Александр Ходаковский - Обезопасить Донецк важнее, чем ускорить взятие Бахмута

— Нет, это не фатум, просто с имеющейся организацией системы ПВО мы с этой проблемой не справимся, если речь идет о системах РСЗО малого калибра, таких как «Грады», или если речь идет о дальнобойной артиллерии. Например, летит «градина», одна машина БМ-21 несет на борту сорок реактивных снарядов. Ее никакая система ПВО — если мы подразумеваем под системой ПВО радар и ракету, которая сбивает летящие цели по воздуху, — не собьет.

Там же по нам стреляют… есть такое выражение — «в нахаловку». Это не то что стреляют прицельно по какому-то конкретному объекту, желая уничтожить какой-то объект военной или гражданской инфраструктуры. Нет, стреляют просто в нашем направлении.

Позиции у них заранее просчитаны, они не тратят время на более детальное прицеливание, на пристрелку. С определенной позиции под тем или иным углом наклона установки выбросили в нашем направлении ракеты. Они знают примерно, куда прилетит. И как только последний РС покинул ствол, они разворачиваются и уезжают.

Это точно так же в отношении американской гаубицы М777. Но там сложнее, потому что эта гаубица не самоходная установка. Это буксируемая установка. Это целый автопоезд.

Поэтому здесь единственное средство — постоянно мониторить пространство, иметь средство контрбатарейной борьбы: мы должны обнаруживать объект, затем отреагировать, независимо от того, что противник тоже действует быстро, долго на месте не стоит, но тем не менее мы должны работать по нему заранее. Если мы будем уже постфактум — то есть после обстрела — действовать, эффективность будет никакой.

Если речь идет о каких-то баллистических средствах, например, о «Точке-У», то да, наша ПВО может с ней ставиться, но при этом осколки, иногда даже боечасти разлетаются по сторонам и тоже наносят ущерб, убивая гражданских или уничтожая наш город.

Если мы ведем речь о «пиратских набегах» ВСУ, то нужно работать только на их упреждение: зная и понимая, откуда они, мы тоже можем просчитать дистанцию, с которой он предполагают по нам ударить. Это несложно.

Все те районы, откуда потенциально может наноситься по нам удар, должны постоянно находиться под нашим наблюдением, и как только противник начинает выдвижение откуда-то с закрытых позиций на открытую позицию, с которой откроет по нам огонь, мы можем его уничтожить.

Маршрут следования, маршрут возвращения — это все время, и этого времени достаточно, чтобы выявить, куда отправляется эта артиллерийская установка, и где она находится.

Можно выявить, где она базируется, наблюдая с воздуха, постоянно мониторить квадраты, и как только появится эта артиллерийская система — она еще не успевает развернуться, она еще в движении, а мы уже должны ее отследить и нанести по ней удар.

— Это уже второй вопрос. Если мы ставим перед собой задачу работать на упреждение, но сталкиваемся с проблемой, что нам нечем работать, то тогда нам нужно задаться вопросами: а где наши средства, которые дотянутся до вражеских позиций, и которые в состоянии уничтожить технику или артиллерию противника еще до того, как она займет позицию и откроет огонь.

Средства разведки у нас худо-бедно есть. У нас есть средства, которые могут находиться часами в воздухе до трех с половиной часов гарантировано.

Они будут друг друга менять, постоянно находясь над нужным нам квадратом. Наши средства научились уже летать без GPS, они летают на достаточной высоте, чтобы противник не подавил их РЭБ. Мы уже научились противодействовать РЭБ теми средствами и способами, которые мы имеем в наличии.

Еще раз, средства разведки у нас худо-бедно есть. Нужно только повысить их концентрацию, потому что все равно противник тоже их периодически сбивает. Это наши летающие самолеты или крылья. Поэтому их должно быть достаточно, чтобы осуществлять системный непрерывный мониторинг территории. Их должно быть в достаточном количестве, а не так, чтоб только один есть, и тот берегут как зеницу ока.

Если у нас есть нужные средства уничтожения артиллерийских систем ВСУ, которыми мы дотягиваемся до них, их нужно применять в сочетании со средствами разведки. Принцип должен быть не реагирования на уже произведенное действие противника, а работы на упреждение. Только так.

— Если нам приходится перебрасывать какие-то значительные артиллерийские ресурсы на участок наступления, потому что нам не хватает артиллерии, то проблема не в том, что мы перебрасываем, а в том, что не хватает артиллерии.

Артиллерии для того, чтобы вести полномасштабную войну, которую мы ведем, должно быть достаточно на всех участках. Единственное, что концентрация артиллерии на участке наступления должна повышаться, но без ущерба для всех остальных участков.

Если мы пришли к тому, что нам приходится гонять артиллерийские дивизионы с места на место и затыкать ими дыры, значит, у нас вылезает системная проблема, которую нужно решать. Прежде всего, это нехватка артиллерии и артиллеристов, боеприпасов.

Если мы сейчас, ради того, чтобы завершить наступление в Бахмуте, после которого нам предстоит брать Краматорск, Константиновку, Красноармейск, Славянск… Бахмут это же ведь не столица Украины, это один из небольших городов в Донецкой области, которых еще впереди будет много…

Так вот, если мы на каждом Бахмуте будем концентрировать все наши ресурсы, тогда вся остальная линия фронта будет стоять без прикрытия. Я считаю, что в этом случае обезопасить Донецк, мне кажется, важнее, чем, например, ускорить процесс взятия Бахмута, потому что, взяв Бахмут, мы добьемся того, что мы просто перейдем к следующему городу ДНР. Если перейдем к нему, а не застрянем в Бахмуте.

Конечно, заканчивать историю с Бахмутом, безусловно, нужно, но в то же время нужно обратить внимание и на обнаруженные в связи с этим проблемы.

