В октябре минуло 7 лет со дня гибели Арсена Павлова.
Портрет работы художника Вадима Окладникова
Моторола. Этот позывной Арсен Павлов выбрал сам еще до событий на Донбассе. В России он три года служил в 77-й бригаде морской пехоты связистом. Отсюда и прозвище — Моторола, которое уже на сверхсрочной службе было с ним и во время двух командировок в Чечню.
Есть люди, которые попав в мясорубку кровавых боев, выходят из нее с перемолотыми душами и стойким отвращением к оружию. А есть фанаты, которые не только любят и умеют воевать, но при этом умудряются сохранять в себе человека. Моторола был как раз из таких. Боец от бога, любитель русского рэпа и балагур. Мы познакомились весной 2014 года, когда в Славянск еще можно было проехать по прямой, но в городе и на его окраинах уже вовсю шли бои. Недалеко от блокпоста «Карандаши» по дороге на Андреевку под огонь украинской артиллерии попал микроавтобус. В сгущавшихся сумерках мы, погасив фары, медленно ехали в сторону горящего «бусика», когда из темноты материализовался гном в «сбруе», увешанный оружием. Несмотря на невысокий рост, экипировка смотрелась на нем очень органично, придавая убедительности.
— Вы куда, на, прете-то, на? — спросил он по-доброму, с улыбкой, которая, впрочем, не предвещала светской беседы. — Кто такие?
— Журналисты российские...
— Российские — это хорошо, в темноте ездить — это плохо.
— А можно пешком до «бусика» пройти, отснять?
— Вы что, экстремалы? — с уважением хохотнул Моторола.
— Разворачивайтесь обратно, и за нами, не мигая стоп-сигналами.
О своем прошлом Мотик, как называли его друзья, рассказывать не любил. Родился в Коми, в 15 лет остался сиротой, рос с бабушкой. Помимо военной, освоил и несколько гражданских профессий — спасателя, гранитчика-мраморщика... Но душа всегда лежала к военной стезе. За «майданом» сначала наблюдал по телевизору, а потом и сам съездил в Киев — «из спортивного интереса». Услышав там оброненную кем-то фразу «за одного нашего будем убивать 10 русских», он все для себя решил. И начал участвовать в протестном движении юго-востока Украины еще до Славянска. Ездил на демонстрации в Харьков, митинги в Одессу и, наконец, попал на «Крымскую весну», откуда вместе с небольшим отрядом Игоря Стрелкова отправился в Славянск.
Здесь он быстро стал медийной фигурой. Не из-за жажды славы, а в силу общительности и природной харизматичности. Его умение в непосредственной ироничной манере описывать события совсем не смешные подкупали, а доступность располагала. Мотор одним из первых понял, что информационная составляющая этой войны едва ли не такая же важная, как боевая. На свой огромный наладонник он снимал кадры первых боев, передавая их нам, журналистам. При этом, чтобы дать их в эфир, приходилось вычищать фирменный моторолин закадровый текст, благодаря которому смотреть реальную войну без улыбки было невозможно.
Первый серьезный бой на Семеновке 5 мая 2014 года. Мотик выехал оттуда последний, взвинченный, нервный: «Не снимай!» — грозно заорал он на оператора Жени Поддубного Васю Юрчука, махнув автоматом. «Да это ж свой», — аккуратно вставил Женька. «Ой, извини братан», — тут же стушевался Моторола. Через час он передал нам свои кадры, которые облетели всю страну. Но с каждым днем держать в руках и автомат и смартфон становилось все сложнее. И Мотик просто стал брать нас с собой на войну. Николаевка, Семёновка, Илловайск, Дебальцево аэропорт...
Мы стоим под бетонным забором напротив нового терминала, в котором на одном этаже еще сидят украинские «киборги», а на другом — уже ополченцы. Арсен лично подвез нас как можно ближе, чтобы мы смогли сделать пару кадров. Вокруг оглушительно рвется смерть различного калибра. Но Моторола спокоен и собран. — А это наши? — показываю Мотику лесопосадку метрах в 300 от нас. Оттуда по терминалу прямой наводкой бью танки. Видны только вспышки выстрелов.
