Большие маневры Красной армии 1936 и 1937 годов

Как повлияли репрессии на боеспособность Красной армии? Вопрос этот сложный. На первый взгляд, логично обратиться к оценке маневров высшим руководством, которые проводились регулярно округах.

В Белорусском Военном округе (БВО) манёвры проводились в 1936 году и 1937. Большие манёвры 1936 года стали одной из “визитных карточек” Красной Армии середины 30-х наряду со знаменитыми Большими Киевскими манёврами 1935 года. Но уже в июне 1937 года на совещании Военного Совета при наркоме обороны было заявлено, что манёвры были во-первых, показушными, во-вторых прошли чрезвычайно плохо. Сам Ворошилов заявлял:

«Я видел Белорусский округ в прошлом году и маневры. Это было безобразие. Я поехал докладывать правительству, Вячеславу Михайловичу, что это безобразие. Они заранее все расписали, расставили и, собственно, не маневры проводили, а очковтирательством занимались, заранее срепетировали учение, демонстрировали его перед иностранцами. Если бы это было, это было бы очень хорошо. А было другое: срепетированное заранее учение провалилось. Я разрешил провести такое репетированное учение, а потом показать иностранцам — итальянцам, англичанам, французам. Это была моя установка и установка начальника Генерального штаба. Но беда вся в том, что вот это репетированное учение было проведено возмутительно плохо, скверно; оно было сорвано» (http://istmat.info/node/28262).

После манёвров 1937 года Ворошилов заявил, что войска показали себя неплохо, во всяком случае, много лучше, чем за год до того:

«Белорусский Военный округ шагнул вперед. Те командиры, которые в прошлом году принимали участие в маневрах, а их здесь много присутствует, должны прямо сказать, что маневры этого года были в целом проведены значительно лучше, не взирая на то, что прошлогодние маневры были организованы, как известно, по иному плану, иначе были построены по моему собственному заданию были организованы таким образом, чтобы показать прошлогодним иностранным гостям “товар лицо”, а на простом языке это значит, что мы в прошлом году прорепетировали маневры несколько раз по-настоящему, выводили не только командный, посреднический и начальствующий состав в целом, но и отдельные части, показывали где, какие части будут переправляться через речки, где будут столкновения первые, где будут вторые столкновения» (РГВА ф.33987 оп.3 д.841 л.254).

Обратите внимание, что здесь он ссылается на мнение «литературоведов». На разборе манёвров «литературоведами» называли участников войны в Испании, только что вернувшихся оттуда и привлечённых для оценки действий войск. Видимо, для сокрытия их участия в войне предполагалось, что они лишь изучали литературу по той войне. Однако они особо не стеснялись, да и сам Ворошилов называет приятелем Павлова испанского генерала Миаху (Миаха в отличие от Павлова станет настоящим предателем в 1939 году и, опять же в отличие от Павлова, наказания избежит). Ясное дело, познакомились они не в библиотеке, а при обороне Мадрида. Ворошилов так строит фразу, что можно решить: «литературоведы» поддерживают тезис «войска действовали лучше, чем в прошлом году», но, вместе с тем, если кто-то попытается это оспорить, то вполне можно сказать, что одобрение относится лишь к первой части фразы о том, что войска действовали неплохо. Что же на самом деле говорили «литературоведы»? Они вдрызг разнесли действия войск.Иностранные военные представители на маневрах. Белорусский военный округ. 1936 г.

Начальник 1 отдела Генерального штаба РККА Пётр Иванов:

«На полях сражений мы имели громаднейшие цели, которые в Испании не встречали. Как же у нас на маневрах использовалась авиация. 23 числа движутся две кавалерийские дивизии, одна рядом с другой. Это очень благодатная цель для авиации. Может быть и командующий той или иной стороной бросил бы для подавления кавдивизии авиационные силы, но факт, что над полем боя, над этими кавдивизиями летали в отдельные моменты 4-5 самолетов. В Испании нам не приходилось поражать такие конные массы. Но на поле боя мы наблюдали следующую картину - немцы, с которыми мы дрались, применяют свою авиацию массированно на определенные цели, до 40 юнкерсов бросали на небольшой участок бригады, а результаты были ничтожны… Другое дело было бы с конницей.» (л. 240)

Николай Воронов, начальник артиллерии РККА:

