VATNIKSTAN продолжает разбирать малоизвестные сюжеты из биографии первого президента Российской Федерации Бориса Ельцина. Рассмотрев деятельность Ельцина на посту руководителя московского горкома и его скандальную речь, Виктория Мокина разбирает кулуарное противостояние будущего лидера России и члена Политбюро ЦК КПСС Егора Лигачёва.
В переломный для перестройки 1987 год впервые за долгие десятилетия обозначилось публичное противостояние в верхних эшелонах власти. На тот момент секретарь столичного горкома Борис Ельцин на заседании Пленума ЦК неожиданно произнёс речь, в которой критиковал сложившуюся в партии ситуацию и даже заявлял об угрозе нового культа личности. Большинство в КПСС, включая Горбачёва и Лигачёва, осудило его. Ельцину пришлось отказаться от высокого поста, и его карьера начала стремительно развиваться новым путём. Началась политическая борьба, которую часто называют «конфликтом между реформаторами и консерваторами». Но было ли так на самом деле или причины конфликта глубже?
Как Ельцин попал в Москву
Борис Ельцин был ровесником Горбачёва ― оба родились в 1931 году. Первую должность в Москве Борис Николаевич получил в конце 1985 года ― стал первым секретарём московского горкома партии.
Егор Лигачёв старше Ельцина и Горбачёва на 11 лет. В это время уже несколько лет был на верховных постах. В политическую элиту КПСС он попал по настоянию Андропова: в 1983 году он назначил Егора Кузьмича заведующим отделом ЦК КПСС по организационно-партийной работе и идеологии. Фактически в его обязанности входил подбор руководящих кадров всесоюзного уровня. Знавшие Лигачёва лично отмечали его честность, нравственность и даже аскетизм. Сам же себя он объявлял консерватором, выступал за последовательность и осторожность в преобразованиях.
Ельцин в Свердловске. Около 1980 года
Интересно, что именно Лигачёв был инициатором приглашения Ельцина в Москву. В самом начале 1980-х годов Андропов поручил ему съездить в Свердловск и понаблюдать за работой секретаря местного обкома. Лигачёв поручение выполнил и оказался доволен увиденным: энергичный, молодой руководитель, который очень нужен стране в эпоху перемен. Он позвонил Горбачёву и рассказал: «Михаил Сергеевич, это наш человек! Надо брать его».
Но переезд Ельцина в Москву затянулся на два года. Смерть Андропова остановила преобразования, которые возобновились только с приходом Горбачёва. Когда потребовался новый секретарь московского горкома, Лигачёв вспомнил о перспективном уральце.
Однако карьера Ельцина в Москве начала развиваться не так, как планировали пригласившие его Лигачёв и Горбачёв. Борис Николаевич оказался более независимым и непредсказуемым, чем от него ожидали.
Деятельность Ельцина в Москве
Ельцин с первых дней в столице проявит себя как руководитель нового типа. Сразу после назначения на пост секретаря он отметился смелым докладом на местной партийной конференции. А каждое его следующее выступление содержало всё больше критики. Он хорошо уловил общественные настроения, и его популярность начала постепенно расти.
Борис Николаевич сформировал репутацию «человека из народа»: ходил в местную поликлинику, ездил на троллейбусе, ходил в те же магазины, что обычные москвичи. Он стремился решить несколько задач, которые значительно улучшили бы жизнь горожан: наладить продуктовое снабжение, увеличить количество торговых объектов и разнообразить культурную жизнь. К тому же такие меры отлично работали на личную известность.
Члены и кандидаты в члены Политбюро на заседании Верховного Совета СССР, ноябрь 1986 года. Первый ряд, слева направо: Егор Лигачев, Николай Рыжков, Андрей Громыко, Михаил Горбачев. Второй ряд: Виталий Воротников, Лев Зайков, Михаил Соломенцев. Третий ряд: Владимир Долгих, Борис Ельцин, Эдуард Шеварднадзе.
