На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Мы из Советского Союза

13 938 подписчиков

Свежие комментарии

  • Жанна Чешева (Баранова)
    Никто их не оберегает и не лелеит, на них тупо зарабатывают, а вот почему они такие залы собирают, это вопрос к нашим...Лаврентию Павлови...
  • валерии темников
    Мой пассаж  словами Лермонтова в отношении ....."БОГАТЫРИ!  Не вы!  именно и относится к нашим олигархам и либерастне...Лаврентию Павлови...
  • Галина Дудкевич
    Очень люблю патриотические песни в исполнении ансамбля им. Александрова. Класс!!!Краснознаменный а...

Евгению Евтушенко - 80!

 

Евгений Александрович Евтушенко родился 18 июля 1933. И он, и его биография, и его творчество настолько известны, что повторить сегодня хочется только стихи. Всё остальное легко отыщет сам любой желающий. Хочу только сказать, что, считая себя иркутянкой, я была знакома с его творчеством со школьной поры и всегда гордилась своим земляком!

 

            М. Бернесу

Хотят ли русские войны?

Спросите вы у тишины

Над ширью пашен и полей

И у берез и тополей.

        Спросите вы у тех солдат,

        Что под березами лежат,

        И пусть вам скажут их сыны,

        Хотят ли русские войны.

Не только за свою страну

Солдаты гибли в ту войну,

А чтобы люди всей земли

Спокойно видеть сны могли.

        Под шелест листьев и афиш

        Ты спишь, Нью-Йорк, ты спишь, Париж.

        Пусть вам ответят ваши сны,

        Хотят ли русские войны.

Да, мы умеем воевать,

Но не хотим, чтобы опять

Солдаты падали в бою

На землю грустную свою.

        Спросите вы у матерей,

        Спросите у жены моей,

        И вы тогда понять должны,

        Хотят ли русские войны.

1961

 

* * *

Я сибирской породы.

Ел я хлеб с черемшой,

И мальчишкой паромы

Я тянул, как большой.

        Раздавалась команда.

        Шел паром по Оке.

        От стального каната

        Были руки в огне.

Мускулистый, лобастый,

Я заклепки клепал,

И глубокой лопатой,

Как велели, копал.

        На меня не кричали,

        Не плели ерунду,

        А топор мне вручали,

        Приучали к труду.

А уж если и били

За плохие дрова -

Потому, что любили

И желали добра.

        До десятого пота

        Гнулся я под кулем.

        Я косою работал,

        Колуном и кайлой.

Не боюсь я обиды,

Не боюсь я тоски.

Мои руки обиты

И сильны, как тиски.

        Все на свете я смею.

        Усмехаюсь врагу,

        Потому что умею,

        Потому что могу.

1954

 

Дай бог!

Дай бог слепцам глаза вернуть

И спины выпрямить горбатым.

Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,

Но быть нельзя чуть-чуть распятым.

        Дай бог не вляпаться во власть

        И не геройствовать подложно,

        И быть богатым — но не красть,

        Конечно, если так возможно.

Дай бог быть тертым калачом,

Не сожранным ничьею шайкой,

Ни жертвой быть, ни палачом,

Ни барином, ни попрошайкой.

        Дай бог поменьше рваных ран,

        Когда идет большая драка.

        Дай бог побольше разных стран,

        Не потеряв своей, однако.

Дай бог, чтобы твоя страна

Тебя не пнула сапожищем.

Дай бог, чтобы твоя жена

Тебя любила даже нищим.

        Дай бог лжецам замкнуть уста,

        Глас божий слыша в детском крике.

        Дай бог живым узреть Христа,

        Пусть не в мужском, так в женском лике.

Не крест — бескрестье мы несем,

А как сгибаемся убого.

Чтоб не извериться во всем,

Дай бог ну хоть немного Бога!

        Дай бог всего, всего, всего

        И сразу всем — чтоб не обидно...

        Дай бог всего, но лишь того,

        За что потом не станет стыдно.

1990

 

 * * *

Меня звали Икаром.

Я – во прахе, в золе.

Меня к солнцу толкала

Темнота на земле.

        Воск растаял, расползся.

        Я упал – не спасти,

        Но немножечко солнца

        Было сжато в горсти.

Меня звали холопом.

Злость сидела в спине –

Так с притопом, с прихлопом

Поплясали на мне.

        Я под палками падал,

        Но, холопство кляня,

        Крылья сделал из палок

        Тех, что били меня!

Под фамилией Нестеров,

Крутанув над землей,

Я луну заневестивал

Своей мертвой петлей!

        Смерть по крыльям свистела.

        К ней презренье – талант,

        И безусым Гастелло

        Я пошел на таран.

Я – землянин Гагарин,

Человеческий сын:

Русский, грек и болгарин,

Австралиец и финн.

        Я вас всех воплощаю,

        Как порыв к небесам.

        Мое имя случайно.

        Не случаен я сам.

Как земля ни маралась,

Суетясь и греша,

Мое имя менялось.

Не менялась душа.

