Когда в 1973 году глава КГБ СССР Юрий Андропов назначил Николая Леонова начальником аналитической службы внешней разведки КГБ, он попросил его об одном — «не поддакивать», а сообщать беспристрастную и объективную информацию. Что генерал Леонов и делал на протяжении всей своей долгой карьеры до 1991 года. И часто его выводы шли вразрез с мнениями высокого начальства.
Так, в 1969 году после нападения Китая на СССР возле острова Даманский тогда еще рядовой сотрудник разведки Леонов в разговоре с Андроповым высказался против плана «ястребов» маршалов СССР Виктора Куликова и Дмитрия Устинова провести «атомную кастрацию» КНР — нанести удары по атомным объектам Китая. Вразрез с «линией партии» была и позиция аналитической службы не вводить войска в Афганистан. А позже в другой записке членам Политбюро рекомендовалось уйти от парадных встреч с генсеками братских партий, а вместе разобраться в причинах назревавших кризисных явлений в странах соцлагеря. Вот и сегодня мы решили поговорить с генералом о нарастании кризисных ситуаций у наших близких соседей, чтобы понять, у какой черты мы находимся и как искать выход. С вопроса о том, почему тревожные события все чаще происходят по периметру наших границ, и началась наша беседа.
Сергей Заворотный, «АиФ»: Николай Сергеевич, пояс безопасности России рушится на наших глазах. Мы потеряли Украину, и из этой некогда дружественной страны американцы сегодня открыто лепят военный кулак для удара по России. Еще вчера стабильную Белоруссию сегодня сотрясает острый политический кризис, выхода из которого пока не просматривается. В Закавказье наш союзник Армения потерпела унизительное поражение, а Турция одной ногой уже крепко влезла в «мягкое подбрюшье» России в Закавказье. Киргизия снова переживает клановые войны, и наше влияние там скукоживается как шагреневая кожа...
— Конечно, и на нас лежит часть вины. Разве трудно было разглядеть дрейф Белоруссии в сторону кризиса? И на спецслужбах Беларуси. У них там мощный КГБ. И где была эта контора? Где была местная внешняя разведка? Где были все аналитики, в том числе и наши? Вот и получилось, что мы все поскользнулись на банановой кожуре. Даже по линии родственных связей я ощущал тревогу моих родных. Многие белорусы не скрывали недовольства властью и играми Лукашенко с сохранением себя и своих детей во власти. И этот дрейф, это нарастание кризисных явлений в стране можно было бы купировать в том случае, если бы все ведомства, и местные, и наши, работали слаженно. Мне могут возразить: после распада СССР и образования СНГ его участники договорились не вести разведдеятельность друг против друга. Все верно: официально мы не ведем разведку в Белоруссии. Но, согласитесь, после майдана на Украине все эти договоренности уже не стоят той бумаги, на которой были подписаны.
А между тем в Белоруссии набирал силу католицизм. Шло бурное строительство новых костелов, гораздо больше, чем православных. Но никто не бил тревогу. И мы видим, какую негативную роль в разжигании противостояния играет религиозный фактор. В стране росли симпатии к Западу: выросло целое молодое прозападное поколение. И сегодня костяк протестного движения составляет молодежь.— А как было в ваше время? Отслеживали ли вы в дружественных Советскому Союзу странах новые лица и сменщиков лидерам? Разве Лукашенко не мог найти себе достойную замену или мы могли бы подсказать ему, чтобы не доводить ситуацию до кризиса. Ведь там же была плеяда неплохих премьеров, к примеру Сергей Сидорский или Андрей Кобяков, которые сегодня работают в России. Лукашенко вполне мог отойти в сторону и остаться «отцом» белорусской нации...
— Вы затронули деликатную тему. Расскажу о моих контактах с высшим руководством Кубы. Я знал их всех — Фиделя Кастро, его брата Рауля, Че Гевару и других. Мы не раз в разговорах с ними поднимали тему преемственности во власти, поиска сменщиков. Помню свой разговор на эту тему с тогда еще молодым Фиделем Кастро, когда у нас уже одряхлел Брежнев. И я ему прямо говорил, что надо на примере СССР подумать о смене лидеров заранее, об омоложении власти. Что кто-то должен показать пример — уйти в сторону и дать другим дорогу. Что это не простой процесс: надо создать юридическую базу, помогать преемнику нарастить политический авторитет.
