История доктора Моро, придуманная Гербертом Уэллсом, известна по всему миру. В его романе учёный превратил островок в Тихом океане в лабораторию по исследованию вивисекции. Но мало кто знает, что в Советском Союзе жил свой «доктор Моро». Илья Иванов, будучи специалистом в межвидовой гибридизации и искусственного осеменения, попытался скрестить человека и обезьяну. В СССР учёного поддержали, решив, что эксперимент может иметь «важное научное значение».
Заветная мечта учёного-зоолога
Будущий исследователь, взорвавший своими экспериментами научное сообщество, являлся уроженцем села Щигры, что в Курской губернии. Родился Илья Иванович Иванов ещё в Российской империи, а именно в 1870 году. Он отучился в сумской классической гимназии и поступил в Московский университет на естественно-исторический факультет. Но в Москве Иванов пробыл недолго, вскоре Илья оформил перевод в Харьковский университет на тот же факультет. Поскольку молодой исследователь демонстрировал блестящие знания, после окончания учебного заведения он прошёл несколько стажировок, причём не только в Российской империи. Ему довелось побывать и в некоторых европейских городах, например, в Женеве.
После этого Илья Иванович перешёл от теории к практике. Его «коньком» стало искусственное осеменение сельскохозяйственных животных. Правда, не все коллеги поддерживали рвение Иванова, некоторые и вовсе считали молодого учёного сумасшедшим, одержимым мечтой о выведении биологических уродов. И, надо сказать, их критика была вполне обоснованной, поскольку Иванов шагнул на запретную тропу искусственного выведения гибридов. Он сумел скрестить мышей и крыс, осла с зеброй, корову и зубра. И не просто скрестить, а получить от них вполне жизнеспособное потомство.
Кроме этого, Илья Иванович разработал уникальный метод искусственного осеменения, который позволял, например, одному элитному жеребцу-производителю оплодотворять несколько сотен кобыл. И это научное достижение в полной мере оценили представители ведущих конезаводов необъятной империи.
Илья Иванович Иванов
Но сам Иванов чувствовал, что способен на большее. Мыши, крысы, ослы… всё это было слишком мелко для него и слишком просто. Набравшись опыта, Илья Иванович решил, что пришла пора реализовывать главную мечту своей жизни — получить жизнеспособное потомство от человека и обезьяны.
В 1910 году Иванов выступил на Всемирном конгрессе зоологов, который состоялся в австрийском городе Граце. Здесь учёный поделился мыслями о странном и диковинном эксперименте — создать гибрид человека и обезьяны. Зоологи отнеслись к идеям Иванова скептически. Тогда никто не верил, что такое возможно.
Перейти от слов к делу Иванову помешали события, никак не связанные с его работой. Сначала Первая мировая война, затем рухнула Российская империя, а страна погрузилась в противостояние красных и белых. И лишь после окончательного укрепления советской власти Илья Иванович смог вернуться к своему эксперименту. Произошло это в 1924 году.
Попытка сыграть в бога
В то время Илья Иванович сумел выехать из Советского Союза и начать работу в Институте Пастера. Яркий, настойчивый и одержимый идеей гибридизации, Иванов выбил из дирекции разрешение на опыты. В качестве научной вотчины ему выделили земли в Киндии во Французской Гвинее. Исследователя поддерживал не только Институт Пастера, но и Советский Союз. Это произошло благодаря Николаю Горбунову, который заведовал делами СНК. Именно Горбунов свято верил, что эксперименты Иванова могут иметь «важное научное значение», а это, в свою очередь, положительно скажется на научном престиже ещё молодого советского государства. Но дальше дело не пошло, разрешения и поддержки было мало, требовались существенные финансовые влияния. А французы не могли обеспечить Иванова нужной суммой.
Публикация в гжурнале "Смена" №9 за 1926 год об экспедиции Иванова и экспериментах с гибридами
Дело сдвинулось с мёртвой точки в 1925 году благодаря всё тому же Горбунову. Он получил десять тысяч американских долларов от Академии наук и передал их Иванову. Этой суммы как раз хватило, чтобы оплатить далёкое путешествие в Африку.
Весной 1926 года Иванов добрался до Киндии. Но радовался учёный недолго. Оказалось, что все шимпанзе на местной зоологической станции, были молоды и не подходили для эксперимента. От безысходности советский учёный вернулся во Францию. Но отступать от задуманного он, естественно, не собирался. И Иванову всё-таки улыбнулась удача — губернатор Гвинеи разрешил ему провести нужные эксперименты в ботанических садах Конакри. Вскоре Илья Иванович отправился в путь.