Потеря

Потеряла Россия

          в России

              Россию.

Она ищет себя,

       как иголку в стогу,

Как слепая старуха,

   бессмысленно руки раскинув,

С причитаньями ищет

      буренку свою на лугу.

Мы сжигали иконы свои.

      Мы не верили собственным книгам.

Мы умели сражаться лишь с пришлой бедой.

Неужели не выжили мы

      лишь под собственным игом,

Сами став для себя

      хуже, чем чужеземной ордой?

Неужели нам жить суждено

      то в маниловском, молью побитом халате,

То в тулупчике заячьем драном

      с плеча Пугача?

Неужели припадочность —

      это и есть наш характер,

То припадки гордыни,

      то самооплева —

            и все сгоряча?

Медный бунт, соляной и картофельный —

      это как сон безопасный.

Бунт сплошной —

      вот что Кремль сотрясает сегодня,

                        как будто прибой.

Неужели единственный русский наш

                  выбор злосчастный —

Это или опричнина

      или разбой?

Самозванство сплошное.

      Сплошные вокруг атаманы.

Мы запутались,

      чьи имена и знамена несем,

И такие туманы в башках на Руси,

      растуманы,

Что неправы все сразу,

      и все виноваты во всем.

Мы в туманах таких

      по колено в крови набродились.

Хватит, Боже, наказывать нас.

      Ты нас лучше прости,

                        пожалей.

Неужели мы вымерли?

      Или еще не родились?

Мы рождаемся снова,

      а снова рождаться — еще тяжелей.

13 марта 1991

Ольховая сережка

                 Д. Батлер

Уронит ли ветер

          в ладони сережку ольховую,

Начнет ли кукушка

          сквозь крик поездов куковать,

Задумаюсь вновь,

          и, как нанятый, жизнь истолковываю

И вновь прихожу

          к невозможности истолковать.

        Себя низвести

                  до пылиночки в звездной туманности,

        Конечно, старо,

                  но поддельных величий умней,

        И нет униженья

                  в осознанной собственной малости -

        Величие жизни

                  печально осознанно в ней.

Сережка ольховая,

          легкая, будто пуховая,

Но сдунешь ее -

          все окажется в мире не так,

А, видимо, жизнь

          не такая уж вещь пустяковая,

Когда в ней ничто

          не похоже на просто пустяк.

        Сережка ольховая

                  выше любого пророчества.

        Тот станет другим,

                 кто тихонько ее разломил.

        Пусть нам не дано

                 изменить все немедля, как хочется,-

        Когда изменяемся мы,

                  изменяется мир.

И мы переходим

          в какое-то новое качество

И вдаль отплываем

          к неведомой новой земле,

И не замечаем,

          что начали странно покачиваться

На новой воде

          и совсем на другом корабле.

        Когда возникает

                  беззвездное чувство отчаленности

        От тех берегов,

                  где рассветы с надеждой встречал,

Мой милый товарищ,

          ей-богу, не надо отчаиваться -

Поверь в неизвестный,

          пугающе черный причал.

Не страшно вблизи

          то, что часто пугает нас издали.

Там тоже глаза, голоса,

          огоньки сигарет.

        Немножко обвыкнешь,

                  и скрип этой призрачной пристани

        Расскажет тебе,

                  что единственной пристани нет.

        Яснеет душа,

                  переменами неозлобимая.

        Друзей, не понявших

                  и даже предавших,- прости.

Прости и пойми,

          если даже разлюбит любимая,

Сережкой ольховой

          с ладони ее отпусти.

И пристани новой не верь,

          если станет прилипчивой.

Призванье твое -

          беспричальная дальняя даль.

        С шурупов сорвись,

                  если станешь привычно привинченный,

        И снова отчаль

                 и плыви по другую печаль.

        Пускай говорят:

                «Ну когда он и впрямь образумится!»

        А ты не волнуйся -

                 всех сразу нельзя ублажить.

Презренный резон:

          «Все уляжется, все образуется...»

Когда образуется все -

          то и незачем жить.

И необъяснимое -

          это совсем не бессмыслица.

Все переоценки

          нимало смущать не должны,-

        Ведь жизни цена

                  не понизится

                            и не повысится -

        Она неизменна тому,

                  чему нету цены.

        С чего это я?

                 Да с того, что одна бестолковая

        Кукушка-болтушка

                  мне долгую жизнь ворожит.

С чего это я?

          Да с того, что сережка ольховая

Лежит на ладони и,

          словно живая,

                    дрожит...

1975

Злость

         Добро должно быть с кулаками.

                  М. Светлов (из разговора)

 

Мне говорят,

        качая головой:

"Ты подобрел бы.

            Ты какой-то злой".

Я добрый был.

        Недолго это было.

Меня ломала жизнь

        и в зубы била.

Я жил

    подобно глупому щенку.

Ударят -

    вновь я подставлял щеку.

Хвост благодушья,

            чтобы злей я был,

Одним ударом

        кто-то отрубил!

