Красная армия в частушках
I
Везде и всюду, кроме Советских Республик, армия, это — остроотточенные, покорно-готовые, как к обороне, так и к захватническим нападениям, «штыки».
И — только.
Этим и ограничивается их жизненная роль.
Остроотточенность и покорная готовность (иными словами боеспособность) создается особыми приемами казарменного воспитания, лучше всего переданными солдатской прибауткой недоброго нашего, дооктябрьского, прошлого:
«Руки — по швам,
Голову — в карман».
Дисциплина и человек — автомат!
Солдат не должен мыслить. Солдат не имеет права мыслить. Мыслит за него — начальство.
Техника казарменного воспитания, опять-таки, лучше всего обрисована солдатскими пословицами и прибаутками:
«Недовернешься — бьют, и перевернешься — бьют»
«Бритвы нет, так шило бреет;
Шубы нет, так палка греет»…
Битье, битье и битье!
Отсылаем читателей к повести Куприна «Поединок», некоторые страницы которой целиком посвящены изображению этой палочной и зубодробительной системы превращения мыслящего живого человека в покорно-готовый и остро-отточенный «ШТЫК».
Вернувшись в деревню, искалеченный человек приходится здесь не ко двору, чувствует себя чужаком, мучается и доставляет невыразимые мучения окружающим. Об этом хорошо передано в рассказе Соболя — «Порченный», посвященном такому, изуродованному царской казармой, пахарю.
II
«Солдат отрезанный ломоть»…
«Солдат — горемыка, хуже лапотного лыка»…
«Двадцать пять лет — солдатский век»…
И не мудрено, поэтому, что стары , дооктябрьские, посвященные солдатчине, частушки, почти сплошь — стоны, жалобы и слезы.
Жалобы, стоны и слезы начиняются непосредственно с момента отправления в город, в ненавистный «приемный дом».
Девушка, невеста новобранца, поет:
Городской приемный дом,
Сгори ты синиим огнем;
Сгори ты синиим огнем—
Чтоб не сдавали Колю в нем!
А сам жених, рекрут, такими словами передает свое душевное состояние перед черной разлукой:
Ты сыграй, а я спою
Про участь горькую мою;
Участь горькая моя —
Сдают в солдатушки меня.
Или, еще более определенно:
Пойду, выду на могилу,
Разбужу родную мать:
«Ты вставай, родная мать,
Со мною горе горевать;
Со мною горе горевать —
Меня в солдаты провожать!».
Нет никакой нужды передавать жалобы и стоны слезные следующих этапов: расставание — дорога — город — прием — забрит — казарма.
Дайте ножик повострее,
Тошно сердцу моему:
Моя молодость проходит
В серокаменном дому!
Стоны и жалобы, сплошные моря слез — вот чем сопровождалась «рекрутчина» в старой, дооктябрьской России, вот что видели и слышали в ней сурово-безмолвные стены гробов-казарм.
III
Но совсем другое дело призыв и казарма нашего, послеоктябрьского, времени.
«Солдата» в прежнем понимании этого слова, — теперь у нас нет.
Есть — красноармейцы, воины-граждане. Командир— в подавляющем большинстве, такой же крестьянин и рабочий, как и рядовые красноармейцы, — не только начальник (по опытности и знаниям), но и учитель, друг, товарищ.
Штыки их остроотточоны на случай чьего-либо разбойничьего нападения на СССР, по случаи захватнических наскоков на земли соседей вычеркнуты раз навсегда.
Красноармейцы знают, зачем они идут в красную казарму:
Собралась вас полна рота
Из рабочих батраков —
Защищать свои советы
От богатых кулаков.
Гражданская война, вообще, воспитала в них воинов-граждан, прояснила сознание их, указала им единственно приемлемый для труженика, прямой, правый путь.
Ведь перед их глазами протекали потрясающие сцены классового мщения и террора озверевших буржуа-золотопогонников:
Яму вырыли большую
Генералы-палачи,
Всех рабочих становили
И стреляли до ночи,
Золотопогонники воображали, что такие устрашительные меры, подавив сознание, вернут им их «взбунтовавшихся pабов», когда-то столь покорных и безответных. Но выходило наоборот:
«Эх ты, Ванюшка — голубчик
Ваня славный побратим,
Возьмем Ваня по винтовке,
Да на белых покатим».
И потом, — когда винтовка уже в мозолистых руках труженика, осознавшего классовый характер гражданской войны: —
Мы с братишкой-Ванюшкой
Поменялись кольцами:
За советску власть в солдаты
Идем добровольцами!
