1. Либералы выступили против главы ФСБ, «защитившего» «сталинские чистки»
Попыткой «вывести процесс ползучей сталинизации на государственный уровень» назвали интервью директора ФСБ России Александра Бортникова «Российской газете» представители ассоциации «Свободное слово» в заявлении, опубликованном 25 декабря на сайте colta.ru.
По мнению подписантов заявления, позиция, высказанная директором ФСБ в интервью, не может считаться его личным мнением, а должна восприниматься как попытка реабилитировать деятельность органов ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ. Общественники считают, что данные органы занимались государственным террором, который унёс «жизни миллионов невинных граждан нашей страны».
Также по мнению членов ассоциации, государство оказывает давление на «хранителей исторической памяти общества», в качестве которых указаны общество «Мемориал», музей «Пермь-36», а также петрозаводский историк Ю. А. Дмитриев.
В конце своего заявления общественные деятели призвали всех неравнодушных граждан присоединиться к их протесту против «возрождения тоталитарных традиций прошлого».
Кроме других, заявление подписали писатели Светлана Алексиевич, Людмила Улицкая, Денис Драгунский, поэт Лев Рубенштейн, критик Александр Архангельский, правозащитница Зоя Светлова.
Напомним, что 19 декабря «Российская газета» опубликовала интервью директора ФСБ Александра Бортникова, в котором тот, отвечая на вопрос о репрессиях 30-х годов, сказал: «В органах начались „чистки“, которые еще больше усилились после убийства С. Кирова в декабре 1934 года. При малейших подозрениях в „неблагонадежности“ квалифицированные сотрудники переводились на периферию, увольнялись или арестовывались. Их место занимали люди без опыта оперативной и следственной работы, но готовые ради карьеры на исполнение любых указаний. С этим отчасти и связаны „перегибы“ в работе ОГПУ — НКВД на местах».
http://rossaprimavera.ru/news/6b4e2ec3
2. Почему академики РАН боятся фактов?
Просто размышление человека, близкого к власти, о том, что советский строй был объективен в условиях своего времени, вызывает у них негодование. Не это ли так вас задело, господа, что вы даже позабыли правила ученого диспута?
В пятницу, 22 декабря, газета «Коммерсант» опубликовала открытое обращение группы членов-корреспондентов и академиков РАН, встретивших в штыки появившееся ранее интервью с директором ФСБ Александром Бортниковым. Ученые обвинили Бортникова в «оправдании массовых репрессий 1930–40-х годов», в ходе которых пострадали «сотни тысяч ни в чем не повинных наших сограждан», а отечественной науке и технике был нанесен «непоправимый вред». Разберемся сперва, о чем идет речь.
19 декабря, накануне празднования 100-летнего юбилея Дня работника органов безопасности, директор ФСБ России Александр Васильевич Бортников дал развернутое интервью главному редактору «Российской газеты» Владиславу Александровичу Фронину.
Бортников подробно и интересно рассказал историю советско-российских спецслужб и отметил приоритетные задачи, которые в разное время решались сотрудниками ведомства. Директор ФСБ подчеркнул, что для оценки работы органов спецслужб необходимо учитывать три важных момента: исторические условия, зависимость первоочередности решаемых задач от вызовов и угроз, стоящих перед государством в разное время, и неразрывную связь сотрудников с обществом, со всеми из этого вытекающими плюсами и минусами.
В ходе беседы речь зашла о больной для нашего общества теме репрессий времен правления Иосифа Сталина. По словам Фронина, «для многих органы ВЧК — ОГПУ — НКВД до сих пор ассоциируются прежде всего с репрессиями 1930-х годов». Обсуждая тему репрессий, Бортников отметил, что «планы нападения на СССР разрабатывались ими (странами-победительницами в Первой мировой войне — прим. редакции) еще с 20-х годов. Угроза надвигающейся войны требовала от советского государства концентрации всех ресурсов и предельного напряжения сил, скорейшего проведения индустриализации и коллективизации».
При этом глава ФСБ указал, что эти усилия были восприняты не всеми однозначно, в том числе и в рядах органов государственной безопасности. Бортников отметил, что ввиду внутренней борьбы некоторые сотрудники органов сами становились жертвами «чисток».
«При малейших подозрениях в „неблагонадежности“ квалифицированные сотрудники переводились на периферию, увольнялись или арестовывались», — указывает он.
«Их место занимали люди без опыта оперативной и следственной работы, но готовые ради карьеры на исполнение любых указаний, — продолжил Бортников. — С этим отчасти и связаны „перегибы“ в работе ОГПУ — НКВД на местах».
Однако наиболее резонансным в обсуждении темы репрессий стало приведение Бортниковым известных данных по общей численности репрессированных органами госбезопасности в период правления Сталина.
«Еще в конце 1980-х годов была рассекречена справка МВД СССР от 1954 года о количестве осужденных за контрреволюционные и иные особо опасные государственные преступления, в том числе за бандитизм и военный шпионаж, в 1921–1953 гг. — 4 060 306 человек», — подчеркнул глава ФСБ России.
«Из них к высшей мере наказания приговорены 642 980, к ссылке и высылке — 765 180. Об этом говорят архивные материалы. Все другие цифры являются дискуссионными», — резюмировал глава ФСБ.
Цифры эти не новы — ещё председатель КГБ СССР В. А. Крючков в своих выступлениях по телевидению в 1990 году озвучивал подлинную статистику политических репрессий. Крючков тогда неоднократно приводил данные по учету в КГБ СССР за 1930–1953 гг.: 3 778 234 осужденных политически репрессированных, из них 786 098 приговоренных к расстрелу.
