранной авиационной жизни воспитывал в себе волю, выдержку, самоконтроль...
Он всегда спокоен, выдержан, расчетлив, деловит. Кажется, что даже если земля разверзнется под ним, он спокойно перешагнет через пропасть, не оглянувшись. Его жизнь строго регламентировала. Если ему для завтрашней работы нужен отдых, то ничто не вынудит его изменить намеченный распорядок. Сотня самых отчаянных репортеров не сумеет проникнуть к нему, если он сам того не захочет. Его товарищи по работе знают, что всякое опоздание, всякое смещение заранее установленных сроков Громов примет, как личную обиду. Раз сговорился - будь точен!
Наряду с неустанной тренировкой воли Громов тренирует свое тело, правильно считая, что крепкие мускулы пилоту нужны не менее, чем знание законов аэродинамики.
Известно, что в 1923 году, будучи уже известным летчиком, Громов вышел на арену тяжелоатлетических соревнований и получил звание чемпиона тяжелого веса, диплом и медаль. Пилот показал отличные результаты: жим двумя руками - 202 фунта, рывок одной рукой - 162 фунта, толчок двумя руками - 290 фунтов!
И надо сказать, что школа тяжелоатлетических соревнований помогла пилоту. Кто знает, как удалось бы Громову выброситься с парашютом из страшного штопора в 1927 году, не обладай он железной, натренированной физической силой. 23 июня 1927-го Михаил Михайлович впервые в СССР покинул самолет с парашютом. Во время испытаний истребителя И-1 на штопор заглох двигатель, и Громову пришлось вынужденно спасаться под куполом.
Истребитель И-1
Летчик вспоминал:
— Самолет попал в штопор. Считаю витки: двенадцатый, тринадцатый, четырнадцатый… Пора отстегиваться! Отстегнулся… Еле притянул к себе ноги от педалей. Хочу встать. Не тут-то было. Мешает перегрузка, и мне кажется, что на мне по крайней мере висит два с половиной человека. Упираюсь ногами и руками, стремясь забраться на борт. Тренированные в толчке ноги (как пригодились сейчас занятия со штангой) не подвели и тут — сел, наконец, на борт…
Думать некогда. Витков — 22, высота — 120 метров. Всё. Довольно! Взялся за кольцо парашюта. Убедился, что держу именно его. Отталкиваюсь ногами, и вот я в воздухе… Рывок — и надо мной купол!
«Ага, еще повоюем!» — подумал про себя. Я сидел как в кресле, причем очень удобно, в воздухе. Это было удивительно, необычно и впервые.
Управлять парашютом я не умел и не имел даже представления, как это делается. Меня несло спиной по ветру. Я оглядывался назад и видел, что, вероятно, треснусь о крышу домика или сяду на стоявшую рядом с ним березу. Я опустился на территории Ходынского военного лагеря. О домик я не ударился, но вот березу мой парашют одел. Так я первый (и последний) раз воспользовался парашютом.
Летом 1929-го Громов со штурманом Спириным И. Т. , управляя АНТ-9 «Крылья Советов», преодолел 9 тысяч километров, за 53 часа облетев по кругу Европу.
Это событие стало очередным триумфом советской авиации. А в 1934-м за штурвалом АНТ-25 экипаж Громова покорил уже дистанцию в 12 411 км, установив новый мировой рекорд дальности полета. Тогда полковник Михаил Михайлович и получил звание Героя Советского Союза. После учреждения медали «Золотая Звезда», как знака особого отличия для Героев Советского Союза, Громову была вручена медаль № 8. Его товарищам по полету — А. И. Филину и И. Т. Спирину — вручили высшую награду страны — ордена Ленина.
Катастрофа «Максима Горького» и чудесное спасение
Герои Советского Союза Громов и Юмашев в Третьяковке. Весной 1934-го на испытательный аэродром прибыл первый АНТ-20 «Максим Горький». Громов же с язвенным кровотечением по счастливой случайности попал в госпиталь. Так недуг, возможно, спас ему жизнь. 18 мая 1935-го во время захода на одну из петель сопровождавший АНТ-20 пилот Благин сорвался в верхней точке и врезался в «Максима Горького».
Машина стала разламываться еще в воздухе. Тогда погибли полсотни человек: весь экипаж и 38 пассажиров, среди которых были сотрудники опытного завода и члены их семей, включая детей. И пилотировать самолет в тот день должен был Михаил Громов.
