Вы сказали, что мы элита, что мы своих не бросаем и не забываем

«ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ! ВЫ СКАЗАЛИ, ЧТО МЫ – ЭЛИТА, ЧТО МЫ СВОИХ НЕ БРОСАЕМ И НЕ ЗАБЫВАЕМ». Кавалер медали «За отвагу», ветеран ЧВК «Вагнер» с ампутированными пальцами на обеих ногах обратился к президенту Путину – как к последней надежде разобраться в ситуации! И получить помощь.
В Красноярске живет 23-летний участник спецоперации, бывший вагнеровец, у которого ампутированы части ступней. Ему трудно ходить — ноги очень быстро устают. Работать он теперь может только на сидячей работе. К тому же парня мучают фантомные боли — это психика отказывается смириться с увечьем. Никаких выплат по ранению ему не дали, удостоверения ветерана боевых действий тоже. Наша коллега, журналистка NGS24.RU Мария Антюшева пообщалась с молодым человеком, чтобы узнать, как он живет и на что надеется. По паспорту он — Ена Леонидович Иванов, но в жизни его все зовут Дима. Дима родился в колонии: его мать отбывала наказание. Сразу после рождения он отправился в дом малютки, потом в детский дом. Один раз его было забрали в семью, но, по словам самого Димы, он «маленький был очень вредным», поэтому его через какое-то время вернули обратно. Ачинский детский дом № 1 парень вспоминает с теплотой.
— На самом деле там была замечательная жизнь, я не пожалел, что вырос в детском доме. Потому что детский дом мне дал образование. Детский дом дал мне какое-то воспитание. Многие родители, многие семьи не могут дать того, что дают сейчас детские дома и государство. Кстати, Ачинский детский дом № 1 один из лучших в крае. Я там постоянно в любой деятельности участвовал.
Любые концерты, праздники, мероприятия — всегда меня звали выступать. Я занимался в танцевальном ансамбле, занимался спортом, рисованием. Каждое лето ездили в детский оздоровительный лагерь «Сокол». До сих пор помню директора Веру Андреевну, она очень хорошо ко мне относилась. Воспитателей всех помню. Много могу сказать хорошего про детдом, а негативного ничего, — сообщает нам Дима.
После детдома он поехал в Минусинск и за полтора года выучился на хореографа. Переехал в Красноярск и быстро понял, что как хореограф может заработать очень мало. Поработал в баре начальником охраны, потом бойцом в группе быстрого реагирования.
Осенью 2022 года Дима вступил в ЧВК «Вагнер» и приехал в зону СВО. Через несколько месяцев службы он обморозил ноги.
— Мы очень плохо спали, сон, грубо говоря, отсутствовал. У нас глаза были вот такие вот, черные, синяки под глазами, лицо было высушенное. Мы с пацанами просили, к нам приходили психиатры или психологи, они назначали транквилизаторы, чтобы мы могли хоть как-то поспать. Мне давали таблетку, я минут 15–20 спал и всё. Мы с пацанами лежали в палате и ждали прилета. Никакого прилета, конечно, не было, всё было очень тихо, но это было как-то подозрительно, — рассказывает парень.
После лечения в госпитале Дима еще полтора месяца провел в Анапе — там ЧВК «Вагнер» предоставила отели, где бойцы восстанавливались. 6 июня 2023 года парень вернулся в Красноярск.
— Сначала я снял квартиру и месяц почти не выходил из дома, только за едой и сигаретами, потому что я был очень дикий. Я не мог вообще с людьми разговаривать, я забыл вообще, как люди разговаривают. Снились очень бешеные сны, как по мне начинает танк шмалять. Или я сплю, например, а мне в упор дулом в голову. Я подскакивал с такими криками, дикими вообще, жестко было. Сейчас нет уже, сейчас уже всё нормально, сплю хорошо. Но это меня быстро отпустило, кого-то и до сих пор еще не может отпустить.
Из Красноярска Дима стал звонить в call-центр ЧВК «Вагнер», чтобы получить выплату за ранение. Но там никто ничего конкретного не говорил.
— Они не могли мне даже помочь копию контракта восстановить. Говорили: «У нас такого нет». В конце концов мне там сказали, что обморожение не является боевым ранением, а из-за небоевого ранения нет выплаты. То есть, если у меня было бы осколочное с переломом или пулевое, то за это бы заплатили, — говорит Дима.