— И что ответил Фидель?
— Ничего не ответил (смеется). И я сменил тему. Но вот его брат Рауль совершил настоящую революцию. Взял и ушел со всех постов, кроме одного — лидера партии. Написал совершенно новую конституцию под преемственность власти. Сегодня главой Госсовета, высшего органа кубинской власти, и премьером страны являются совершенно новые люди, которые не участвовали в революции и родились уже после нее. Рауль Кастро остался чем-то вроде гуру, идейного и морального авторитета. И никто на Кубе не кричит вслед семейству Кастро: «Уходи!» Рауль и партию отодвинул от административной работы. Она занимается исключительно партийными делами и идеологией. Фактически на Кубе создан другой госаппарат, вне контроля семьи Кастро. Рауль мне не раз говорил, что не собирается держаться за кресло руководителя страны. А ведь на Западе долго обсуждали инсинуацию, что, мол, Рауль Кастро готовит в преемники своего сына Алехандро. Но все это были сплетни и слухи. А у нас? Алиев в Азербайджане привел к власти своего сына. Лукашенко тоже продвинул сыновей. Но разве допустимо, тем более в демократическом государстве, создавать монархию? Уж лучше иметь наследственных профессоров математики, чем наследственных руководителей.
В ситуации с Нагорным Карабахом мы упустили время, создав там неясную ситуацию. И сегодня после перемирия непонятно, а что делать дальше? Чьи в итоге остатки этого анклава?
— А как вы прокомментируете поражение Армении в войне за Нагорный Карабах?
— Конфликт там был заложен еще со времен Ататюрка, когда мы в знак признательности за признание Турцией советской власти отдали Карабах Азербайджану. И заложили основу этнического конфликта. Ну а накануне развала СССР у нас уже не было сил исправлять прошлые ошибки. Как можно было бы решить этот застарелый конфликт? Надо развести две нации, как это самым примитивным образом сделали в Белфасте, где протестантов-англичан и католиков-ирландцев развели неким подобием Берлинской стены — проволочным ограждением, и запустили вооруженные патрули для контроля. В ситуации с Нагорным Карабахом мы упустили время, создав там неясную ситуацию. И сегодня после перемирия непонятно — а что делать дальше? Чьи в итоге остатки этого анклава? Пока нет дорожной карты разрешения, война неизбежна.
— Турция считает себя победительницей в войне в Нагорном Карабахе. Есть ли для нас в этом угроза?
— Безусловно. Турция уже не раз нас прикладывала: то они сбили наш самолет в Сирии, то еще какой-нибудь «сюрприз» устроят вроде превращения в мечеть храма Святой Софии — христианской святыни. Или сами снизят цену на газ, который мы им поставляем по дну Черного моря: они единственный потребитель, чем и пользуются. А вспомните, как турки поддерживали боевиков в Чечне, оказывая им медицинскую, военную и финансовую помощь. Сейчас Турция влезла на Кавказ и будет только расширять свое присутствие. За этой страной стоит Запад, и она из «больного человека», как ее называли в ХIХ веке, давно превратилась в развитое и динамичное государство с огромными амбициями. Плюс для нас она представляет серьезную угрозу в отношении Крыма. Турция никогда не признает Крым российским, при этом она поддерживает там свою диаспору. Под Симферополем выстроена огромная мечеть, которая по своим размерам превосходит местный православный кафедральный собор.
— А вела ли та же Турция подрывную работу в отношении Крыма в советское время?
— Тогда они и мысли такой не допускали, т. к. Черное море считалось внутренним морем СССР. А сегодня другое дело: практически все черноморское побережье принадлежит странам НАТО. Военные флоты США и Англии там как у себя дома. Наш флот в конфликтной ситуации с Западом будет мгновенно запечатан, а корабли НАТО свободно войдут в Черном море. Мы утратили контроль над Черным морем, и не вижу особого смысла наращивать там наш флот.
— Турция планомерно работает с татарским населением Крыма и ждет удобной ситуации, чтобы укрепиться и там. А чем отвечаем мы на ее проникновение на Кавказ? Ну, временно закрыли свой рынок для азербайджанских яблок и помидоров. Но такой удар по союзнику Турции — что укус комара.