Тень Чкалова и личный контакт со Сталиным
Сталин и Чкалов. Как-то в беседе с Чкаловым Михаил Михайлович предложил покорить сразу двумя самолетами Северный полюс. Поговорили и отложили на потом. Но весной 1937-го вернувшийся из госпиталя Громов узнал, что Чкалов подал Сталину заявление с просьбой разрешить полет в Америку через Северный полюс. Вот только о напарниках Чкалов не упоминал. В тот же день Громов подал аналогичное заявление, получив одобрение вышестоящего руководства.
На следующий же день Громов был вызван в Кремль. В присутствии всего ЦК ВКП(б), А. Н. Туполева с несколькими инженерами его КБ, Я. И. Алксниса с представителями ВВС В. М. Молотов открыл совещание.
И. В. Сталин был в хорошем расположении духа. Выслушав доводы Громова по поводу перелета, он коротко ответил:
— Я за!
Оба самолета АНТ-25 начали одновременную подготовку, а она была длительной. Нужно было на вновь поставленных моторах налетать 25 часов
Испытания подходили к концу. «Но в одно далеко не прекрасное утро, войдя в ангар, — вспоминал Громов, — мы увидели, что наш самолет стоит без мотора: его, оказывается, переставили на самолет Чкалова?! Мы почувствовали себя пасынками. Протестовать, как чувствовалось, не имело смысла. Экипаж Чкалова полетел, не дожидаясь нас. И товарищи с нами даже не попрощались».
Но Громов все-таки решил лететь через Северный полюс во что бы то ни стало. Экипаж влил в самолет на полтонны больше горючего, чем Чкалов. Это давало громадное преимущество в дальности. Сняли с самолета надувную резиновую лодку на случай вынужденной посадки в океане, ружья, соль, теплую одежду, запас продовольствия, запасное масло и прочее — всего на 250 килограммов.
Экипаж даже обкусал кусачками излишки болтов и болтиков, выступавших из гаек, где только удалось. В силу всех этих мероприятий Громов имел преимущество в дальности перед Чкаловым на 1500 км.
И это преимущество дало о себе знать. В итоге Громов побил прошлые достижения, установив сразу два новых мировых рекорда. Полет продолжался 62 часа 17 минут. Громов установил два мировых рекорда, побив прежние достижения более чем на 1000 километров.
Среди историков есть предположение, что Чкалов получил тогда преимущество в вылете не по причине жажды первенства, а банально по политическим мотивам. Экипаж Чкалова происходил из рабочих-крестьян, являвшихся действительными членами компартии. А вот соратники Громова невыгодно отличались на этом фоне. Громов с Юмашевым имели дворянское происхождение, мать Данилина - из богатой купеческой семьи. И весь экипаж в полном составе являлся беспартийным.
Летно-исследовательский институт НКАП
28 февраля 1941 года Громов явился к Сталину. Тот принял его в своем рабочем кабинете. Вождь планировал назначить Громова куда-нибудь в военную авиацию, но тот не соглашался, хотя знал, что со Сталиным спорить очень опасно.Они проговорили около часа, и летчик все же уговорил вождя назначить его начальником Летно-исследовательского института (ЛИИ) НКАП.
Прощаясь, Сталин сказал:
— А все-таки я вас рано или поздно заберу в военную авиацию.
«В ЛИИ, — вспоминал Громов, — меня приняли хорошо. Я всегда любил работать с огоньком. В то время я был полон энергии, и выход ей находил всегда. Я энергично принялся за организацию этого интереснейшего по тому времени учреждения. С большим трудом, но я все же старался поддерживать и свою летную квалификацию.
Работы было много. Нужно было заниматься строительством, нужен был тир. Необходимо было переселить туберкулезный институт с территории ЛИИ и многое другое.
Самое трудное, что необходимо было сделать, — создать условия для творческой деятельности. Здесь можно было опереться на замечательных людей, которыми был укомплектован институт. Вспоминаю теперь самых старых своих знакомых, работу которых я знал, взаимодействуя с ними и пользуясь их творчеством в своей практике: А. В. Чесалов, И. В. Остославский, М. А. Тайц, Д. С. Зосим, В. С. Ведров… Талантливые энтузиасты и фанатики своего дела…
Но я где-то в глубине души все равно чувствовал, что мой психологический склад тянет меня в другую сторону и что управление людьми — не мое дело. Тем не менее все шло хорошо. Но развернуться широко на новой работе мне не дала война».