Озвучивались схожие цифры и позже. Так, 2 августа 1992 года в пресс-центре Министерства безопасности Российской Федерации (МБРФ) состоялся брифинг, на котором начальник отдела регистрации и архивных фондов МБРФ генерал-майор А. Краюшкин заявил журналистам и другим приглашенным, что за все время коммунистической власти (1918–1990 гг.) в СССР по обвинению в государственных преступлениях и некоторым другим статьям уголовного законодательства аналогичного свойства были осуждены 3 853 900 человек, 827 995 из них приговорены к расстрелу.
Теперь вернемся к обвинительному письму ученых. Как правило, когда мы читаем возражение против чего-либо, высказанное ученым, то ожидаем, прежде всего, увидеть взвешенный и научно обоснованный взгляд на проблему, подтвержденный профессионализмом и опытом в обсуждаемом вопросе. Что же мы видим здесь?
Ученые говорят о «неправосудных приговорах» и обвиняют директора ФСБ в оправдании репрессий, но при этом отказываются уточнить, в чем конкретно заключается такое оправдание, что именно изложено неверно? По поводу приговоров в интервью Бортникова читаем:
«Хотя у многих данный период ассоциируется с массовой фабрикацией обвинений, архивные материалы свидетельствуют о наличии объективной стороны в значительной части уголовных дел, в том числе легших в основу известных открытых процессов».
Подчеркнем, что здесь говорится о наличии объективных данных к обвинению «в значительной части» дел! А что, господа ученые имеют научные основания настаивать на сфабрикованности всех дел? Интересно узнать, какие это основания?
Причем вслед за своим высказыванием, Бортников уточняет:
«Вместе с тем я не хочу никого обелять. Конкретные исполнители преступных деяний среди чекистов поименно известны, большая часть из них понесла заслуженное наказание после смещения и расстрела Ежова».
В открытом письме львиную долю занимают упоминания об ученых, которых затронули репрессии. Наверное, такие данные могли бы быть дополнением к затронутой руководителем ФСБ теме, но как они могут быть подтверждением того, что он оправдывает репрессии? Или Бортников виноват, что в юбилей «чекистов» не рассказал подробно о репрессированных ученых? Понятно, что у авторов обращения своя цеховая солидарность, но они же в первую очередь ученые, и потому логика аргументации должна присутствовать!
Ученые восклицают: «Перед войной была разгромлена армия».
Да, в командном составе армии, а также в рядах спецслужб были серьезные репрессии. Но это не дает права бросаться такими огульными вердиктами. «Разгромленные армии» не одерживают побед над сверхмощным противником. К вопросу о войне уместно вспомнить слова жены Молотова Полины Жемчужиной, попавшей под репрессии и, очевидно, знавшей ситуацию, что называется, изнутри. Она говорила дочери Сталина: «Твой отец гений. Он уничтожил в нашей стране пятую колонну, и когда началась война, партия и народ были едины». Авторы письма, наверное, и ее обвинили бы в оправдании репрессий?
Парадоксальным образом получается, что в этом «споре» именно руководитель ФСБ выступает как ученый, оперируя цифрами и обоснованными аргументами. При этом приведенные Бортниковым данные были ранее многократно подтверждены как российскими, так и зарубежными историками, работающими с архивами. Так, доктор исторических наук Виктор Земсков — крупнейший специалист по исследованию политических репрессий в СССР, посвятивший свою жизнь работе с архивами, — приводил в своих работах цифры документов МВД и КГБ и доказал их соответствие другим имеющимся архивным данным.
Необходимо обратить внимание на то, что из подписавшихся под письмом ученых 23 имеют степени по техническим наукам (физика, химия, математика и пр.), семеро в области филологии и лингвистики и лишь двое являются историками. Это Д. М. Бондаренко, африканист и социальный антрополог, и А. И. Иванчик — востоковед и антиковед. Историков-специалистов в области советской истории среди них нет, и потому очевидно, что и с архивами по данной тематике они не работали. Но если смысл письма ученых — не установление исторической достоверности, то что все-таки оно может знаменовать?
Нетрудно вспомнить, что мы находимся сегодня в преддверии одного «праздника»: в 2018 году — столетие со дня рождения Александра Исаевича Солженицына. Естественно, вся либеральная часть нашего общества планирует громко отметить данное событие. Главный пьедестал Солженицына — это образ борца со зловещим советским строем и «правда» о сотне миллионов жертв советского режима. Несмотря на абсолютную научно-историческую несостоятельность цифр Солженицына о репрессиях, они стали основой идеологического и политического тренда последних десятилетий.
Именно этот тренд был подхвачен современным интеллектуальным либеральным сообществом. Ведь для них единственное оправдание нынешних «сытых» позиций — это их заслуги в борьбе с советским режимом. Поэтому просто размышление человека, близкого к власти о том, что советский строй был объективен в условиях своего времени, вызывает у них негодование. Не это ли так вас задело, господа, что вы даже позабыли правила ученого диспута? Не испугались ли вы, что, называя истинные цифры репрессий, современное общество не только сбросит с пьедестала Александра Исаевича, но и преодолеет наконец тренд на историческое самоунижение?
Недопустимо, прикрываясь памятью о репрессированных, решать некие свои политические задачи. Это унижает память о них!
В сегодняшнее напряженное время хотелось бы, чтобы ученые не торговали страхом о будущих репрессиях, а предельно честно выясняли и несли обществу правду о проблемных точках нашей истории. А также делали нашу страну более защищенной и научно передовой.
http://rossaprimavera.ru/article/cb0ec605
Свежие комментарии