На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Мы из Советского Союза

13 938 подписчиков

Свежие комментарии

  • Жанна Чешева (Баранова)
    Пожалуйста, тоже так считаю, поэтому стараюсь не забыватьЛаврентию Павлови...
  • Евгений Рудаков
    Слава Лаврентию Павловичу и Вечная ему память в народных сердцах и нашей истории. Настоящий патриот Советской Родины....Лаврентию Павлови...
  • Сергей Ковалев
    "... каждая женщина (и мужчина), в поле зрения которой они (дети) попадают, тут же берёт на себя ответственность за ч...Семья, как часть ...

«Мир — вот наша главная задача». Интервью с Брежневым в журнале Time

В январе 1979 года Леонид Ильич принял в Кремле делегацию американских журналистов. Репортёры говорили с генсеком о неспокойной ситуации в мире: Европа чувствует угрозу с востока, а Китай недоволен позицией Москвы по массовым убийствам в Камбодже.

Но Брежнев был настроен оптимистично. Генсек заявил, что стремится к разрядке и прекращению гонки вооружений, к добрососедству и сотрудничеству. Он говорил, что мировые лидеры не должны допустить ядерной войны, и оспаривал предположения об угрозе от СССР. Леонид Ильич верил: лишь сообща две сверхдержавы победят в борьбе за мир на Земле.

VATNIKSTAN представляет архивную статью журнала Time с уникальным интервью советского лидера. Материал перевёл Иван Толмачёв, а наша редакция внесла в текст необходимые стилистические правки.

За 15 выдающихся лет у руля Советского Союза Леонид Брежнев собрал внушительную коллекцию медалей, орденов и титулов. Генеральный секретарь Коммунистической партии, Председатель Президиума Верховного Совета, Маршал Советского Союза — вот лишь некоторые из множества его должностей. Однако Брежневу уже 72 года. То, что он пропадает и подолгу отсутствует — как говорят, из-за некой загадочной болезни, — заставило советских граждан, а вместе с ними и зарубежных аналитиков задаться вопросом, действительно ли он ещё в седле и не утратил ли хватку. На прошлой неделе генсек дал персональное интервью американским журналистам, на котором пятерым представителям Time выпал шанс самим разобраться, что к чему. Среди них был и главный редактор московского офиса Брюс Нилан. Вот его репортаж.

Лучше всего ситуацию выразил один высокопоставленный исследователь Кремля, живущий в Москве. Он сказал прямо: «Брежнев правит бал». Действительно, раньше блестящий чёрный лимузин «ЗИЛ» генсека каждый день в восемь утра с рёвом проносился по Кутузовскому проспекту в сторону Кремля. Сейчас же он, как правило, приезжает только около десяти. Брежнев гораздо чаще, чем раньше, делает перерывы на отдых и берёт выходные. Он сосредоточен на меньшем количестве вещей. Вместо импульсивных политических решений, которыми Леонид Ильич славился, он принимает у себя важных гостей и чествует их тостами, которые читает с заранее подготовленных бумажек. Большая часть былого запала исчезла без следа.

Правда и в том, что Брежнев правит, опираясь на поддержку соратников в Политбюро, в согласии с премьером Алексеем Косыгиным и партийным идеологом Михаилом Сусловым. Но главный в этой компании именно он. Если в этом и были сомнения, все они испарились месяц назад. Тогда Брежнев привёл в высшее руководство страны двух близких друзей — Константина Черненко как полноправного члена Политбюро и Николая Тихонова как кандидата в члены.

В своё время Брежнев был протеже Никиты Хрущёва, но сам он так и не вырастил достойного преемника. Прогнозисты из западных столиц признают, что не понимают, как в действительности работает Политбюро. Они не могут указать на логичного продолжателя дела (не говоря уже о сопернике) Леонида Ильича. Здесь, в Москве, всё ещё брежневская эпоха, и сам генеральный секретарь ясно даёт понять, что хочет сохранить всё как есть.