Гражданская война явилась великолепной политической школой. Система классового террора справа рожала совсем не то, на что рассчитывали устрашители:
Не старайтесь, офицеры,
Красну армию разбить:
Ваше времячко минуло,
И по старому не быть!
IV
Целых три года продолжалась непрерывная кровопролитнейшая война. Вот бы, казалось, удобный случай для слез, стонов, бесконечных жалоб!
Послушайте, что говорит деревенская девушка 18-го, 19-го и 20-го гг.
Когда Коленьку забрали,
Я взяла с него обет:
До последней капли крови
Защищать в бою совет.
А другая девушка-героиня говорит своему ненаглядному:
Милый мой, милый мой,
Ты возьми меня с собой:
Ты служить будешь с винтовкой,
Я служить буду сестрой!
И не только «сестрами» уходили на фронт героические дочери рабочего класса.
Мой миленок коммунар,
А я — коммунарочка:
На позицию пошлют,—
Отчаянная парочка!
Ни слезы, ни стоны, ни жалобы, а — сознание необходимости борьбы, горделивое любование своим ненаглядным «героем», жажда разделить с ним классовую страду:
Милый пишет мне письмо:
С белыми сражается,
С красным орденом домой
В отпуск собирается.
Кабы были сизы крылушки,
Серебряный полет,—
Полетела бы я, девушка,
К миленочку во флот.
В песенках девушек запечатлена и другая сторона облика красной послеоктябрьской казармы.
Девушки — любят красноармейцев:
Золотое-то колечко
Только вечером горит,
У девченочке сердечко
По курсантике болит.
Я сидела у окошка
Шила милому платок;
У милого есть гармошка,
А на шапке молоток.
То не ветер ветку клонит,
Сама ветка клонится;
За хорошеньким армейцем
Сама девка гонится.
Но за что любят девушки красноармейцев? За их красу? За воинскую удаль, неколебимую решимость одолеть ощетинившегося пред гибелью своею классового врага? И за то, и за это. Но на ряду с этим (а может быть, и главным образом) за то. чего прежде не было и не могло быть. Девушка любит красноармейца вот за что:
Как милого не любить
По его портрету:
Стала грамоту учить
По его совету.
Красноармеец является проводником просвещения! Мало того, смычка города с деревней, без наличия этого вяжущего звена, вряд ли удалась бы нам в полной мере.
V
Нет слез, жалоб и стонов в оставленной красным рекрутом родной деревушке.
Нет их и в вольной казарме.
Сознательный защитник советской власти стоит на страже завоеваний своей революции, каждый момент готов ощетинившемуся врагу дать колючий смертоносный отпор:
Мы изжить хотим напасти,
Чтоб покой себе добыть,
А врагов советской власти —
Били, бьем и будем бить.
Он далек от хвастливого, — «квасного», как говорили в старину, — патриотизма прежней палочной и зубодробительной «солдатчины»: —«шапками закидаем»!!! И, если слышим мы от него —
«Всю Рассею переедем,
Всю Европу перейдем:
На советы кто полезет —
Тому голову свернем!»
то это вовсе не хвастание, а результат пережитого-переиспытанного. Ему, действительно, приходилось биться и «свертывать головы» представителям чуть-ли не всей Европы. Он бил — чехословаков, японцев и американцев в Сибири. Он столкнул в Ледовитый океан — англичан, а в Черное море— французов, греков и итальянцев. Он имеет право на эти горделивые, полные сознания собственной мощи, строки:
Враг на нас все зубы точит,
Да грозит из далека —
Испытать еще, знать, хочет
Крепость красного штыка!
Вот что такое красный воин Союза Советских Социалистических Республик!
А каково отношение к нему массы, — лучше всего раскрывает такая вот частушка:
Вы служите, не тужите,
Красные солдатики:
Вы теперь нам не чужие,
А родные братики.
И в этом — залог крепости, роста и непобедимой несокрушимости армии рабочих и крестьян.
Василий Князев
ЧАСТУШКИ КРАСНОЙ КАЗАРМЫ
Призыв
Эх ты, Ванюшка — голубчик,
Ваня славный побратим,
Возьмем, Ваня, по винтовке,
Да на белых покатим.
Мы с братишкой Ванюшкой
Поменялись кольцами;
За советску власть в солдаты
Идем добровольцами.
Собралась нас полна рота
Из рабочих батраков —
Защищать свои советы
От богатых кулаков.