Тем же летом он обратился в государственный фонд «Защитники Отчества» в Красноярске, который должен помогать участникам СВО и их семьям.
— Я рассказал о себе, что у меня нет удостоверения ветерана и выплат. Они мне сказали: «Поможем, поможем, поможем. Ожидайте». Прошел месяц или полтора, я снова туда обратился. Мне сказали, что помнят про меня, надо ждать. Так и жду до сих пор, — рассказывает бывший «вагнеровец».
Во время визита в фонд он увидел экс-губернатора Александра Усса и сумел поговорить с ним.
— Я сказал Александру Викторовичу, что ходить нормально теперь не могу, потому что я по сути на пятках хожу. Стоять могу максимум час-полтора. Попросил помочь с водительскими правами. Александр Викторович помог мне оплатить права. На сегодня я уже сдаю на права, — рассказывает Дима.
Чтобы пройти всех врачей и оформить инвалидность, пришлось обращаться за помощью к городскому депутату.
— Я пришел в поликлинику. Говорю на ресепшен, так и так, я приехал с Украины, мне хотелось проконсультироваться у хирурга, может, получить реабилитацию, узнать, какую группу инвалидности мне могут поставить. Девушки ответили — такой-то кабинет. Я поднялся, говорю хирургу, мол, я с Украины приехал, помогите, проконсультируйте меня. А он отвечает: «Ну я тебя поздравляю, что ты с Украины приехал, а я тебе чем могу помочь». Стал со мной таким тоном разговаривать, что я развернулся и ушел. Обратился к [депутату горсовета] Елене Михайловне Южаковой. На следующий день со мной связался сам главврач поликлиники, попросил прощения за хирурга, потом мы с ним быстро прошли всех врачей. И я получил третью группу инвалидности бессрочно, — делится Дима.
Раны на ногах полностью зажили, но последствия остались. Если Дима проводит какое-то время на ногах, то ноги сильно отекают. Чтобы отек прошел, надо довольно долго лежать в кровати. После 20–30 минут ходьбы приходится 15 минут отдыхать. При малейшем холоде на улице обморожение дает о себе знать — ноги моментально замерзают. Но главное — это фантомные боли.
— У меня постоянные боли. Я чувствую пальцы, которых у меня нет. Но, к сожалению, это мозг. Пока мой мозг не поймет, что у меня нет пальцев, они будут болеть. Ничего не сделаешь. Медицина тоже ничего не сделает. Надо ждать и молить Бога, чтобы прошло. У кого-то фантомные боли быстро проходят, у кого-то очень долго. Чтобы вы понимали, это может быть год, два, три, пять лет, десять лет. Кто-то всю жизнь живет с фантомной болью. Но я надеюсь, что я не буду всю жизнь с ней жить, — оптимистично говорит Дима.
Сегодня он снимает комнату в пятикомнатной квартире за 11 тысяч рублей в месяц. Получает пенсию по инвалидности — 10 тысяч рублей — и работает кассиром в супермаркете. После ампутации он может заниматься только сидячей работой.
— Кассиром быть тяжело, потому что очень много людей, особенно мужиков, которые вообще не имели отношения к службе, но начинают швырять товары на кассе, говорят: «Что ты здесь сидишь, иди воюй». Хочется встать, сказать им, но сдерживаюсь, — признается Дима.
Сейчас он работает уже во втором магазине, из первого он ушел после конфликта.
— Пьяный мужик начал мне продукты свои швырять. И потом говорит с матами, мол, иди быстро за сигаретами. Ну, я его послал. Он стал мне «тыкать», материться, замахиваться… пришлось его спать уложить. Прибежала охрана, полиция. Я объяснил ситуацию. Полиция меня поняла. Посмотрели по камерам, что он первый начал замахиваться. А потом мне администратор стала объяснять, что мы, сотрудники магазина, мусор. Я говорю: «Нет, вы, может, мусор, а я нет». Мне сказали, что тогда мы не сработаемся. И я ушел в другой магазин, — разводит руками Дима.
Добирается на работу и обратно он исключительно на такси.