У Брежнева всё ещё есть воля и энергия на изнуряющие вещи, которыми обязаны заниматься национальные лидеры. Почти каждый день он встречается с зарубежными гостями: американскими сенаторами, коммунистическими делегациями, министрами из стран Азии и Африки, банкирами и промышленниками. Леонид Ильич участвует в бесчисленных партийных и государственных конференциях. Возможно, утомительней всего в его работе то, что он не только сам произносит длинные публичные доклады, но и выслушивает бесконечные речи других.

В хорошие дни Брежнев может делать всё вышеописанное и даже больше. Но в Москве говорят, что у него бывают и плохие дни — как у всех пожилых людей. Ходят слухи о том, почему он не уходит в почётную добровольную отставку или почему его не заменили на молодого и здорового руководителя. Одна из причин в том, что Леонид Ильич сохранил популярность внутри бюрократической машины Коммунистической партии. Он великолепный политик, умелый управленец и уважаемый лидер сверхдержавы. В самой партии Брежнев снискал репутацию справедливого начальника. Он лоялен политическим соратникам, ответственен и осторожен в начинаниях и неохотно устраивает чистки среди коллег. По меркам КПСС, Леонид Ильич — центрист, поэтому он пользуется поддержкой всех слоёв партийной бюрократии.

Генеральный секретарь симпатичен и обычным людям. Старый имперский режим в России давно почил, но русские всё ещё считают, что править должна твёрдая рука, которая к тому же способна устраивать шоу. Когда Брежнев только пришёл к власти, его сильно недооценивали и считали обычным безликим бюрократом. Позднее стало ясно, что это было большим заблуждением. Леонид Ильич доказал, что может быть выдающимся политиком, сильным лидером и даже ценителем помпезности и дорогих вещей — несмотря на декларативную проповедь скромности. Людям хорошо известна страсть генсека к дорогим иномаркам, яхтам и люксовой мебели. А его идеально скроенные чёрные костюмы и рубашки делают Брежнева, наверное, одним из самых стильно одетых мужчин в России.

Леонид Брежнев и Ричард Никсон. Фото Владимира Мусаэльяна. 1973 год. Источник: russianphoto.ru

Вот и сейчас на Леониде Ильиче надет один из элегантных тёмных костюмов, в котором он встречает в Кремле гостей из Time: корпоративного редактора Генри Грюнвальда, выпускающего редактора Рея Кейва, главы корреспондентского отдела Ричарда Дункана, главреда московского офиса Брюса Нилана и московского репортёра Феликса Розенталя. Брежнев встал в центре комнаты и поприветствовал каждого из гостей торжественным рукопожатием, глядя прямо в глаза. Его голубые глаза ярко блестели, а медали — Орден Ленина, Орден Героя Советского Союза и Орден Героя Социалистического Труда — сверкали в свете вспышек советских телекамер.

Генеральный секретарь медленно подошёл к длинному, покрытому зелёным сукном конференц-столу, сопровождаемый начальником информационного отдела ЦК Леонидом Замятиным. Делегация Time села напротив них. Несмотря на то что комната сама по себе была большой, она оставалась пустой. На не совсем белых шёлковых стенах висели два портрета: Карла Маркса и Владимира Ленина. В одном углу стоял рабочий стол Брежнева с тремя белыми телефонами и большим кнопочным пультом с прямыми линиями к высокопоставленным чиновникам. В дальнем конце зашторенные двойные двери вели в кабинет-спальню, где он обедает и отдыхает. Леонид Ильич известен как чистоплотный и аккуратный человек, поэтому на рабочем столе вы не увидите почти ничего, кроме календаря и часов.

Брежнев действительно выглядит не очень. Его лицо раскраснелось, веки воспалились, а рот и челюсть немного скривились. Он двигался медленно и с усилием водил ручкой, когда ставил подпись на автобиографических книгах, что преподнёс нам в подарок. Казалось, прошло очень много времени, прежде чем Леонид Ильич посмотрел сквозь знаменитые брови, нависающие над очками без оправы, и сказал: «Вот с этим я разобрался». В его левом ухе был слуховой аппарат, и переводчику приходилось обращаться к нему слегка повышенным голосом.