— К тому же мы сами подпитываем экономику Турции, в том числе ее военную промышленность, и дешевым газом, и нашим рынком для ее сельхозпродукции. Не говорю уж о массовом туризме туда — до коронавируса на российских туристах турки зарабатывали до 3 млрд долларов ежегодно. При этом мы совершенно упустили из виду развитие туризма в том же Крыму, где цены на отдых и качество сервиса не идут ни в какое сравнение с турецкими. Да и полеты в Симферополь резко подорожали. А ведь и половины средств от одного потока наших сограждан на отдых в Турции с лихвой хватило бы для развития туризма в Крыму. Но мы почему-то не делаем так, чтобы в Крыму было выгодно отдыхать круглый год, не поощряем привлечение средств в развитие туризма.
— В одном из интервью вы сделали пессимистический прогноз, что великая русская цивилизация окончена. Почему?
— Это не мой вывод. Росстат дважды на моих глазах пересматривал прогноз по росту населения страны. Мы с каждым годом демографически слабеем. Идет убыль населения. В этом году нас станет меньше на 130 тысяч. А в 2021году убыль будет еще больше, т. к. у нас старое население. И пандемия усилит эту негативную тенденцию. Усыхание населения всегда лежит в основе затухания цивилизации. А резкое удорожание основных продуктов питания, которое ведет к обнищанию основной массы населения, — с чем уже начали бороться на самом высоком уровне. Добавьте к этому рост тарифов ЖКХ. А транспортные расходы?
— Вы имеет в виду полеты на Дальний Восток?
— У меня за Дальний Восток давно душа болит. Перелет туда на самолете основной массе населения не по карману. Да и поезд становится роскошью. В итоге неподъемные цены на транспортную связь становятся еще одной огромной проблемой. Сегодня единственная пуповина, связывающая нас с этим регионом, — это Трансиб и БАМ. А вся экономика Дальнего Востока давно ориентируется на Японию, Китай, Южную Корею — туда идут рыба и лес, а обратно — всевозможные товары. Ось грузовых потоков давно смещена в Азию, а центральная часть России зияет пустотой.
Как когда-то заметил один из кремлевских чиновников, мы пока удерживаем Россию административными обручами. И до сих пор так и не создали страну как единый народнохозяйственный механизм, который был бы связан нитями, разорвать которые невозможно. Так вот, возвращаясь к Дальнему Востоку, меня тревожит перенос многих учреждений из Хабаровска как некой столицы региона, во Владивосток. Ведь американскому флоту намного легче оказать поддержку любому сепаратистскому движению со столицей в портовом городе.
— Но почему мы так разобщены экономически ?
— Я считаю, у нас нет цели развития, перспективы. Ведь каждый человек, каждая семья строит какие-то планы на будущее, а вот страна у нас живет одним днем. Чего ради она живет и куда движется, об этом мало кто задумывается. Наш максимум — дожить до понедельника. Все это я и отношу к признакам умирающей цивилизации.
— Наша аналитическая служба была очень крупной. В ней работали сотни квалифицированных офицеров, глубоко разбирающихся в событиях определенных регионов и стран. Мы могли в течение суток создать документ по развитию ситуации в любой точке земного шара. Раз в неделю по четвергам Политбюро собиралось на свои заседания. Перед каждым четвергом к нам поступала повестка дня очередного заседания — в той части, которая касалась обсуждения международных дел. Андропов как член Политбюро просил подготовить для него позицию разведки по конкретным темам. И потом часто рассказывал, как реагировали на наши документы члены Политбюро и какие были приняты решения. Эта была обратная связь. Но мы и сами могли направить через Андропова в Политбюро записки по тем темам, которые считали необходимым поставить на обсуждение. Они так и назывались записками в ЦК, по сути — в Политбюро. И докладывал этот документ лично Андропов.
Военный молох, по сути, сожрал СССР. Сегодня эту роль в России выполняет масштабная коррупция. Эффект тут одинаковый: в СССР мы закапывали деньги в землю, а коррупционеры в России вывозят их за рубеж и обескровливают нашу экономику.
— А можете привести пример такой записки?