— На автобусе невозможно. Я покатался первое время на автобусе, когда приехал. У меня на лбу не написано, что я инвалид и что мне больно. Я же не буду кричать на весь автобус, что я участник СВО, мол, уступайте мне место. Я вообще не люблю, когда люди меня пытаются жалеть. Если кто-то из жалости со мной общается, тогда сразу «до свидания». В общем, мне приходилось очень долго ехать в автобусе, для меня это было очень больно физически. Сейчас только на такси. Мечтаю иметь автомобиль. Пока были ноги здоровые, я вообще не думал об автомобиле. Я на ногах очень много мог находиться, учитывая, что я занимался танцами. На сцене мог танцевать по 3–4 часа, ноги никогда не болели.
В Красноярске у Димы есть хорошие знакомые, с которыми он общается, но друзей, по его словам, нет.
— Для меня друг — это слишком сильное слово, тяжелое слово. Так, знакомые есть. Друга нет. Ни друга, ни подруги. Я к себе не подпускаю людей. Перед тем, как кого-то подпустить, мне надо пообщаться. И не год, и не два. Хотя бы полжизни, чтобы можно было назвать человека другом. Порой кого-то на вытянутую руку не подпускаю, а кого-то и на вытянутую ногу. Всем говорить о том, чем я занимаюсь, чем я дышу и так далее, не считаю нужным, — говорит молодой человек.У него есть цель — открыть свое дело, заниматься торговлей продуктами как предприниматель.
— Я уже попробовал открыть ИП, взял на реализацию дорогие диваны. Мне хватило месяца, чтобы понять, что у людей в Красноярске нет денег, они даже на обычную мебель берут кредиты, что тут говорить про диваны за 100–200 тысяч рублей. Поэтому я хочу открыть бизнес в сфере торговли едой. Как бы ни было у человека мало денег, но еду он всегда будет покупать, — рассуждает парень.
По закону Иванову положена квартира как сироте. С 2013 года он стоял в очереди на жилье в Ачинске, потом перевелся в очередь в Красноярске. Когда очередь подойдет — никто не знает.
— По поводу жилья я писал в Ачинскую прокуратуру, Красноярскую прокуратуру, Генпрокуратуру. Приходят отписки, что проведена проверка, нарушений не выявлено, ждите своей очереди. Из десяти моих знакомых детдомовцев, с которыми я общаюсь, только двое получили жилье. Некоторые и в 30–40 лет еще ждут, — объясняет Дима.
Однажды он написал комментарий на странице главы Следкома РФ Александра Бастрыкина в VK. Объяснил, что не может получить квартиру, оставил свои контакты. С ним связался красноярский следком.
Недавно следователи возбудили уголовное дело по факту непредоставления квартиры. Но к чему приведет дело и дадут ли квартиру быстрее — пока не ясно. В следкоме нам ответили, что пока собирают информацию по делу.
Обращался Дима и к депутату Госдумы Юрию Швыткину. Депутат сам перезвонил бывшему бойцу, но разговор не сложился. Оба мужчины оказались с характером и вскоре распрощались, недовольные друг другом.
Также вагнеровец ходил в приемную другого депутата Госдумы от Красноярского края — Александра Дроздова. Там ему тоже обещали помощь и с удостоверением ветерана, и с квартирой, но потом всё заглохло.
В фонде «Защитники отчества» нам пояснили, что Иванов Ена Леонидович впервые обратился к ним 10 августа 2023 года с просьбой о консультации по выплатам и льготам, которые полагаются участникам СВО из ЧВК «Вагнер».
— На тот момент законодательная база не позволяла оформить пакет документов для ЧВК, заявитель был об этом проинформирован. В ноябре 2023 года ситуация с ЧВК изменилась. 6 ноября 2023 года Иванов Е. Л. был приглашен для оформления пакета документов на удостоверение ветерана боевых действий. 27 ноября 2023 года Иванов Е. Л. предоставил документы, пакет документов был перенаправлен в Москву в Министерство обороны РФ. Как только придет удостоверение (сроков оформления у Минобороны не обозначено), документ сразу будет вручен. Что касается военных выплат по увечью, то на данный момент по закону их получают только бойцы, заключившие контракт с Министерством обороны РФ. У ЧВК нет такого контракта, соответственно выплаты они получают от Социального фонда России только как инвалиды согласно справке об инвалидности. Добавим, что господину Иванову была предложена помощь психолога, а также госпитализация в госпиталь ветеранов ВОВ, но он отказался, — написали нам из фонда.