Брежнев отвечал как на письменные, так и на устные вопросы. Сколько бы вы ни слышали голос генсека по советскому телевидению, вблизи почти больно слышать, какой затруднённой и невнятной может быть его речь. Однако беседа продолжалась, и со временем Леонид Ильич будто немного оттаял. Теперь он произносил слова быстро и чётко, его жесты стали отточенными, а глаза сверкали энтузиазмом. В его мыслях не было совершенно никакой заторможенности. Казалось, что властная аура вокруг него стала практически осязаемой.

Настроение, которое Брежнев задал на интервью, было серьёзным и искренним. Излагая нам жёсткую позицию Советского Союза, он всё же искал понимания, пристально вглядываясь в окружающие лица. За весь разговор он только дважды спонтанно оживился. В какой-то момент Леонид Ильич взял согнутую канцелярскую скрепку, деликатно покрутил её в огромной руке, дождавшись, когда взгляды будут прикованы к ней. Затем с силой ударил по столу со словами: «Мир, мир и ещё раз мир». Позднее, когда Рей Кейв сказал, что надеется на следующую встречу во время московской Олимпиады в 1980 году, Брежнев высоко поднял обе руки. И, подобно человеку, что предвкушает ещё много лет власти и удовольствия от жизни, воодушевлённо ответил: «Конечно же!»

Перед началом разговора советский лидер обратился к журналистам:

— Господа, я рад вас всех видеть и приветствовать здесь, в Москве. Честно говоря, давать интервью — не в моём характере. Но, учитывая важность отношений между нашими странами и солидную репутацию вашего журнала, я воспользовался возможностью ответить на вопросы Time.

Политика — штука тонкая, и мне бы хотелось, чтобы вы точно донесли мою точку зрения. Поэтому на ваши письменные вопросы я тоже ответил в письменной форме.
К сожалению, наша встреча будет недолгой. Надеюсь, вы понимаете, что моё время очень ограничено. Сегодня мне ещё предстоит провести несколько конференций и переговоров.

Я рад познакомиться со всеми вами. Благодарю за то, что вы приехали в Москву из Соединённых Штатов, чтобы встретиться со мной, и желаю вам всего наилучшего.

Леонид Брежнев на трибуне во время выступления на ЗИЛе. Фото Юрия Садовникова. 1976 год. Источник: russianphoto.ru

— Как вы оцениваете состояние американо-советских отношений с учётом прогресса в переговорах об ОСВ‑2 и возможной встречи на высшем уровне?

— Для начала я хотел бы передать через ваш журнал добрые пожелания американскому народу в новом году. То, насколько этот и последующие годы будут хорошими и, прежде всего, мирными, во многом зависит от наших стран. Со своей стороны могу сказать, что Советский Союз и впредь будет действовать в духе сотрудничества и честного партнёрства.

Мы с вами вошли в 1979 год с, так сказать, небольшой форой. Работа над новым соглашением об ограничении наступательных стратегических вооружений близится к завершению. Хотя для окончательного согласования потребуется ещё некоторое время. Мы верим, что принцип равенства и равной безопасности, который СССР и США вместе признают как отправную точку, подскажет нам правильные решения. Что президент Картер и я сможем в ближайшем будущем подписаться под этим соглашением. Сама жизнь поставила нам задачу — положить конец безудержной гонке вооружений, обеспечить безопасность наших народов и снизить уровень военного противостояния. Эта цель стоит всех усилий.

За последние пару лет позитивных моментов в советско-американских отношениях было совсем немного. Откровенно скажу вам, что зачастую нам трудно понять настойчивость, с которой Вашингтон ищет выгоду для себя в том, что будет явно невыгодно другим. В период холодной войны американские политики не раз прибегали к подобным методам. Однако объективная реальность привела США к выводу о сотрудничестве с Советским Союзом. В частности, это необходимо для предотвращения ядерной войны и урегулирования конфликтов в различных уголках мира. Наша обоюдная воля действовать в этом направлении была тогда зафиксирована в документах. Наша страна эти договоры высоко ценит. И всё ещё видит в них хорошую основу для прочного и долговечного поворота к лучшему в отношениях между СССР и США.