— Первый такой документ был подготовлен в 1975 году. Мы просили Политбюро прекратить расширение зоны нашего влияния за счет государств Юго-Восточной Азии и Латинской Америки. Тогда со всех сторон сыпались просьбы оказать военную и финансовую помощь в деле «строительства социализма». И тут мы разошлись в оценках с ЦК КПСС. Заместитель главы международного отдела ЦК КПСС Карен Брутенц стоял на иной точке зрения — надо всемерно поддерживать ориентирующиеся на нас государства, расширять сферу влияния СССР. Особенно эти идеи набрали силу после «революции гвоздик» в Португалии, когда к власти там пришли прогрессивные военные и португальские колонии получили свободу. Мы писали, что у СССР уже нет ни финансов, ни кадров, ни военных ресурсов для расширения сферы влияния. Мы называли это «политической буффонадой», для которой Брутенц придумал сомнительное идеологическое обоснование в виде идеи стран «некапиталистического пути развития». И требовал под это выделение финансовых ресурсов. Мы были категорически против. Приводили в пример Англию, которая точечно оказывала помощь тем странам, с территории которых можно было реально контролировать морские пути. Это Гибралтар, Мальта, Сингапур, Йемен. Лондон не разбрасывал свои ресурсы широким неводом, как это делали мы, а контролировал через эти точки морской путь в Индию. Мы же влезали по уши. Помню, как мучился Андропов. Он просил записку сократить. Мы ее сократили раз, потом второй, довели до 8 страниц. И все равно он не осмелился ее подписать. Сказал, что доложит устно. Доложил ли — не знаю. Но судя по расширению помощи, эта порочная практика была продолжена.
— То, что мы влезли туда, и стало для реальным доказательством, что Андропов не посмел идти против течения в ЦК за расширение сферы влияния СССР. Спустя два месяца после введения наших войск он приехал в Ясенево и произнес фразу, которая нас поразила: «Мы вляпались в Афганистан».
— Но ведь Андропов на Политбюро сам голосовал за ввод войск...
— Я знаю. Члены Политбюро тоже думали о своей карьере и не шли против течения. Наверное, потому о вторжении в Афганистан наша служба не была поставлена в известность. Я узнал об этом решении часа за три до начала операции. Обидно, но члены Политбюро не дали нам поручение просчитать все последствия этого шага. Это было недальновидное решение. И первым за вторжение был Брежнев. Он обиделся, что Амин убил своего бывшего руководителя Тараки, проигнорировав просьбу генсека сохранить ему жизнь и отправить в СССР. Ну понятно, что министр обороны Устинов проголосовал «за» потому, что он всегда был сторонником максимального роста военного бюджета, что и похоронило СССР. В итоге нас втянули в 10-летнюю войну, которая надорвала силы СССР и стала одной из причин его развала.
— В отличие от России экономика Китая резко рванула вперед. Когда-то команда ельцинских реформаторов категорически отказалась от китайского опыта: мол, он не приемлем в России. Так ли это?
— Мы могли пойти по китайскому пути, но надо было перешагнуть через свою площадь Тяньаньмэнь. И потом, в Китае был Дэн Сяопин, который дал добро на расстрел студентов и твердой рукой вывел Китай из кризиса. В итоге страна сохранила свою промышленную структуру и социально-ориентированную экономику и стала наращивать темпы. Мы же пошли по иному пути. У нас появился опереточный ГКЧП, а главным реформатором стал Чубайс, который под руководством американских советников проводил идеи приватизации.
— Вы ушли от ответа на вопрос, годится ли сегодня для нас китайский путь?
— Нет конечно.
— Прежде всего потому, что Россия заросла непроходимыми зарослями воровства, расхищения государственного добра и бюджетных средств. А этого не было в Китае, когда Дэн Сяопин начинал свои реформы. Военный молох, по сути, сожрал СССР. Сегодня эту роль в России выполняет масштабная коррупция. Эффект тут одинаковый: в СССР мы закапывали деньги в землю, а коррупционеры в России вывозят их за рубеж и обескровливают нашу экономику.
Масштабы воровства зашкаливают, интернет кипит информацией о коррупции и разбое с госсредствами — одна история с воровством на космодроме Восточный вводит в ступор. И таких случаев масса. Надо вымести весь этот мусор, вычистить страну от ворья, но мы ничего сделать не можем. А китайский вариант без чистки просто не сработает.
— Но ведь и у вас был шанс, к примеру, арестовать Ельцина, когда он со своей дачи выехал к Белому дому, чтобы возглавить протест. Почему Крючков не дал команду группе «Альфа», которая следила за Ельциным, арестовать его в дни ГКЧП?
