На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Мы из Советского Союза

13 938 подписчиков

Свежие комментарии

  • Елена Смирнова
    мое поколение помнит почти все военные песни, спасибо за напоминание!История создания ...
  • Жанна Чешева (Баранова)
    Никто их не оберегает и не лелеит, на них тупо зарабатывают, а вот почему они такие залы собирают, это вопрос к нашим...Лаврентию Павлови...
  • валерии темников
    Мой пассаж  словами Лермонтова в отношении ....."БОГАТЫРИ!  Не вы!  именно и относится к нашим олигархам и либерастне...Лаврентию Павлови...

Манифест 17 октября и «дни свобод» Российской империи. Ликбез

Манифест 17 октября и вообще октябрьские дни 1905 года стали переломными для всей истории России, хотя и нельзя сказать, что проведённое изменение сверху решило проблемы общества и изменило устройство государственной машины империи. Однако, события октября показали, что царь и его окружение не могут сопротивляться и подавлять назревшее восстание силовыми методами, так как таким путём можно было только усугубить ситуацию и усилить революционные настроения. Николай II вынужден был пойти на уступки, к которым апеллировал С. Ю. Витте и другие государственные деятели.

Почему царь пошёл на уступки, как дарование свобод встретили консерваторы и либералы, а также почему так и не удалось остановить бунты по всей стране?

Митинг в Петербурге после оглашения царского манифеста

Манифест 17 октября

Всеобщая октябрьская стачка привела к дезорганизации и ступору всех важнейших экономических и политических структур. В ситуации массового народного недовольства все ожидали от царя решительных действий.

Либеральная часть населения рассчитывала, что народ усмирят с помощью реформ, заключавшихся в даровании широких демократических свобод. Консерваторы, напротив, требовали от Николая II ввести военное положение и искоренить революцию в зародыше.Сам же царь не мог решиться ни на тот, ни на другой шаг. Во-первых, сама идея самодержавия шла вразрез с демократическими привилегиями, да и к тому же такая политика вызвала бы недовольство дворянства — оплота самодержавия. Во-вторых, жёсткое подавление восстания не привело бы к желаемому результату, так как для него требовалось огромное количество боевых соединений. Войск хватало для столицы, но не для всей России, где также вспыхнула буря народного недовольства. Помимо этого, не исключена была обратная реакция населения на вооружённое подавление, как уже произошло после 9 января. Да и брожение в армии оказалось весомым аргументом против силового решения.

«Всеобщая стачка Иваново-вознесенских рабочих в мае 1905 года», Е. И. Дешалыт. 1977 год

Нажим на власть также исходил и от деловой буржуазии, которая терпела в это время большие убытки. Множество торговцев сельскохозяйственной продукцией, горнопромышленные и текстильные фабриканты, сахарозаводчики и другие требовали от правительства решительно подавить восстание и восстановить железнодорожное сообщение. Так, в газете «Слово» от 14 октября 1905 года было написано следующее:

«Должны быть приняты самые решительные меры к водворению общего спокойствия. Нужна твёрдая власть, нужно немедленно, во что бы то ни стало, восстановление прервавшегося движения дорог, торговли и всех проявлений жизни».

Несмотря на то, что большинство промышленников и банкиров без восторга встретили идеи левых либералов о том, что народная забастовка может стать средством давления на правительство, многие предприниматели считали, что необходимо решать рабочий вопрос без силовой конфронтации, а мирным путём реформирования политической системы и перевеса буржуазно-промышленных кругов в работе Государственной думы.

«Октябрьская идиллия», М. В. Добужинский. 1905 год

12 октября правительство Российской империи уже осознавало масштабы народного недовольства. Несмотря на сопротивление консервативных кругов Николай II и его окружение в тайне от представителей элиты начали подготовку манифеста для пресечения «смуты». Проект манифеста разрабатывали видные деятели Российской империи: С. Ю. Витте, Д. Ф. Траппов, Н. И. Вуич, В. Б. Фредерикс, О. Б. Рихтер, И. Л. Горемыкин, А. А. Будберг и другие. Манифест 17 октября стал неожиданностью для многих членов правительства и представителей царской семьи. Это подтверждает, например, тот факт, что министр финансов Российской империи В. Н. Коковцев узнал о самом документе и его содержании чуть ли не из газет и, как он пишет, «даже не подозревал о его изготовлении».

Конечно, Манифест 17 октября прошёл только благодаря паритету между революцией и царизмом, а также усилиями царских сановников, которые противодействовали и продвигали конституцию, противясь стремлениям Николая II и консервативной верхушки. Витте, который рассчитывал на пост главы правительства, смог ловко использовать возможности народного недовольства и позиции либеральной интеллигенции. Понимая, что царь не может подавить восстание собственными силами Витте предлагал Николаю два варианта: собственно, создание манифеста и умиротворение народной массы или же введение диктатуры, что для царя было намного опаснее, так как в ней он видел угрозу своей неограниченной власти. Таким образом было решено подготовить проект реформ.