«Большинство артиллерии на маневрах использовалось распыленно. Мы не видели массированного применения артиллерии, а ведь в массированном применении артиллерии и лежит залог будущих успехов... На маневрах можно было видеть буквально печальные явления — корпусные арт. полки, дивизионы переподчиняются до батальона и командиры батальонов, получив эти атские [орфография сохранена] орудия, просто на просто теряются, не зная, что им делать. Когда мы одного командира спросили, как он думает использовать артиллерию, — он крутил, крутил и говорит: «у меня происходит бой и мне нужно перемещаться на другое место, я оставляю начальника штаба, он вам раз`яснит». А начальник штаба говорит: «Видите-ли, эти орудия излишни.» (л.241-244)

Примечательно, что совершенно несуразный эпизод с раздачей корпусной артиллерии по мелким частям нашёл своё отражение и в оценках военных атташе, подслушанных и доложеных ВРИД начальника отдела внешних сношений НКО комбригом Мацейлихом. Эстонский генерал Крусс считал, что «корпусную артиллерию придали 241 сп на марше специально для того, чтобы нас запутать». С ним соглашался эстонский же подполковник Каринг: «Не следует считать их чудаками, корпусная артиллерия, по-видимому, придана дивизии, а на марше следует при одном из полков». (л.215)

Увы, русские тут показали себя именно чудаками, ведь «литературоведы» отмечали придание даже не полку, а батальону корпусной артиллерии, как серьёзнейший недостаток и никто не поправил их, заявив, что это было сделано для отведения глаз. Более того, в середине 30-х Красная Армия всячески старалась прорекламировать себя, идея Народного фронта и создания системы коллективной безопасности Европы ещё не умерла. Её не убьёт даже Мюнхен и окончательно она будет похоронена лишь в августе 1939 года.

«Взаимодействие у нас особенно плохо организуется при движении в глубину…Об артиллерийской разведке. В этом деле у нас не все благополучно. Приходилось видеть очень много блуждающей артиллерии, мы многое теряем из-за отсутствия артиллерийской разведки. Об артиллерийском наблюдении. Нужно прямо признаться, что наши артиллеристы плохо наблюдают и оценивают обстановку... Скрытность действия и маскировка. На это дело у нас надо обратить серьезное внимание... Об орудиях ПТО [противотанковых орудиях] Об этом здесь отчасти уже говорили. Эти орудия у нас на маневрах использовались явно неправильно. Во время маневров борьба с артиллерией противника у нас совершенно не была организована ... зенитная артиллерия. Зенитная артиллерия на маневрах участвовала. Зенитной артиллерии задачи ставились. Но у меня лично впечатление такое, что у нас все-таки продолжает существовать вредное мнение, что действия зенитной артиллерии не могут принести особых результатов… Вопрос об артиллерийских тылах … на этом нужно остановиться особо… У нас все бои идут без учета расхода огнеприпасов. Каждый командир батареи и дивизиона считают, что им нужно иметь 2-4 боекомплекта, стреляют без учета расхода огнеприпасов, не глядя на то, что имеется в запасе.» (л.241-244)

Лишь Павлов похвалил связь в одном из батальонов и достаточно путано хвалил действия одной из мехбригад в бою танков против танков. Увы, ораторское искусство не относилось к достоинствам этого заслуженного военноначальника и лично мне так и не удалось понять, за что же именно он хвалил танкистов.

Но он же удивлялся, как можно не решать «простые» вопросы связи. Его вывод:

«Роты и взводы подготовлены хорошо. Батальон сегодня драться может. Будет драться и бригада, особенно такая, как 21-я с таким командиром бригады, но высшие соединения требуют соответствующей обработки». (л. 245-248)

Случайно или нет, но именно по высшим соединениям пришёлся наиболее тяжёлый удар репрессий.

Лопатин:

«Я хочу сделать отступление и привести пример, как пытался организовать бой стрелковый корпус с авиаций. Приказ начальника ВВС синих от 21 числа говорит: «52-й бригаде с рассветом совместно с 11 с.к. уничтожить противника. На восточном берегу Днепра». Где именно? Когда будет удар корпуса и когда ударит авиация? Как сделать таким образом, чтобы авиационный удар предшествовал удару стрелкового корпуса. Все это осталось никому неизвестным». (л.250)

В докладе Сталину Ворошилов по итогам манёвров заявлял, что «Все четверо [ветеранов Испании], особенно ПАВЛОВ, произнесли конкретные, деловые, интересные речи и были выслушаны с огромным интересом». (л.188) Показательно, что была выделена именно наиболее путаная речь Павлова, в которой, зато, была хоть какая-то похвала маневрирующим войскам.

Манёвры Белорусского военного округа 1936 год.