— Беда в том, что у нас в то время не оказалось ни одного решительного лидера. Крючков был обычным партаппаратчиком. Он пришел к нам в разведку из партийных органов. Пока был Андропов, у которого была своя жесткая позиция и видение мира, Крючков отражал его свет. И все было правильно. И у нас было с Андроповым отличное взаимодействие. Но когда Андропова не стало, то вся позолота с личности Крючкова мгновенно слетела, все развеялось, как утренний туман. Потому он оказался абсолютно негодным для тех событий, которые произошли в 1991 году. Эти трусы не смогли даже выбрать председателя ГКЧП. Руки тряслись, ноги подкашивались.
— Трудно сказать. Ни меня, ни руководителя внешней разведки Леонида Шебаршина он не посвящал в свои планы. Одно могу сказать: в день объявления ГКЧП Крючков пригласил нас и сказал: военные приняли решение ввести чрезвычайное положение в некоторых районах СССР для того, чтобы предотвратить нарастающий бардак и беспорядки. И надо поддержать это решение. Мы подумали, что если решение принято военными, а я хорошо знал по опыту стран Латинской Америки, что если военные берутся за дело, значит, будет Пиночет. Другого не дано. Мы взяли под козырек, но в воздухе повис вопрос: а чего ради все это затеяно? Наблюдая за ситуацией, я быстро понял, что организаторы ни к чему не готовы. Первое же обращение к населению показало всю аморфность планов: их просто не было, как не было ни призывов к населению, ни объяснений трагичности ситуации. Никто не мобилизовал партию, а ведь в КПСС насчитывалось 20 млн членов. И ни слова, ни одного призыва к ним встать на защиту страны, выйти на улицы. В итоге члены ГКЧП под тяжестью ответственности были просто раздавлены и сами подавлены своей «смелостью». Потому и не было сопротивления с их стороны.
Все богатство страны мы спустили в безумной гонке вооружений. Все было сожрано военной машиной. И колбаса стала дефицитом.
— А как получилось, что Генри Киссинджеру удалось сформировать антисоветский альянс с Китаем?
— Союз США и Китая против СССР во многом стал следствием головотяпства советского руководства. Мы своим руками создали почву, на которой Киссинджер ловко выстроил антисоветский альянс. Мы собачились из-за островов на реке Амур. Наша верхушка почему-то решила, что Китай — это враг № 1. Я помню время, когда Андропов публично говорил нам, что СССР должен иметь военный потенциал, равный потенциалам США, НАТО и Китая. Эти мысли генсека вызвали у нас в разведке ступор. Мы знали, что СССР не вытянет такое напряжение. Но слова Андропова были указанием к действию. И министр обороны Устинов (кстати, близкий друг Андропова) после этого выкачивал все ресурсы на безумную политику наращивания этого потенциала. Кстати, Устинов сыграл ключевую роль в выдвижении Андропова в генсеки. Наверное, потому Андропов и не противился его планам. А Устинова с того времени я считаю главным могильщиком СССР. Страна вкачала гигантские деньги в ненужную и безумную гонку вооружений. Потом все эти масштабные запасы оружия, которые накапливались десятилетиями, были уничтожены или гнили на складах. Это было преступлением. Мы все наши ресурсы закопали в землю. Зачем производились эти десятки тысяч танков, самолетов, артиллерии, которые к тому же устаревали? Ведь наличие ядерного оружия все это обессмысливало. Мы не понимали, зачем при таком его количестве — более 10 тыс. различных систем — мы вколачивали миллиарды рублей в обычное вооружение? Пытались с позиций разведки убедить вышестоящие инстанции не делать этого, умерить пыл. Но все попытки продвинуть идею разумного и достаточного вооружения отвергались самим Андроповым. Вот и вышло, что все богатство страны мы спустили в безумной гонке вооружений. Все было сожрано военной машиной. И колбаса стала дефицитом.
— Вы говорили об этом лично Андропову?
— И не раз. Причем в качестве примера разумной достаточности ссылались на ядерный щит Китая. Они создали 600 ракет с ядерными боеголовками и на этом остановились, не стали накапливать десятки тысяч танков и орудий. Реакция была резкой. Андропов бросил фразу: «Не учите нас управлять государством! Мы тоже кое-что в этом понимаем».
Америка достаточно сильна и центробежные силы пока не способны ее развалить. У нее достаточно сил и есть все необходимые законы для того, чтобы дать по зубам сепаратистам или тем силам, которые попытаются разжечь гражданский конфликт.