Но если смотреть на другую сторону исключительно как на противника — а это нередко обсуждается в Вашингтоне, — то, конечно, сложно работать над планомерным сотрудничеством. Такой подход не только делает мучительно долгим и сложным достижение новых договоренностей. Отношения в целом топчутся на месте, а иногда даже поворачивают вспять, как это и происходило в последние два года. Между тем от уважения суверенных прав и интересов друг друга нашим странам не станет хуже, а, наоборот, будет только лучше. Весь мир выиграет, если мы достигнем согласия.

Лично я по жизненному опыту знаю, что добрососедство — независимо от различий в политических системах и взглядах — это наилучшая линия в международных отношениях. И я глубоко убеждён, что советско-американские отношения могут быть не просто нормальными, а по-настоящему хорошими. Это не утопия. Когда-то была заложена крепкая основа для достижения этой цели, но затем на её пути возникли искусственные препятствия, которые можно и нужно устранить.

— Многие американцы, в том числе те, кто выступает за улучшение отношений с Советским Союзом, обеспокоены сосредоточением вооружённых сил Организации Варшавского договора вдоль его западных границ. Часто звучит фраза «советская угроза». Что вы думаете об этих опасениях и о разрядке в Европе?

— Все эти спекуляции о «советской угрозе» не новы. На Западе много трубили об этом, когда после октября 1917 года в Советскую Россию вторглись около 15 стран, включая Соединённые Штаты, чтобы задушить революцию и восстановить старый порядок. Об этом говорил и премьер-министр Великобритании Чемберлен, заключая в Мюнхене сделку с Гитлером, нацеленную на то, чтобы направить его агрессию против Советского Союза. Грабительское нападение на СССР гитлеровцы прикрывали криками о «советской угрозе». К нему же призывали и те, кто создавал военный блок НАТО против Советского Союза, потерявшего в борьбе с германским агрессором 20 миллионов человек. Тот же предлог использовался, когда Вашингтон вёл против нас политику «балансирования на грани войны».

И сегодня, когда разрядка на европейском континенте стала достаточно ощутимой, когда европейская конференция в Хельсинки наметила пути к широкому мирному сотрудничеству и в Вене ведутся переговоры о снижении военной конфронтации, поднимается шум вокруг некой «советской военной угрозы Западной Европе». По-видимому, кое-кому на Западе очень трудно переварить как саму политическую разрядку, так и намерение продолжить её, сократить вооружённые силы в центре Европы.

Леонид Брежнев и Федеральный канцлер ФРГ Гельмут Шмидт во время официального визита в ФРГ. Фото Виктора Темина. 1978 год. Источник: russianphoto.ru

Так уж сложилось исторически, что здесь лицом к лицу сосредоточено множество войск и вооружений двух военно-политических блоков. Различные по строению силы сторон в сумме примерно равны друг другу. Такой военный баланс существует в Европе уже несколько десятилетий.

Но огромная концентрация армий и вооружений опасна сама по себе. Мирные связи будет строить гораздо легче, если эту концентрацию уменьшить с обеих сторон, не нарушая при этом существующего баланса сил. Это именно то, чего мы стремимся достичь в Вене.

Однако в ответ нам говорят, что уменьшить военное присутствие возможно лишь в том случае, если СССР и другие участники Варшавского договора сократят свои силы в значительно большей степени, чем страны НАТО. Иначе якобы и возникнет та самая «советская военная угроза». И всё это происходит под беспрестанные утверждения, что военные бюджеты бешено растут, а силы НАТО в Европе наращиваются.

Что же произошло? Почему баланс, существовавший много лет, вдруг стал «угрозой»? Только задумайтесь об этом: кому мы «угрожаем»? Неужели мы претендуем хоть на один квадратный километр территории какого-либо государства? Разве СССР не имеет нормальных, даже хороших, мирных отношений практически со всеми странами Западной Европы? Разве Советский Союз не является крупным спонсором и активным участником всех мероприятий по укреплению мира и развитию сотрудничества в Европе?