— Какие вы, журналисты, глазастые, — сказал он с неизменной улыбкой.
И навел на эти танки минометы ополченцев.
— А сейчас надо будет тикать, — подмигнул он. — Ответочка полетит.
— А у нас коптер еще не вернулся, — растерялись коллеги. — Ну тогда подождем, — хмуро присел у забора Моторола.
Дрон зажужжал одновременно с разрывами «ответочки». Мотик терпеливо ждал, пока мы загрузимся в машину. Сопроводив нас из зоны обстрела на своем фирменном квадроцикле с развивающимся флагом морской пехоты, он вернулся на передовую. Через пару месяцев он штурмовал аэропорт вместе со своими бойцами, в первый рядах: «Ну а как иначе, — всегда удивлялся он нашему вопросу. — Если я не пойду, как я людей своих отправлю. Я же знаю, что кто-то из них не вернется. Как в глаза остальным смотреть?»
Моторола прекрасно понимал, что в период затишья без боев и разведвыходов армия может начать разлагаться. Поэтому свой батальон он с утра до вечера гонял на полигоне по программам подготовки российских спецподразделений. Ведя при этом «репортажи онлайн» в своем Инстаграме.
— Давайте придумаем какой-нибудь хештег, чтобы все военкоры все свои военные видео в Интернет выкладывали централизованно. Как у американцев, только у них видео — г...но. А у нас настоящей войны-то сколько, а все пропадает, — сетовал он на нашей последней встрече 1 октября этого года.
Мы сидели в кафе «Легенда» — неофициальное место сбора журналистов с августа 2014-го года. Тогда это было единственное работающее заведение в городе. Да еще и с Интернетом. Сюда частенько заезжал и Моторола, выпить Латте. И поболтать с репортерами.
— Ты нервный какой-то, — заметил кто-то из друзей.
— Да Ленка должна не сегодня — завтра родить.
Макар появился на свет на следующий день. О чем Мотик тут же сообщил в Инстаграме. У рожденной год назад Мирославы появился маленький братик. Когда Арсен вместе с охранником садился в лифт, они ждали его наверху, в своих маленьких кроватках. Взрыв тряхнул здание, запахло копотью и сгоревшим порохом. Лена знает этот запах, она сама из Семеновки, там и познакомилась с Арсеном. Свадьбу играли в Донецке, венчались в Крыму...
Моторола никогда не рвался в политику, она ему не была интересна. Поэтому версия о внутренних разборках здесь просто неуместна. На Украине же с него нарисовали образ жестокого монстра, расстреливающего пленных. Я видел, как он общался с пленными, это вранье. Расстрел для него — потеря достоинства. Он не был снисходительным, но и не был жестоким. Он не был красноречивым, но был очень убедительным. Он не был красавцем, но был преданным другом и мужем. Он был воином от Бога. Рыцарем веселого образа.
Среди наград Донецкой народной республики: Георгиевский крест за храбрость, орден «За воинскую доблесть» 1 степени, медали «За боевые заслуги», «За оборону Славянска». Также был представлен к высшей степени отличия: званию «Героя ДНР».
Кроме того, Арсений имел и награды РФ: медали «За защиту Крыма» и «За возвращение Крыма» и знак отличия «За службу на Кавказе».
Убить в бою украинские военные так и не смогли, прибегнув к предательскому удару.
16 октября 2016 года Арсений Павлов погиб в результате взрыва лифта в доме, где он проживал.
На похороны донецкого героя пришло боле 50 тысяч человек, включая все руководство республики. Погиб Арсений совсем молодым, ему было всего 33 года .....
Материал из архива спецкора «КП» Александра Коцаhttps://t.me/specnazAlpha/16945
Свежие комментарии