И я вам расскажу сейчас

                о злости,

О злости той,

        с которой ходят в гости,

И разговоры

        чинные ведут,

И щипчиками

        сахар в чай кладут.

Когда вы предлагаете

                мне чаю,

Я не скучаю -

        я вас изучаю,

Из блюдечка

        я чай смиренно пью

И, когти пряча,

        руку подаю.

И я вам расскажу еще

                о злости...

Когда перед собраньем шепчут:

                        "Бросьте!..

Вы молодой,

        и лучше вы пишите,

А в драку лезть

        покамест не спешите",-

То я не уступаю

            ни черта!

Быть злым к неправде -

                это доброта.

Предупреждаю вас:

            я не излился.

И знайте -

        я надолго разозлился.

И нету во мне

        робости былой.

И -

   интересно жить,

                когда ты злой!

1955


* * *

Идут белые снеги,

Как по нитке скользя...

Жить и жить бы на свете,

Но, наверно, нельзя.

        Чьи-то души бесследно,

        Растворяясь вдали,

        Словно белые снеги,

        Идут в небо с земли.

Идут белые снеги...

И я тоже уйду.

Не печалюсь о смерти

И бессмертья не жду.

        Я не верую в чудо,

        Я не снег, не звезда,

        И я больше не буду

        Никогда, никогда.

И я думаю, грешный,

Ну, а кем же я был,

Что я в жизни поспешной

Больше жизни любил?

        А любил я Россию

        Всею кровью, хребтом -

        Её реки в разливе

        И когда подо льдом,

Дух ее пятистенок,

Дух ее сосняков,

Её Пушкина, Стеньку

И ее стариков.

        Если было несладко,

        Я не шибко тужил.

        Пусть я прожил нескладно,

        Для России я жил.

И надеждою маюсь,

(Полный тайных тревог)

Что хоть малую малость

Я России помог.

        Пусть она позабудет,

        Про меня без труда,

        Только пусть она будет,

        Навсегда, навсегда.

Идут белые снеги,

Как во все времена,

Как при Пушкине, Стеньке

И как после меня,

         Идут снеги большие,

        Аж до боли светлы,

        И мои, и чужие

        Заметая следы.

Быть бессмертным не в силе,

Но надежда моя:

Если будет Россия,

Значит, буду и я.

1965

 Волга

Мы русские. Мы дети Волги.

Для нас значения полны

Её медлительные волны,

Тяжелые, как валуны.

        Любовь России к ней нетленна.

        К ней тянутся душою всей

        Кубань и Днепр, Нева и Лена,

        И Ангара, и Енисей.

Люблю ее всю в пятнах света,

Всю в окаймленье ивняка...

Но Волга Для России — это

Гораздо больше, чем река.

         А что она — рассказ не краток.

        Как бы связуя времена,

        Она — и Разин, и Некрасов,

        И Ленин — это все она.

Я верен Волге и России —

Надежде страждущей земли.

Меня в большой семье растили,

Меня кормили, как могли.

        В час невеселый и веселый

        Пусть так живу я и пою,

        Как будто на горе высокой

        Я перед Волгою стою.

Я буду драться, ошибаться,

Не зная жалкого стыда.

Я буду больно ушибаться,

Но не расплачусь никогда.

        И жить мне молодо и звонко,

        И вечно мне шуметь и цвесть,

        Покуда есть на свете Волга,

        Покуда ты, Россия, есть.

1958

Зависть

Завидую я.

      Этого секрета

Не раскрывал я раньше никому.

Я знаю, что живет мальчишка где-то,

И очень я завидую ему.

Завидую тому,

        как он дерется,-

Я не был так бесхитростен и смел.

Завидую тому,

        как он смеется,-

Я так смеяться в детстве не умел.

Он вечно ходит в ссадинах и шишках,-

Я был всегда причесанней, целей.

Все те места, что пропускал я в книжках,

Он не пропустит.

          Он и тут сильней.

Он будет честен жесткой прямотою,

Злу не прощая за его добро,

И там, где я перо бросал:

                 "Не стоит!"-

Он скажет:

       "Стоит!"- и возьмет перо.

Он если не развяжет,

               так разрубит,

Где я ни развяжу,

          ни разрублю.

Он, если уж полюбит,

            не разлюбит,

А я и полюблю,

         да разлюблю.

Я скрою зависть.

        Буду улыбаться.

Я притворюсь, как будто я простак:

"Кому-то же ведь надо ошибаться,

Кому-то же ведь надо жить не так".

Но сколько б ни внушал себе я это,

Твердя:

     "Судьба у каждого своя",-

Мне не забыть, что есть мальчишка где-то,

Что он добьется большего,

                       чем я.

1955


* * *

Не понимать друг друга страшно -

Не понимать и обнимать,

И все же, как это ни странно,

Но так же страшно, так же страшно

Во всем друг друга понимать.

        Тем и другим себя мы раним.

        И, наделен познаньем ранним,

        Я душу нежную твою

        Не оскорблю непониманьем

        И пониманьем не убью.

1956

Картина дня

наверх