— Верите ли вы в закат Америки? Удастся ли Байдену склеить, сшить страну? Или падение США из-за внутренних противоречий, как и падение Римской империи в свое время, неизбежно?
— В этом мире нет ничего вечного. США зародились из самого динамичного и активного населения, которое выехало из Англии и Европы. Из России, к примеру, наши переселенцы завезли самую лучшую пшеницу — одесскую. США стали магнитом для желающих со всего мира жить лучше. Но если сначала туда ехали европейцы, то сегодня вектор демографии изменился. Америку заселили выходцы из Латинской Америки. Выросло и негритянское население. И американское общество покрывается трещинами межэтнических противоречий. Усиливается раскол между расами. Мы не раз в ходе официальных контактов по линии разведки спрашивали наших коллег, допускают ли они возможность в США социальной революции? В смысле, что имущественное расслоение может вызвать революционные изменения в обществе. Они отвечали, что в обозримом будущем это вряд ли возможно. Ссылались на успешное развитие экономики, что делало маловероятным какой-то социальный взрыв. А вот расовые проблемы признавали, тем более с учетом религиозных различий. Упоминали и о моральной проблеме в обществе, когда размываются сдерживающие нравственные устои. И эти опасения отчасти оправдались.
Мы блуждаем по лесу. Бредем наугад, меняем курсы, галсы. Открытый разговор, что мы хотим создать из страны, давно назрел. Для себя, для потомков это важнейшая вещь — понять, «камо грядеши»?
Многие сегодня ссылаются на пророчества Ванги: мол, США ждет упадок и раскол. Кстати, меня часто спрашивают ваши коллеги-журналисты, обращался ли КГБ к Ванге за предсказаниями. Так вот: мы никогда к ней гонцов не посылали и к ее прогнозам относились скептически. У нас с головой было все в порядке, и мы сами могли дать прогноз по любой ситуации.
— А как у США получилось создать из России монстра пострашнее СССР? Вам, наверное, смешно читать статьи в западных СМИ с этими нелепыми обвинениями.
— У Америки реальный враг не мы, а Китай. ВВП Китая сегодня составляет 18% мирового, а России не дотягивает и до 2%. Объем внешней торговли Китая — 4 трлн долларов, а России — 270 млрд. А ведь всего лишь 40 лет назад ВВП Китая равнялся российскому сегодня — 2% мирового , а у СССР был 20%. Ну какой же мы враг США? С нашей экономикой это смешно.
А вот у России иная судьба: она выбрана на роль врага в силу своей слабости. И потом, в США столько сил и средств было потрачено на создание из СССР образа врага, что этот имидж по наследству перешел к России. Особо ничего и выдумывать не пришлось. Ну добавили российских хакеров, взламывающих серверы госучреждений США и их союзников по всему миру. И все пошло по накатанной. Как у испанских конкистадоров, которые строили католические соборы на месте храмов ацтеков и инков и из тех же каменных блоков. Так что страхи перед Россией носят наследственный характер. Да и мы иногда их подпитываем своими заявлениями о новых военных суперразработках. Тут же поднимается визг на весь мир. Мне кажется, было бы лучше делать это втихомолку и не трясти красной тряпкой перед носом США. Эта страна привыкла жить в относительной безопасности, и открытая угроза от военных новинок вызывает у Конгресса только приступ щедрости к ВПК.
— Известный американский русофоб Ричард Пайпс еще в 2011 году назвал главную причину слабости России — она, точнее ее элита, не знает, куда идти и остановилась в нерешительности. Вы согласны?
— Это и моя давняя убежденность. Мы блуждаем по лесу. Бредем наугад, меняем курсы, галсы. Открытый разговор, что мы хотим создать из страны, давно назрел. Для себя, для потомков это важнейшая вещь — понять, «камо грядеши»? Куда мы идем? С таким вопросом спутники Христа обратились к учителю. Мы ответа не знаем. И наша жизнь на планете превращается в пустое биологическое прозябание. Нужна такая «дорожная карта», с которой мы бы работали по иному — четко и понятно, с колоссальной отдачей. Только так из нашего народа можно было бы высвободить еще оставшуюся творческую и созидательную энергию. Но повторяю: для этого мы должны знать, куда идем.
https://aif.ru/politics/world/general_nikolay_leonov_u_nas_n...
Свежие комментарии