В успехе Иванов не сомневался, он был на сто процентов уверен, что у него всё получится. Право на такие смелые мысли ему давали не только собственные исследования, но и утверждения коллег-зоологов из Европы. Илья Иванович знал, что некоторые мечтали провести похожие эксперименты, но не могли. Они боялись осуждения общества и религии, ведь подобные «дела» вряд ли можно было бы отнести к богоугодным.
А Иванов считал веру глупым пережитком прошлого. Да и мораль у советского учёного была своя. Он не боялся осуждения и непонимания. Всё это являлось частью его привычной научной жизни. Главным его ориентиром был нидерландский исследователь Бернелот Мунс.
Мунс был уверен, что вполне реально получить гибрид человека и гориллы или же шимпанзе. Правда, голландец считал необходимым брать сперму исключительно у чернокожих людей, которых он относил к «низшей» расе. Мунс говорил, что жителей Африки гораздо проще скрестить с обезьянами, нежели белых. Голландец и сам хотел отправиться во Французское Конго, но собрать нужную сумму для экспедиции не смог.
А у Иванова дела шли хорошо. В Конакри он прибыл со своим сыном — Ильёй. Благодаря местным, учёные получили в распоряжение одиннадцать шимпанзе, среди которых шесть самок и два самца, остальные были ещё неполовозрелыми подростками. Илья Иванович хотел провести параллельно два эксперимента: оплодотворить самок обезьян человеческим семенем и чернокожих женщин — обезьяним. Вот только местные жительницы не согласились — даже деньги не помогли. Пришлось Иванову искусственно оплодотворить самок обезьян.
Крах мечты и карьеры
Вся работа требовала больших финансовых затрат и примерно в середине 1927 года деньги у Иванова закончились. И взять их было уже негде, поскольку Академия наук умыла руки. Точно также повёл себя Управделами Совнаркома. Поразмыслив, Илья Иванович решил, что обезьян будет лучше перевезти в Сухумский заповедник. Кроме этого, учёный надеялся, что ему удастся уговорить поучаствовать в эксперименте нескольких советских женщин.
Долгий путь в Сухуми животным оказался не под силу. До нового места жительства добрались лишь две обезьяны. Правда, и они вскоре умерли. Но самое главное — эксперимент по искусственному оплодотворению провалился. Как показало вскрытие, ни одна из самок шимпанзе не забеременела.
Обезьяний заповедник в Сухуми. 1930‑е гг. Источник: russiainphoto.ru
Казалось бы, пришла пора остановиться. Но Иванов был не таким человеком. Он отчитался перед начальством, что провал эксперимента вызван неблагоприятной африканской средой и точку в научной работе ставить ещё рано. К тому же в Сухумском заповеднике обитал самец орангутанга. Его-то и решил задействовать Илья Иванович в качестве донора спермы.
Через газеты он обратился к жительницам Советского Союза, где в красках описал всю важность эксперимента для науки. Удивительно, но несколько женщин даже ответили согласием. Вот только другие учёные обрушились на Иванова со шквалом критики. Сам Илья Иванович вспоминал:
«Кругом, кроме явного замешательства и даже хулиганского отношения, редко видишь хотя бы терпимое отношение к моим необычным исканиям. Однако я не сдаюсь и, наплевав на выходки наших „старцев“ и их подхалимов, продолжаю добиваться возможности начатые опыты довести до более солидного числа и получить ответ на поставленные вопросы. Веду переговоры и надеюсь получить поддержку там, где, если нет академического колпака на голове, есть здравый смысл и отсутствие профессиональной нетерпимости».
Провести эксперимент Иванову так и не удалось. В 1930 году в научных кругах прошла серьёзная чистка. Пострадало много учёных, среди которых был и Илья Иванович. В декабре его арестовали, а вскоре приговорили к пяти годам ссылки в Алма-Ату. Надо сказать, что должность профессора он сохранил. Соответственно, в ссылке Иванов преподавал в местном ветеринарно-зоотехническом институте. Но в Москву он так и не вернулся — в марте 1932 года Илья Иванович умер от инсульта.
Памятная доска на здании ВИЭВ в Кузьминках
Павел Жуков
https://vatnikstan.ru/history/doktor-moro/
Свежие комментарии