Если сравнить описания с описаниями действий примерно тех же войск год назад, то в глаза бросаются многочисленные случаи потери управления. Наиболее яркий пример — это действия 3 кк, который несколько часов не имел связи с дивизиями и 7 кд чудом избежав разгрома (л.133-134). Потеря корпусом управления — обычное дело для учений 20-х-начала 30-х годов, однако к середине 30-х это стало нонсенсом. Командовал корпусом Георгий Константинович Жуков. Командовал недолго — ещё в июне 1937 года его 4 кавалерийская дивизия успешно прошла поверку (РГВА Ф.31983 оп. 2 д. 233, конретно о поверке полка из дивизии вывод на л. 291), да и год назад действовала, пожалуй, лучше всех дивизий (РГВА ф.3 оп.2 д.215). Но корпус это иной уровень и им будущий Маршал Победы командовал совсем недолго, в июне же сменив арестованного, а затем расстрелянного Дранко Сердича. К слову, в мемуарах он весьма высоко оценивает этого явно неординарного человека. Но к нему и его конфликтам с командующим БВО до 1937 года Уборевичем мы вернёмся в другой раз.

Одна из частей умудрилась пройти, ничего не замечая, через занятые противником(!) населённые пункты(!). Не ясно, почему не вмешались в дело посредники на учениях, но в вину этого им тоже не поставили, наоборот отмечали хорошую работу в то время, как работу тех же самых посредников чрезвычайно критиковали по итогам учений 1936 года.

Таким образом, приходится сомневаться в искренности Ворошилова. Есть и другие основания не верить ему. Сталину он доложил, что на учениях погиб всего один человек (л.189). Но в том же деле отложился документ, согласно которому жертв было значительно больше. Было совершено одно самоубийство, 7 военнослужащих погибло по неуказанным причинам, 1 утонул, наконец, погиб также гражданский. Итого 10 смертей вместо одного красноармейца (л.106). Для справедливости стоит отметить, что в другом документе, в справке о происшествиях за период манёвров, как раз говорится об одном погибшем красноармейце и то после отбоя (л.81).

Более того, критиковал манёвры 1936 года он яростно в июне 1937, но где же он был осенью 1936 года? На совещании Военного Совета при наркоме обороны никто не назвал эти учения позорными, никто не поставил руководству вину чего-либо. Зато в 1937 году в двух вариантах отчёта по итогам манёвров, что отложились в материалах секретариата РВС, пункт «Руководство манёвров и управление войсками» есть, а текста к нему нет. Просто пустая страница. Вероятно, просто не знали, что написать (л.143, 156).

Более того, сам Ворошилов на разборе других манёвров, в округе Якира, хотя и заявлял, что Шепетовские манёвры прошли лучше и войска показали себя выше, чем в Белоруссии, хвалил и войска БВО, хотя уж там нахваливать конкурентов, хваля войска Якира не имело смысла.

Что в отчёте штаба БВО по итогам манёвров, что в отчёте Седякина, начальника Управления Боевой подготовки РККА, нет никаких указаний на то, что учениям ставились цели «втереть очки», скажем, иностранным наблюдателям. Единственное упоминание об этом до 1937 года — слова Ворошилова, что десант высадили немного не там где надо, но там, где его удобнее рассматривать иностранцам (Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. Октябрь 1936 г.: Документы и материалы: сб. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009 – 479с., с. 434).

Вместе с тем, когда учения были для иностранцев, об этом писали без обиняков: «... Хотя реплик атташе, о заблаговременной подготовленности занятий слышно не было, все же они, по характеру отличного формулирования задач и по действиям войск могли заметить, что командиры и войска подобное учение проходят не впервые» (РГВА ф.31983 оп.3 д.116). На Больших Киевских манёврах тоже не скрывали, что маневрирование было заранее расписано и утверждено. (РГВА ф.33987 оп.3 д.695 л.5-10) Наконец, даже на Шепетовских манёврах заранее был составлен план учений и доводился он, как минимум, до посредников(РГВА ф.25880 оп.4 д.80 л.43-54). Впрочем, при этом специально подчёркивалось, что этот план не догма, и стоит смотреть на реальную обстановку. Более того, сам ход манёвров немного отличался от задуманного.

Вывод:

Нет данных до начала репрессий, что манёвры БВО 1936 года были показушными, хотя в других случаях этого не скрывалось. Мнение о манёврах 1936 года резко меняется после начала массовых репрессий, когда Уборевич становится «козлом отпущения». Более того, искренность Ворошилова в оценках манёвров 1937 года вызывает сомнения, так как количество жертв на них он доложил Сталину не верное. Ссылки же его на ветеранов Испании тоже выглядят странно, потому что как раз они крайне критично подошли к действиям войск.

https://vk.com/@dighistory-bolshie-manevry-krasnoi-armii-1936-i-1937-godov