На Знаменской площади в 1905 году

16 октября записка Витте почти была готова, оставалась только редакция. А уже после опубликования царь напишет Трепову следующие слова, которые явно показывают отношения Николая II к демократическим стремлениям его свиты:

«Дорогой Дмитрий Фёдорович!

Да, России даруется конституция. Немного нас было, которые боролись против неё. Но поддержки в этой борьбе ниоткуда не пришло, всякий день от нас отворачивалось всё большее количество людей и, в конце концов, случилось неизбежное. Тем не менее по совести я предпочитаю даровать всё сразу, нежели быть вынужденным в ближайшем будущем уступать по мелочам и всё-таки прийти к тому же».

Ещё одним красочным описанием станет дневниковая запись императора от 17 октября 1905 года в годовщину крушения царского поезда в Борках:

«Годовщина крушения!
В 10 час. поехали в казармы Сводно-Гвардейского батальона. По случаю его праздника отец Иоанн отслужил молебен в столовой. Завтракали Николаша и Стана.

Сидели и разговаривали, ожидая, приезда Витте. Подписал манифест в 5 час. После такого дня голова сделалась тяжёлою, и мысли стали путаться. Господи, помоги нам, спаси и умири Россию!»

К чему же пришли царские чиновники и император в итоге, действительно ли Манифест 17 октября дал шанс оппозиционным силам влиять на управление Российской империи?

Для ответа на данный вопрос следует прежде всего рассмотреть сам «Высочайший Манифест об усовершенствовании государственного порядка». В первом его пункте закреплялись права и свободы личности, слова, собраний и союзов. Второй пункт давал возможность остальным классам империи быть представленными в созыве Государственной думы. В третьем пункте обозначали функции Думы, которая должна была стать не только совещательным, но и законодательным органом.

Несмотря на умиротворительный характер документа, не обошлось и без манёвров. Манифест воспринимался царём как милость поданным. Также он призывал немедленно прекратить беспорядки и бесчинства, что означало команду местным властям ликвидировать «смуту». 19 октября царь подписал указ о создании Совета министров во главе с С. Ю. Витте, который по сути стал первым премьер-министром Российской империи, так как министры были подконтрольны теперь именно главе Совета министров, а не царю. Помимо этого, лишились постов лидеры реакции — обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев и генерал-губернатор Санкт-Петербурга Д. Ф. Трепов.

«Сто дней свобод» Первой русской революции

«Народ победил. Царь капитулировал. Самодержавие перестало существовать», — именно так после 17 октября было написано в английской газете «Таймс». Несмотря на ликование народа, многие члены революционного движения скептически отнеслись к царскому манифесту. Так, в большевистской газете «Пролетарий» была дана следующая оценка:

«Манифест — это победа, но народу ещё рано ликовать, так как самодержавие далеко не капитулировало, а только отступило, „оставив неприятелю поле сражения“. Действительно, манифест только декларировал введение в стране буржуазного конституционализма, ничем не гарантируя его реализацию. Самодержавие отступило, чтобы собрать свои силы. Оценка манифеста многими представителями интеллигенции сводилась к тому, что это — не конституция, а глумление над народом».

Ожидаемого эффекта умиротворения масс Манифест 17 октября не принёс. Во-первых, консерваторы подвергли критике либерализацию режима и первые зачатки конституционного управления. Во-вторых, не устроил манифест и либеральную интеллигенцию, так как некоторые из них выступали за более кардинальные изменения политической системы России. Тут стоит упомянуть и партию конституционалистов-демократов, лидер которой П. Н. Милюков заявил после оглашения манифеста:

«Ничто не изменилось, война продолжается».

Черносотенцы в годы Первой русской революции

Итоги борьбы за первые ростки свободы были, пожалуй, восприняты позитивно среди социалистов, хотя и, тот же Ленин, считал, что это «не решает судьбы всего дела». Подозрения, что манифест — всего лишь обманный манёвр, оставались актуальными в революционной среде, а в частности среди эсеров. Хотя и среди них были оптимисты, например, М. Р. Гоц и В. М. Чернов, которых прельщала сама идея, что в России хоть что-то начинает меняться.

Также в те октябрьские дни, а особенно 18 октября, общество разделилось на два противоположных лагеря, и улицы Москвы заполонили толпы людей: одни с портретами царя, другие — с красными знамёнами. Всё это прекрасно видели и царские чиновники, такие как Джунковский, который подметил противостояние двух враждующих групп, но власти пытались занять нейтральную позицию.