Итоги работы в Москве за довольно короткий период можно назвать успешными. Однако в партии Ельцина никто не поддерживал, продвижение по карьерной лестнице оказалось под угрозой. Другие высокопоставленные члены партии с подозрением относились к нему и его к растущей популярности.
У Ельцина не было здесь своей команды, найти новых соратников не получилось. Борис Николаевич был кандидатом в члены Политбюро почти полтора года. Это продолжительный срок, других кандидатов рассматривали значительно быстрее. Он оказался в положении «один против всех». Первого секретаря московского горкома это пренебрежение задевало, в итоге он демонстративно отзовёт свою кандидатуру во время скандальной речи в октябре 1987 года.
Причиной своего ухода с поста Ельцин назвал «неудовлетворительную работу Секретариата ЦК и его "ведущего" — Лигачёва».
Неизвестно, в какой именно момент начали назревать противоречия с партией в целом и с Лигачёвым лично. Также не до конца ясно, действительно ли участники конфликта расходились из-за разного видения политических процессов или ситуацию обостряла личная неприязнь. Вероятно, Ельцин рассчитывал на более быстрый карьерный рост и постоянное покровительство Лигачёва. Тот же увидел, что Ельцин действует чересчур радикально, поэтому перестал его поддерживать.
Кульминация конфликта
О скандально запомнившейся речи Бориса Ельцина на пленуме ЦК КПСС мы уже писали. Та речь стала большой неожиданностью для всех членов партии, включая Горбачёва и Лигачёва. Возможно, Ельцин действовал спонтанно «на эмоциях» и не задумывался о последствиях. Эта гипотеза подтверждается тем, что буквально через несколько дней Борис Николаевич «раскается» в своём обращении и попросит вернуть ему посты.
Михаил Горбачёв, Николай Рыжков, Егор Лигачёв
Однако повернуть время вспять невозможно: самиздатовские копии речи расходятся по столице. После ухода с поста первого секретаря Ельцин становится даже более популярным, чем был до этого. Он угадал запрос общества на преодоление застоя в стране. Многие начинают воспринимать его как «правильного коммуниста», который противостоит старой консервативной номенклатуре в лице Лигачёва. Неслучайно в перепечатываемых версиях речи на Пленуме появлялись выпады в адрес Егора Кузьмича и высокопоставленных членов партии, которых не было в действительности:
«Очень трудно работать, когда вместо конкретной дружеской помощи получаешь только одни нагоняи и грубые разносы».
«Как я должен объяснить это ветеранам Великой Отечественной войны и участникам гражданской, которых сейчас уже можно пересчитать по пальцам. Вы видели список продуктов из праздничного заказа? А мне принесли, показали. И каково мне выслушивать их, когда они говорят, что это объедки с барского стола? И вы понимаете, товарищи, чей стол они имеют в виду! Как я должен смотреть им в глаза? Ведь они же, не щадя жизни, завоевали и вручили нам власть. Что я могу им теперь ответить? Может, товарищ Лигачёв мне подскажет?»
«Не надо, товарищ Лигачев, на меня кричать, и поучать меня не надо. Нет, я не мальчишка».
Далее события развивались неожиданно для всех участников процесса. Популярность Ельцина постоянно росла. Общество разделилось: не все были готовы поддерживать Бориса Николаевича, но многие увидели в нём настоящего лидера, способного принести в государство перемены. Оказалось, что в таких условиях политическая карьера Ельцина может развиваться и без опоры на уважаемых членов партии.
Егор Лигачёв
Сам же он, впрочем, в этом не был уверен. Всего через несколько дней он обратится к Горбачёву с просьбой оставить ему пост секретаря московского горкома. Члены Политбюро были против, поэтому должность занял более старший и более предсказуемый Лев Зайков. Ельцин получил должность заместителя председателя Госстроя. Довольно быстро поняв, что произошел переломный момент и развивать карьеру традиционном путем не получится, Ельцин начнет по-настоящему противостоять партийной верхушке в целом и лично Лигачёву.
«Борис, ты не прав!»