К чему тогда вводить людей в заблуждение, пугая их мифической «советской военной угрозой»?

Я хотел бы ещё раз подчеркнуть всё то, что неоднократно говорил в последнее время: мы не ищем военного превосходства над Западом, оно нам не нужно. Всё, что нам нужно, — это надёжная безопасность. И безопасность всех сторон будет выше, если обуздать гонку вооружений, свернуть подготовку к войне и оздоровить политический климат в международных отношениях.

— После нормализации отношений между Вашингтоном и Пекином в США было много разговоров о «разыгрывании китайской карты». И, по-видимому, некоторые представители Китая надеются разыграть карту американскую. Что вы думаете о таких концепциях и каково вероятное будущее советско-китайских отношений?

— В США и других западных странах есть люди, которым настолько нравится враждебный по отношению к Советскому Союзу курс нынешнего китайского руководства, что они испытывают искушение превратить Пекин в инструмент давления на социалистические страны. Такая политика представляется мне авантюрной и весьма опасной для всеобщего мира.

Дело вовсе не в установлении дипломатических отношений. Дело в том, что предпринимаются попытки всячески поощрять и стимулировать экономическими приманками, а теперь постепенно, ещё и поставками современного вооружения, технологий и военной техники, тех, кто, возглавляя одну из крупнейших стран мира, открыто заявил о враждебности делу разрядки, разоружения и стабильности в мире. Тех, кто претендует на территории многих стран и устраивает против них провокации. Тех, кто провозгласил войну неизбежной и активно готовится к ней.

Неужели так сложно понять, что это игра с огнём?

Что касается планов использовать пекинский режим как инструмент натовской политики, чтобы направить воинственные устремления в угодное Западу русло. Эти планы, извините меня, просто наивны и полны ложной самонадеянности. Достаточно вспомнить, что принесла западным державам мюнхенская политика. Неужели уроки истории так быстро забываются?

Что касается отношений между Советским Союзом и Китайской Народной Республикой, мы не имеем к этой стране ни территориальных, ни иных претензий. СССР не видит препятствий для восстановления не только добрых, но и дружественных отношений — при условии, конечно, что позиция КНР станет более разумной и миролюбивой.

Из Пекина то и дело заявляют о том, что заключённый в 1950 году китайско-советский договор о дружбе, союзе и взаимной помощи «утратил всякое значение», стал «простым листом бумаги» и так далее. Очевидно, китайские руководители провоцируют нас на расторжение этого договора. Могу вас заверить, что мы не собираемся поддаваться на эту провокацию. Мы никогда по своей воле не разорвём документ, олицетворяющий дружбу между народами СССР и Китая. Но если пекинские руководители решат пойти на такой шаг, то им придётся нести весь груз ответственности перед своим народом. А также перед силами, выступающими за мир и прогресс во всём мире.

Леонид Брежнев на охоте. Фото Владимира Мусаэльяна. 1978 год. Источник: russianphoto.ru

— С тех пор, как мы уехали из Нью-Йорка, в Камбодже произошли по-настоящему драматические события. Как вы думаете, они повлияют на отношения с Китаем?

— Народ Кампучии поднялся на борьбу с ненавистным режимом, на борьбу с тиранией, навязанной ему извне. Это их право, и советская общественность всецело поддерживает справедливую борьбу Кампучии, возглавляемую Фронтом национального спасения. Советский Союз также поддерживает Народно-революционный совет Кампучии — правительство, поддерживаемое самыми широкими слоями населения.

Что касается Китая, я полагаю, вы не хуже меня знаете, какова политика их нынешнего руководства. По правде говоря, мне уже надоело рассуждать о Китае. Могу только сказать, что в Кампучии существовал пропекинский режим, так называемая китайская модель политического устройства. Массовые убийства людей в Кампучии были не чем иным, как китайской «культурной революцией», разворачивавшейся на чужой территории. Китайская пропаганда поднимает много шума о вмешательстве Вьетнама в дела Кампучии. Это грубое искажение реального положения дел. Это ещё один пример антивьетнамской, шовинистической политики нынешнего китайского руководства, организующего и другие антивьетнамские провокации.

