Военкор «КП» Александр Коц провел несколько дней на боевом дежурстве с подразделением противовоздушной обороны
На начальном этапе противник применял пары Су-25 как правило. Армейская авиация заходила тоже парами. Мы выставляли 2-3 стрелка с ПЗРК, которые выходили порой за наш передний край, в буферную, серую зону. Фото: Александр КОЦ
В ГЛУБИНЕ ВРАЖЕСКИХ ПОЗИЦИЙ
Сначала в небе послышался звук работающей газонокосилки. Не успел объектив выхватить на голубом фоне силуэт крыла вражеского беспилотника, как воздух разрезал характерный свист прилета, за которым вполне ожидаемо должен был раздаться разрыв. Но взрыв не последовал. 155-миллиметровый снаряд (а это натовский калибр) мягко вошел в раскисшую почву и не сработал.
Всего 10 минут назад зенитный ракетный комплекс «Тор-М1» выкатился на открытое пространство, развернул свои радары и даже успел засечь цель на удалении 7 километров, на высоте 4 600 метров. Этот экипаж ЗРК работает на нетипично близком для ПВО расстоянии от позиций противника. Зато имеет возможность не только прикрывать наш передний край и артиллерию, но и работать в глубине вражеских порядков.
Только долго оставаться на одном месте нельзя. На той стороне излучение локаторов засекают сразу. И если километрах в 80 в небе дежурит самолет с противорадиолокационными ракетами (как правило, это американские AGM-88 HARM), то шансы остаться в живых резко снижаются. А в нашем случае «Тор» выехал в поле и развернул антенны в том квадрате, где над ним уже работал беспилотник противника, попавший в слепую зону радаров нашего комплекса. Казалось бы, ПВО — тыловая профессия. Но в дивизионе 3-й мотострелковой дивизии легче посчитать, сколько бойцов противовоздушной обороны не имеют боевые ранения.
- Первое ранение получил, когда был пролет авиации с пуском ракеты. Благо, мы находились в укрытии по команде старшего начальника. Получил контузию, — рассказывает мне один из бойцов пэвэошников. - Второй раз уже серьезнее зацепило. Отработали, сбили два ударных беспилотника. А с ними был третий, видимо, разведывательный. Обнаружил, откуда произведен пуск, мы перекатились. Но артиллерия смогла нас достать. Получил множественные осколочные ранения и вторую контузию.
- На вас охотились?
- Да, работали чисто под нас.
Может и сейчас наш «Тор» ждали. Экипаж уже свернулся и перекатился на новую точку дежурства, а противник продолжал накидывать из 155-миллиметрового орудия в квадрат. Причем, по большому разбросу было ясно, что действует с предельного расстояния. В последнее время ВСУ на Сватовском рубеже оттягивают свою артиллерию подальше в тыл. Оттуда огонь вести безопаснее, но серьезно страдает точность, даже если это западные образцы военной техники.
Фото: Александр КОЦ
- Не страшно тебе в таких условиях работать? - спрашиваю механика-водителя из мобилизованных.
- Самое страшное было – это позвонить в администрацию, спросить, есть повестка или нет? Это было страшно. А сюда приехали – нормально, адаптировались. Стреляют громко, поначалу, конечно, пугали эти шумы артиллерии. Но привыкли.
- Живу в приграничном городе. Нам достается очень сильно. Надо защищать страну родную, своих близких. Как без этого?
- Как вы отличаете свои цели от вражеских, — интересуюсь у командира экипажа, пока пережидаем обстрел в блиндаже у гостеприимных мобилизованных из Татарстана.
- Мы работаем в большой системе. Если видим цель, сообщаем ее координаты. Какая дальность, азимут и высота. Далее командование сообщает управлению в центр. Там уже принимается решение, чья это цель. Если своя, запоминаем и сбрасываем. Если чужая, то принимаем решение на уничтожение.
Фото: Александр КОЦ
ОРДЕНА ЗА СБИТУЮ «ВЕТУШКУ»
С этим подразделением я знаком давно. Еще в Изюме завел собственную традицию — в случае застолья обязательно поднимать тост за ПВО. Как-то в один день там расчеты умудрились сбить восемь ракет «Точки У», которые летели в нашем направлении. Когда девятая упала и разорвалась во дворе нашего расположения, уничтожив пару десятков боевых машин, ни у кого и в мыслях не было «предъявить» за это ПВО. Просто пуск был «дуплетом», и техника распознала две ракеты как одну цель.
А еще в этом соединении есть отряд, который иронично называют «свинцовые тестикулы». Это бойцы с переносными зенитно-ракетными комплексами, которые выходят на охоту за самолетами и вертушками. А металлические «причиндалы», по меткому замечанию командира, нужны для того, чтобы не дать ракетчику сбежать, когда на тебя на предельно низкой высоте несется штурмовик. Сегодня «свинцовые» выполняют задачи, которые сродни рейдам разведчиков-спецназовцев.