Самым острым получилось выступление XIX Всесоюзной партконференции, когда Ельцин заявил, что в застое виноват не один только Брежнев, а все высокопоставленные члены партии того времени. Остроты ситуации добавляло то, что это была первая конференция, которая транслировалась по телевидению на многомиллионную аудиторию. В завершении он предложил вывести Лигачёва из Политбюро.
«Далее были вопросы в отношении товарища Лигачева. Я сказал, что имею единые точки зрения в стратегическом плане, по решениям съезда, по задачам перестройки и т. д. У нас есть с ним некоторые разные точки зрения в тактике перестройки, в вопросах социальной справедливости, стиля его работы. Детали я не расшифровывал. Был и такой вопрос: "Считаете ли вы, что, будь на месте товарища Лигачева какой-то другой человек, перестройка пошла бы быстрее?" Я ответил: "Да"».
В то же время Ельцин был в «изоляции». Владимир Волков, один из участников той конференции, вспоминает:
«…стоит Ельцин, иностранные журналисты задают ему вопросы – и вокруг пустое пространство на расстоянии метров пятнадцати, люди боятся подойти. Потому что Ельцин как бы меченый. Помню, подошел к нему офтальмолог Фёдоров, пожал ему руку. Я тоже подошёл и сказал что-то вроде приветствия от коммунистов завода им. Калинина. Но было ощущение, что Ельцин был как волк, в оцеплении и изоляции…».
После слово взял Лигачёв. Его речь была весьма объёмной:
«Быть может, мне труднее, чем кому-либо из руководства, говорить в связи с выступлением Бориса Николаевича Ельцина. И не потому, что шла речь и обо мне. Просто пришла пора рассказать всю правду. Почему трудно говорить? Потому, что я рекомендовал его в состав Секретариата ЦК, затем в Политбюро. Из чего я исходил? Исходил из того, что Борис Николаевич Ельцин ― человек энергичный, имел в ту пору большой опыт в руководстве видной, всеми уважаемой в нашей партии Свердловской областной партийной организацией. Эту организацию я видел в работе, когда приезжал в Свердловск, будучи секретарем ЦК.
Нельзя молчать, потому что коммунист Ельцин встал на неправильный путь. Оказалось, что он обладает не созидательной, а разрушительной энергией. Его оценки процесса перестройки, подходов и методов работы, признанных партией, являются несостоятельными, ошибочными. К такому выводу пришли и Московский городской комитет партии, и Пленум ЦК, на котором он был в добром здравии. На пленумах Московского горкома и ЦК КПСС выступило более 50 человек, и все единогласно приняли вам известное решение».
Лигачёв обвинил Ельцина в том, что тот за девять лет управления Свердловской областью «посадил свою область на карточки». Это было не совсем справедливо: карточный режим действовал во многих регионах и вряд ли мог считаться личной виной местного секретаря горкома. Большая речь Лигачёва сократилась до короткой фразы «Борис, ты не прав» и ушла в народ. Сторонники Ельцина переделывали её в «Борис, ты прав», «Правь, Борис» и даже «Нас не объегоришь, нас не обкузьмишь».
Выступление Лигачёва:
Заключение
Острая фаза личного противостояния Ельцина и Лигачёва постепенно завершилась. Борис Николаевич привлекал всё больше сторонников, не только в Москве и Свердловске, но и по всей России. На первых выборах в Москве в 1989 году он получил почти 90% голосов и стал народным депутатом СССР по московскому округу, а в 1990 году ― народным депутатом РСФСР от Свердловска. Так начался путь к вершинам власти.
Лигачёв, впрочем, тоже избирался народным депутатом. В том же 1990 году он вышел из состава Политбюро на пенсию (на тот момент ему было 70 лет) В деятельности ГКЧП не участвовал, но поддерживал его. С 1993 по 2013 год был членом КПРФ, в период 1999–2003 годов заседал в Государственной думе, представляя Томскую область. На пороге 80-летия Егор Кузьмич напишет несколько книг («Кто предал СССР?» и «Борис был не прав»), где представил свой вариант изложения событий накануне распада СССР.
Свежие комментарии