С началом Великой Отечественной Громова назначили командующим военно-воздушными силами по Калининскому фронту. Михаил Михайлович освобождал Ржев, где проходило его детство. Несмотря на успешность операций под руководством бывалого летчика-испытателя, заниматься военным делом он не хотел. Громов часто повторял, что война для него - человеческая патология, с которой давно пора надо кончать, чем регулярно вызывал осуждения в глазах фронтовых коллег.
Громова в армии не любили, наверное, из-за того, что он во всех трудных случаях обращался прямо к И. В. Сталину. А Сталин его хорошо знал, как человека объективного, честного, точного и исполняющего все до конца безупречно. Он относился к Громову с доверием и уважением.
За это Громов на фронте, как и в мирное время, во многих случаях обходился без наград, не особенно обращая на них внимание, хотя он явно был их достоин.
Как вспоминал потом Громов, «я отлично понимал, что нашей авиацией в то время командовали либо кавалеристы, либо наземные военные специалисты». Единственным светлым лицом в ней был Главный маршал авиации А. Е. Голованов — инициативный, умный, талантливый человек.
Кроме того, промышленность СССР в трудных условиях войны производила огромное количество техники, которая терялась попусту благодаря неподготовленности молодых летчиков.
Как-то после доклада командующему фронтом Маршалу Советского Союза И. С. Коневу он сказал летчику:
— Громов! Да ты ведь не военный!
Тот чуть было не «выпалил» ему, что он гордится этим, но удержался (к счастью) и сказал:
— Если бы не «коричневая чума», так я и не воевал бы!
Послевоенные годы
После войны Громова, как он говорил, потянуло на «родное пепелище» — в Министерство авиационной промышленности. Министром в то время был большой умница и обаятельный человек — Михаил Васильевич Хруничев.После соответствующих переговоров, вспоминал Громов, «я перешел в МАП на должность начальника Управления летной службы в счет „1000“, т. е. оставаясь в своем военном звании и будучи прикомандированным к МАП.
Летная служба была мне хорошо знакома, и я мог организовать ее отлично. М. В. Хруничев способствовал моей работе, но с переходом его на другую работу изменилось и положение моего управления: вскоре оно было сокращено, работа потеряла всякую перспективность. С новым министром — П. В. Дементьевым — я не сработался: слишком разными мы были людьми, разного характера и разного подхода к делу.
Его любимыми словами были: „Ты мне дай самолеты, а уж облетать я их облетаю“. Я возражал, говоря, что самый драгоценный „материал“ в авиации — ее летчики и особенно летчики-испытатели, и поэтому настаивал на организации более ритмичной работы авиазаводов, чтобы план выполнялся летчиками не в авральном порядке. Эти возражения не нравились. В то время мое здоровье сильно пошатнулось, и я вышел в отставку в 1955 году».
В 1969 году Громову исполнилось 70 лет, и он был награжден орденом Ленина. Летчика поздравили по телефону генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев и министр обороны СССР А. А. Гречко.
Умер Михаил Михайлович Громов 22 января 1985 года. Похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище. Его имя носит Летно-исследовательский институт в городе Жуковском Московской области, на территории которого установлен его бюст, а также улица в Москве и площадь в Жуковском.
О Михаиле Михайловиче Громове написано много. Мне даже кажется, что если провести такую статистику: собрать все авиационные журналы, мемуары, воспоминания авиаторов, начиная с двадцатых годов и до наших дней, то частота повторения в них имени М.М. Громова наверняка займет первое место. Недаром его неофициально называли «летчиком номер один». Хорошую книгу о своей летной жизни написал и он сам («Через всю жизнь». «Новый мир», 1977 год).
Летчик-испытатель Михаил Громов, авиаконструктор Андрей Туполев, генерал-полковник авиации Георгий Байдуков и генерал-лейтенант авиации Александр Беляков.
https://kulturologia.ru/blogs/060321/49197/
http://nebo.histrf.ru/gromov.html
https://safavia.ru/russkie-aviatory/l-t-safronov-iz-istorii-...
Свежие комментарии