Передо мной сидит настоящий охотник за вертолетами, молодой офицер, который со своей группой ходит за линию фронта — в серую зону. Иначе вертушку не перехватить. Противник знает о нем и даже объявил награду за голову в 45 тысяч долларов.
- Маловато, — сетует офицер. - У меня два сбитых самолета – это десятки миллионов долларов. И вертолет, наверное, столько же.
- Как ты выбираешь место для засады?
- Да вот на последнем примере. На специальном компьютере загрузили 3D карту, смотрели высоты, маршруты захода вертушек. Выбрали одну из самых высоких точек, которая оказалась в буферной зоне. Выдвинулись вчетвером вместе с разведчиками, вышли на точку к 7 утра и полдня под деревьями сидели ждали. Там активность беспилотников очень высокая. В районе обеда услышали, как они залетают. Трубы (ПЗРК) взяли на плечо, выбежали в поле, потому что обзор только с него, и стояли около минуты. Залетела первая вертушка. По ней мы не отрабатывали специально, чтобы вторая посмелее была. Первая быстро отработала и ушла, по второй мы пустили сразу две ракеты. Попали прямо в лопасть верхнюю. Она просто камнем упала вниз. Третья эвакуационная вертушка на секунду показалась и сразу же развернулась.
Фото: Александр КОЦ
- Насколько далеко это было от нашего переднего края?
- От нашего - километр. И до переднего края ВСУ – 500 метров.
- То есть фактически у них под носом сбили.
- Мы чуть ли не бегом уходили, потому что пуск зенитной ракеты виден практически отовсюду. А время наведения миномета – минуты 2. Вместе со мной тогда были: я, один командир взвода и два мобилизованных. То есть и мобилизованные точно так же пускали уже по третьей машине вместе со мной.
- Часто приходится совершать такие вылазки в серую зону?
- Довольно часто. Потому что самолеты сейчас редко стали заходить, а самолет видно, как говорится, с переднего края. А вертушка - более хитрая авиация, она может даже отработать и не показаться. И для того чтобы поймать ее, приходится выходить в серую зону.
- Меня представили к ордену Мужества, командира взвода – к медали «За отвагу». И Георгиевские кресты 4-й степени для двух мобилизованных. Но старшее командование решило всех четверых представить к орденам Мужества.
Фото: Александр КОЦ
«БАЙРАКТАРЫ» - УЖЕ ИСЧЕЗАЮЩИЙ ВИД
Выбираемся из укрытия, садимся в подъехавший КамАЗ, который через 200 метров езды по полю вдоль лесопосадки садится на брюхо. Дальше — пешком. Распутица вносит свои коррективы в ритм боевых действий. Если гусеничная техника пока справляется с раскисшей глиной вперемешку с черноземом, в которые превратились прифронтовые дороги, то колесная все чаще дает сбои. Я и сам сюда приехал с опозданием на сутки — не смог на своем внедорожнике преодолеть подтопленную переправу, подъезды к которой размесили многотонные машины. Пришлось делать крюк с промежуточной ночевкой.
Техника на марше Фото: Александр КОЦ
Со старым знакомым, ныне начальником ПВО дивизии, обсудили, что изменилось в тактике противника.
- На начальном этапе противник применял пары Су-25 как правило. Армейская авиация заходила тоже парами. Мы выставляли 2-3 стрелка с ПЗРК, которые выходили порой за наш передний край, в буферную, серую зону. Сегодня авиация работает значительно меньше, зато у противника очень много беспилотников, и разведывательных, и ударных. Вот сейчас у них пошли в ход Airborne UJ-22 с подвесами, «Байрактаров» я последние 5-6 месяцев не наблюдаю. Я думаю, их лимит исчерпан, и если есть какой-то резерв, то он где-то в загашнике, на какое-то серьезное мероприятие. Зато у противника появилась «крыша»…
- Что это?
- Это самолет, который барражирует на удалении от наших комплексов до 90 километров и запускает противорадиолокационные ракеты, наводящиеся на излучение наших «Торов», «Панцирей»…
Гусеничная техника пока справляется с раскисшей глиной вперемешку с черноземом Фото: Александр КОЦ
- А дальнобойные беспилотники-камикадзе до вас еще не долетали?
- Если речь о Switchblade-600, то пока применения в нашей полосе ответственности не зафиксировано. Но бороться с ними можно и нужно. Это применение комплексов РЭБ в районах боевого дежурства наших систем ПВО. В общем, учимся по мере поступления проблем. На любое их действие всегда находим противодействие.
Свежие комментарии