Если нам приходится собирать со всего фронта артиллерию и боеприпасы и отправлять на Бахмут, значит, у нас что-то не в порядке в целом. И вопрос не в том, что мы ослабили и перебросили туда нашу артиллерию, вопрос в том, что нам в принципе должно хватать и артиллерии, чтобы решать одномоментно все задачи. Иначе мы эту войну не выиграем...

— Нужна армия, которая способна вести наступательные действия широким фронтом. Мы уже достаточно долго пытаемся справиться с Артемовском (Бахмутом).

У тех, кто пытается взять Артемовск, есть единственная мотивация, что это нужно. Это нужно, конечно, потому что любое наше продвижение полезно, но надо же сопоставлять… Есть такое понятие, как уровень безубыточности или уровень рентабельности.

Мы должны понимать, сколько мы затрачиваем ресурсов, и какой мы потом в итоге получим результат. Но если мы не в состоянии продвигаться широким фронтом и отодвигать от Донецка широким, значит необходим для этого нужный потенциал.

С учетом всего, что я вижу, наблюдаю, мы должны сейчас перейти к обороне, мы должны улучшить принимаемые нами меры контрбатарейной борьбы. Это то, о чем мы говорим, когда говорим, что Донецк обстреливают.

Мы будем более эффективно ту артиллерию противника, которая работает по городу, стараться на упреждение уничтожать.

Мы должны четко занять позицию обороны, минимизировать наши суточные расходы, что с точки зрения личного состава, что с точки зрения артиллерии БК и всего остального.

Надо накопить и подготовить ресурс, обучить личный состав, который прибывает сейчас в качестве мобилизованных, подготовиться к более полномасштабным наступлениям, как это было в Великую Отечественную войну, когда мы наступление готовили и полгода, и больше, и потом уже широко шагая отодвигать противника настолько, насколько мы будем способны.

Если мы будем сейчас продолжать такими мелкими щипками пытаться победить противника, мы будем застревать очень надолго на каких-то конкретных отдельных участках. При этом жизнь на всей остальной линии фронта будет идти по своим законам.

Поэтому сейчас мы решаем не глобальные задачи взятием Марьинки или взятием Артемовска. Возьмем Артемовск, возьмем и Марьинку, а дальше что? Есть ли у нас средства дальше двигаться? Будем смотреть.

Пока что я считаю, что у нас есть хороший потенциал, этот потенциал нужно привести к нормальному состоянию, способному двигаться в наступлении и не на каких-то отдельных маленьких локальных участках, а полномасштабно, широким фронтом, чтобы выходить, в конце концов, на границы ДНР. Потому что брать в лоб города — это контрпродуктивно сейчас.

— Мы с Мариуполем так не поступали, я имею в виду армию. Не мы конкретно, кто брал Мариуполь, а именно армию. Армия, имея на тот момент достаточно ресурсов, пошла дальше, Мариуполь оставили как отдельные военные задачи, оставили его в окружении, отрезанным от коммуникаций со своими основными силами, и мы продолжали разделываться с Мариуполем, продолжали зачищать группировку противника в городе, а в это время армия решала свои задачи.

То есть нужно иметь столько сил и средств, чтобы, захватив оперативный простор, оставив отдельные локальные очаги сопротивления в виде городов, окружив эти города, выстроить фронт где-то дальше за пределами этих населенных пунктов. А внутри этого общего контура просто каждый город брать под наш контроль.

Так будет продуктивнее, потому что, когда противник окажется без поддержки извне, то в таком случае сопротивление его будет слабеть, моральный дух его будет тоже слабеть, и у нас будут преимущества над противником очевидные.

Сейчас, когда противник не отрезан от снабжения, а мы штурмуем в лоб города, упорно пытаясь противника продавить, результат мы наблюдаем: потери достаточно высокие, затраты достаточно высокие, а результат несмотря на уже длительный период времени, пока что еще ограничен. Виноваты в этом не те люди, которые штурмуют и недостаточно эффективно штурмуют, я уверен, что они прилагают все усилия для того, чтобы одержать там победу, каждый на своем участке, кто на Бахмуте, кто в Марьинке. Но если бы широкий фронт шел бы вперед справа и слева в целом, то и Бахмут бы быстрее сдался, и Марьинка бы была давно взята.

А так, поскольку противник может пополнять своими ресурсами эти участки обороны, то, конечно, мы, каждый раз уничтожая их, завтра сталкиваемся уже с другими ресурсами. Это конвейер, который бесконечно продолжает работать.

— Да, Украина способна сейчас к наступлению. Они аккумулировали ресурс, они не потеряли большого числа людей на Херсонском направлении. Они достаточно легко справились с Харьковским направлением. Соответственно, пока у них ресурс есть.

Этот ресурс сейчас пополнен помощью со стороны Запада. Америка поставляет порядка 60 тысяч 155-миллиметровых снарядов, пока еще непонятно, какой классификации, будет ли это «Эскалибур» сорокакилометровые, или это будут снаряды меньшей дальности, но тем не менее шестьдесят тысяч снарядов — это немало.

Если они подойдут к началу реализации какого-нибудь замысла с наступлением, то эти боеприпасы будут, конечно, достаточно серьезным фактором влияния на его успех. Для начала наступления где-нибудь на каком-то участке фронта шестьдесят тысяч снарядов, если в течение трех суток ими обрабатывать наши позиции, конечно, сыграют свою роль.

Да, на сегодня, на коротком участке Украина обладает потенциалом для того, чтобы где-то в каком-то направлении попытаться развить наступление. А может быть, даже одновременно на двух направлениях, чтобы растянуть наши ресурсы на диаметрально противоположном куске фронта.