— Многих американцев по-прежнему смущает слово «разрядка» — у нас даже называют её the razraydka на русский манер. Как вы понимаете её значение в конкретных политических терминах и её применимость к региональным проблемам, например, в Африке и на Ближнем Востоке?

— Когда мы говорим «разрядка напряжённости» или просто «разрядка», мы имеем в виду состояние международных отношений, прямо противоположное состоянию, которое принято называть холодной войной. И которое связано с перманентной напряжённостью, грозившей в любой момент перерасти в открытый конфликт. Иными словами, разрядка означает преодоление холодной войны и переход к нормальным, ровным отношениям между государствами. Разрядка означает готовность разрешать разногласия и споры не силой, угрозами или бряцанием оружием, а мирными средствами, за столом переговоров. Разрядка означает доверие и умение считаться с законными интересами друг друга. Если вкратце, так мы и понимаем слово «разрядка».

Мы активно работаем над тем, чтобы укреплять разрядку и распространять её на все регионы мира. Включая, естественно, Африку и Ближний Восток. Но ожидать, что народы тех или иных районов откажутся от борьбы за законные права во имя ложно толкуемой концепции разрядки было бы несправедливо и означало бы отрыв от реальности.

Возьмём, например, Ближний Восток. Интересам разрядки нисколько не противоречит борьба арабских народов за возвращение принадлежащих им земель, захваченных Израилем, и за право палестинцев создать собственное государство. Не противоречат ей и действия тех, кто поддерживает эти законные требования арабских наций. Но вот те, кто поддерживает агрессора, поощряя его экспансионистские устремления, действуют вопреки интересам разрядки на Ближнем Востоке.

То же самое можно сказать о ситуации на юге Африки. Разрядке напряжённости угрожает политика, направленная против народов, борющихся за освобождение от колониального и расистского господства. Против неоколониализма, за независимость и социальный прогресс. А вовсе не борьба народов за свои права.

— Администрация президента Картера ссылается на Хельсинкский акт как на отправную точку для критики советской внутренней политики. Как вы оцениваете применимость этого документа к внутренней политике СССР?

— Наше отношение к документу, подписанному в Хельсинки, можно выразить кратко и категорично: Советский Союз выступает за полное выполнение Хельсинского акта. Между прочим, Советский Союз — единственная в мире страна, конституция которой соблюдает все десять принципов международных отношений, зафиксированных в этом акте.

Не следует, однако, забывать, что Хельсинкский акт — документ, регулирующий именно международные отношения. Ни одно из его положений не даёт государствам права вмешиваться в чужую жизнь, в чужие дела. Более того, государства, подписавшие акт, взяли на себя обязательство «уважать право друг друга на свободный выбор и развитие своих политических, социальных, экономических и культурных систем, а также право определять свои законы и внутренние правила».

Я не хотел бы сейчас вступать в полемику о линии американской администрации в этом вопросе. Хотя поверьте, здесь можно было бы многое сказать и задать множество вопросов. Принимая во внимание, в частности, вмешательство Соединённых Штатов во внутренние делах других стран на виду у всего мира.

— Последний вопрос. Не могли бы вы рассказать нам о своих надеждах и стремлениях относительно будущего вашей страны?

— На этот вопрос трудно ответить коротко. Страна у нас огромная, и планы у неё тоже немалые. У нас есть хорошо организованная и сильная партия, которая мобилизует народ на задачи, поставленные XXV съездом. Мы работаем и всегда работали на благо советского народа.

В международной сфере мы считаем, самое главное — борьба за прочный мир на Земле. Мир, мир и ещё раз мир — вот наша главная задача. Потому что если хотя бы одна ядерная бомба упала где-нибудь в мире, плохо стало бы всем: и редакторам, и мне, да и вообще всем на планете.

https://vatnikstan.ru/archive/brezhnev-1979/

Картина дня

наверх