А вот в столице Российской империи события развивались более кроваво. Если 17 октября обстановку в Петербурге ещё можно было назвать спокойной, то на следующий день толпы собрались у Казанского собора и столичной Думы с красными флагами и песнями в память об убитых 9 января 1905 года. Позднее толпа стала заявлять более радикальные требования уже на Васильевском острове. В тот день не обошлось без жертв и столкновений на Невском проспекте, у Технологического института. Всего по официальной статистике на улицах Петербурга в первый день «свобод» было убито или тяжело ранено порядка 18 человек.

После столицы события октября перенеслись на окраины, где произошли массовые стычки протестующих с полицейскими отрядами и монархистами.

Помимо сугубо политических и социальных конфликтов, проявились и национальные конфликты, особенно на юге России. Были и такие группы населения, которые к революционерам относились негативно. Это доказывает случай 18 октября в Марьиной роще, когда между рабочими произошла стычка, к которой присоединились обычные обыватели и «черносотенцы». В итоге на место событий приехали казаки, разогнавшие рабочих — около 30 человек были тяжело ранены.
Реакцией патриархального населения империи стало появление монархических организаций националистического толка — «Русское собрание», «Собрание русских людей» и почти сформировавшийся «Союз русского народа». Чтобы показать основную идею данных организаций можно, приведу цитату из прокламаций Русского собрания:

«Озорство, безумие, зверство разрастаются на Руси. Спасайтесь от заразы, русские люди, пожалейте вашу родину-мать! В ком ещё здорова душа, дай себе твёрдое слово жить своим умом по Божьему и царскому закону и удерживать других от разбоя, стачек, забастовок и мятежей».

Конечно, черносотенцы по-разному восприняли данную прокламацию. Особенно в данный период проявилась новая волна ожесточённого антисемитизма. «Черносотенцы», с помощью бездействия и молчаливого согласия охранки, устраивали погромы и избиения как революционных манифестаций, так и «неправославного» населения. Особенно это касалось евреев. Апогея погромы достигли в двадцатых числах октября, когда стачки ещё не закончились, но революционный пыл уже подходил на спад, а деятельность монархистских организаций набирала обороты. Остались и описания тех погромов, например, событий в Костроме:

«Появилась шайка мясников, лабазников и др. тёмных личностей и с криками „ура“ бросилась на нас… Ломовики, извозчики распрягли лошадей, оставляли их у телег и оглоблями и дугами били людей».

Монархисты несут флаги по улицам Одессы, 1905 год

Особенного размаха черносотенные побоища приняли в западных и южных губерниях. Хотя некоторые губернаторы выступали против таких акций, государство не предприняло каких-либо серьёзных шагов по их устранению. Один из политических деятелей, участвующий в подавлении погромов, Российской империи В. В. Шульгин, описал события после погромов в Киеве так:

«Страшная улица… Обезображенные жалкие еврейские халупы… Все окна выбиты… Точно ослепшие, все эти грязные лачуги. Между ними, безглазыми, в пуху и в грязи — вся жалкая рухлядь этих домов, перекалеченная, переломанная».

Демонстрация в день похорон Н. Э. Баумана

Размах монархических выступлений в октябрьские дни имел действительно большие масштабы. Были убиты некоторые большевики (например, Н. Э. Бауман), во многих городах произошли погромы. Всего по официальным данным было убито около четырёх тысяч человек, число раненых и искалеченных доходило до десяти тысяч человек, не говоря уже о разбоях, грабежах и порчи имущества.

События вылились в череду эмиграций, уголовных дел, где черносотенцы не понесли наказания.

Революционеры в первые дни «свобод» получили карт-бланш, заявив, что на деле царский манифест не исполняется. а равенство всех перед законом не имеет смысла, что подтверждают еврейские погромы и стычки с революционными демонстрантами.

Вплоть до декабря 1905 года в России не утихали бунты и восстания, особенно стачки железнодорожников и телеграфистов. Серьёзные опасения у власти вызвало Кронштадтское восстание и восстание севастопольских моряков в ноябре 1905 года. Набирали популярность профсоюзы, появление которых в октябре и ноябре 1905 года резко возросло. Также в те дни было создано множество революционных органов (из 33 городских Советов рабочих депутатов, возникших в 1905 году, 22 созданы в октябре-ноябре в губернских и уездных городах).

Не утихало, а даже только усиливалось, народное движение в деревне, где крестьяне громили и сжигали помещичьи усадьбы. Росло количество национальных восстаний. Витте с его курсом на умиротворение всё больше терял доверие царя и в итоге оказался между двумя противоположными линиями: общественностью, которая требовала усиления демократии, и императора, требовавшего утихомирить народ и подавить смуту.

Автор: Егор Тодыков
https://www.vatnikstan.ru/history/manifest-17okt/

 

Картина дня

наверх