Прощай, улица Зеленина,
Чайнуха «Куринок» —
Ухожу я в стаю Ленина,
Веселый паренек.
Погуляем, сколько знаем,
Покутим, сколько хотим;
После первых морозцев
В Красну армию катим.
Запрягай-ка, батька, коней,
Тройку карих лошадей, —
Провожай сынка в армейцы
В город Ладогу скорей.
Скоро-ль, скоро-ль повезут
По ямбургской дорожке?
Скоро-ль, скоро-ль нам дадут
Армейские сапожки?
Я парнишка-некрутишка,
Небольшой, да боевой:
Ожидай меня, мамаша,
С красным орденом домой!
В красной казарме
С измалетства сбаловался
Водку пить, табак курить, —
В Красну армию забрали,
Перестал теперь дурить.
Красна армия велика
За три года выросла,
Вой с наемным генералом
Она честно вынесла.
Как теперь почетно стало
В Красной армии служить,
Для защиты всех трудящих
За врагами последить.
Мне в деревню неохота,
И по милой не тужу, —
Добровольцем больше года
В Красной армии служу.
Меньшевик сказал Чернову:
"Открывай торговый склад,
Старых русских генералов
Отдавай-ка на прокат!»
Всю Рассею переедем,
Всю Сибирь пешком пройдем,
На Советы кто полезет —
Тому головы свернем!
Мы изжить хотим напасти,
Чтоб покой себе добыть,
А врагов советской власти
Били, бьем и будем бить!
Враг на нас все зубы точит
Да грозит издалека;
Испытать, знать, снова хочет
Крепость красного штыка!
Боевые
Хотели пушками нас разбить
Буржуи всего света,
Власть советскую свалить
И отдать кадетам.
Не старайтесь, офицеры,
Красну армию побить:
Ваше времячко минуло
И по старому не быть.
Красна армия идет,
Грозно напирает;
Врангель с бандою своей
Позорно удирает.
Мы Петлюры не боимся.
Нам и Врангель ни по чем
Если пороху не хватит —
Закидаем кирпичем.
Эх, яблочко —
Покатилося:
Банда Врангеля
Развалилася.
Пароходик идет,
Волны кольцами:
Будем рыбку кормить
Добровольцами.
Картошки цветут
Осыпаются;
А бандиты бегут
Спотыкаются.
Паровоз, паровоз.
Где твои вогоны?
А бандиты-дураки
Бьются за погоны.
Анти-религиозные
Как по нашей по реке
Едет поп на судаке,
Рукавам парусит,
Сопля у носу висит.
Полез поп на чердак
С медными ключами.
Прищемил себе язык
Между кирпичами.
Мне родители твердят:
«Молися богу, верхогляд!»,
А я родителям в ответ,
Что бога не было и нет.
Украшают божий храм —
Медные лампадушки,
Верят богу и попам —
Дедушки да бабушки.
Святители,
Угоднички,
Видно, крышка вам,
Греховедвички?
Воскресенье подошло,
Не пойду молиться;
Тое времячко прошло,
А пойду — учиться.
Пресвятая богородица
Из кружки чай пила,
Николаю чудотворцу
Самогоночки дала.
Как на паперти церковной,
Чтоб богов не оскорбить,
Поп принялся преспокойно
Самогоночку варить.
Попы-клопы,
Брюхачи-врали;
Ради масла и крупы
Бога выдумали!
Ох ты, бог, ты наш бог,
Что ты ботаешь?
Все на небе сидишь,
Не работаешь!
Слабый — молится,
Уповаючи,
Сильный — борется,
Добываючи.
Капуста моя,
Мелкорублевная;
Пресвятая богородица
Напудренная.
Весточки и побывка
Ты не плачь, моя забава,
Не грусти, родима мать:
Разобьем белогвардейцев,
Прикачу домой опять.
Ты не плачь, моя родная,
Что в солдатики меня.
Я надеюсь, что Советы
Не оставят и тебя.
Не горюй, моя милая,
Скоро с армии вернусь,
Подыму свое хозяйство,
На тебе тогда женюсь.
Не горюй, моя милая,
И не плачь напрасно,
Власть Советов защищаю
И живу прекрасно.
Брось, хорошенька, гордиться,
Что торговец твой отец,
С Красной армии вернуся —
Собирайся под венец.
Ты, милашечка, не пой,
Я, тепереча другой:
Венчаться в церкву не пойду
В исполком тебя сведу!
Любите, девушки, меня,
Из армии приехал я,
Тальянку новую привез,
Играет — слышно за семь верст.
Ты не думай, дорогая,
Что заброшена любить, —
С Красной армии вернуся —
Опять буду ходить.
Нам в попах нужды не стало
И без них теперь права,
Без подарочков запишут
В исполкоме у стола.
Приезжал мой милый в отпуск,
На собраньи говорил,
И его семье за помощь
Мужиков благодарил.
ДЕВИЧЬИ ЧАСТУШКИ О КРАСНОАРМЕЙЦАХ
Беседные, хороводные
Сидит кошка на окошке,
Белолапенькой коток.
Девка парню вышивала
На Фуражку молоток.
Эх, карты мои,
Вы гадательные,
В Красной армии ребята
Завлекательные!
То не ветер ветку клонит,
Сами ветки клонятся,
За хорошеньким армейцем
Сами девки гонятся.
С неба звездочка упала
На реку, на самый низ;
У меня — красноармеец,
У подружки — коммунист.
Ты, армеец молодой,
Черненькие глазки,
За тебя меня бранят,
Держат на привязке.
Вы служите, не тужите,
Красные солдатики:
Вы теперь нам не чужие»
А родные братики.
Краснозвездник молодой,
Пламенный и смелый,
Стой гранитною стеной
Против банды белой!
Посажу кота на печку,
Пускай котик греется.
Собирай, мамаша, замуж
За красноармейца.
О курсантах
Мой-то беленький платок
Обманул ребят с пяток;
На курсантика напал —
Платочек беленький пропал.
Золотое-то колечко
Только вечером горит;
У девченочки сердечко
По курсантике болит.
Покачайте-ка повыше,
Чтобы полюшко видать —
Не идут-ли из-за реченьки
Курсантики гулять.
Милый в красной армии
Я сидела у окошка,
Шила милому платок.
У милого есть гармошка
И на шапке молоток.
Как милого не любить
По его портрету.
Стала грамоту учить
По его совету.
Когда Колю забирали,
Я взяла с него обет:
До последней капли крови
Защищать в бою Совет.
Мой миленок дорогой
Укатил в Карелию,
Оттуда пишет мне домой,
Чтоб не ждала к Савелию.
Мой миленок не теленок,
Любит целоваться;
В Красну армию ушел —
Не могу дождаться.
Пойду, выйду на мосток,
Погляжу я на восток:
Не идет-ли милый мой
С-под Деникина домой.
Кабы были сизы крылушки,
Серебряный полет, —
Полетела бы я, девушка,
К миленочку на Фронт.
Милый пишет мне письмо.
Что с белыми сражается,
С красным орденом домой.
В отпуск собирается.
Много горя, много слез
Наделал нам Деникин-пес,
От отцов и матерей
Угнал бравых сыновей.
Неужели ты завянешь,
На горе Зеленый сад.
Побьет белых мой миленок
И воротится назад.
Милый мой, милый мой,
Ты возьми меня с собой.
Ты служить будешь с винтовкой,
Я служить пойду сестрой.
Мне сказали на вокзале,
Что мой миленький убит,
Не пришлося ему боле
В Красной армии служить.
Дорогой, мой дорогой,
Ты в армейцы, я с тобой,
Ты там будешь воевать,
А я патроны подавать.
Мой миленок коммунар,
А я коммунарочка.
На позиции пошлют —
Отчаянная парочка!
Отношение к дезертирам
Не гуляйте с им, подружки,
Он беглец и дезертир,
Он в бою под Перекопом
Красну войску изменил.
Мой миленок негодяй —
О Фронта дезертировал,
Я тогда ему сказала,
Чтоб в глаза не видывал!
Мой миленок дезертир,
А я коммунистка,
Не показывайся, мил,
На глаза мне близко!
Дезертиры, дезертиры,
Полно веселиться,
Не пора-ли дезертиры,
Вам в Совет явиться?
Погуляйте, дезертиры,
Погуляйте, молодцы.
Красна армия приедет,
Отвечать будут отцы!
Мой миленок дезертир,
Я его на Фронт пошлю,
Не поедет добровольно —
Комиссару заявлю.
__________________
Вот такие частушки пели поколение Победителей, а потом разгромили ещё и самую сильную армию объединённой Европы. Если есть желание, можно скачать в электронном варианте саму книжку в двух форматах:
https://yadi.sk/i/AdeiG9ut4zT0sg
https://yadi.sk/i/DMy58F8AQ9
Свежие комментарии