На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Мы из Советского Союза

13 938 подписчиков

Свежие комментарии

  • Елена Смирнова
    мое поколение помнит почти все военные песни, спасибо за напоминание!История создания ...
  • Жанна Чешева (Баранова)
    Никто их не оберегает и не лелеит, на них тупо зарабатывают, а вот почему они такие залы собирают, это вопрос к нашим...Лаврентию Павлови...
  • валерии темников
    Мой пассаж  словами Лермонтова в отношении ....."БОГАТЫРИ!  Не вы!  именно и относится к нашим олигархам и либерастне...Лаврентию Павлови...

Ещё один факт об "Ордынском иге", ранее именуемом татаро-монгольским...

И по сей день не утихают споры о том, было или не было ордынского ига. Главный довод сумлевающихся, и единственный, - это нежелание признать как таковой факт, что некогда азиаты почти триста лет собирали дань с России и решали, кто будет наиглавнейшим князем, а кто рангом пониже.

Обвиняют Петра Первого, Романовых в переписывании истории, вогнавших виртуально добрых и могучих россиян в долгие годы рабства....  Доказательств облыжного обвинения нет, но упрямства воспринять того, что было, много.

Но как быть с артефактами, подтверждающими то нашествие? Желающие могут увидеть их в Смоленске!

Смоленский чудотворец

Подворье и хоромы были заполнены народом: княжеские люди наблюдающие за порядком, посадский люд, горожане купеческого сословия многочисленные селяне, ютящиеся по хуторам, все стоят кучно, вперемежку, богатый не сторонится бедного, надвигающаяся беда уровняла всех. Людская молва быстрее княжеских гонцов донесла весть о новом повелителе татар и монголов, Батые.

Новый хан Батый, как гласила людская молва, отличается ещё более жестоким нравом, чем его предшественник, жадность его не знает границ, он требует ещё больше дани деньгами, молодыми девушками и искусными ремесленниками. И сейчас на смолян движется большая татарская рать, во главе которой стоит близкий родич самого Бату-хана.

Силы сказывают, он неимоверной, сам выступает перед сражением поединщиком, и никто ему противостоять не может. Сами татары говорят, что он один всего своего войска стоит.

Князь был один, сидел в постели полуодетый глядя в угол, где висели образа и с тоской вслушивался в разноликий гул народа. Что делать ему? Народ хочет видеть в нём защитника, а какой из него защитник? На коня без посторонней помощи, забраться не может, а куда уж мечом то махать? Да и в других воинских успехах он и смолоду замечен не был. Но больше всего князь в горечи и сожалении был от того, что не послушался вовремя умных людей и не уехал, как они, в полуночные земли к шведам или ещё дальше к англам, туда татарва не в жизни не доберётся. Две дочери с зятьями и детками давно уже там обосновались и зовут к себе. Эк на старости лет угораздило, захотелось, чтобы его кости в родимой земле покой нашли.

Что же делать, противостоять, ратоборствовать супротив орды сил нет не только у него, но и у больших князей, ни у московского, ни у владимирского. Единиться не хотят, в такое страшное для Руси время междоусобную резню и разбой творят, а перед дикими воями монголами шапку ломают да дань платят.

Уж на что силён был Великий князь Ярослав Всеволодович, ан и тот, как позвали в Орду, хотел не хотел, а поехал, да назад только синющего покойника привезли. В народе молва прошла, что Великого князя свои же русичи и отравили.

И опять смута пошла, гонорные князья, каждый норовит на великокняжеский престол взойти, тайные переговоры с погаными ведёт, стремятся заручиться их поддержкой. Ордынцам это только на руку, всех в узде держат.

В сенцах княжеского терема послышались чьи-то голоса, шум свалки и грохот, то ли что-то упало или кого-то уронили на пол. Двери резко распахнулись, и в просторную палату вошёл статный, высокий, мощного телосложения воин. Из-под шлема выбивались густые длинные русые волосы, лицо было чистое, без усов и бороды, как у ромеев или византийцев. Военные доспехи были изящны и легки, оружие ромейское лёгкое и надёжное, на плечи был накинут длинный красный плащ.

Некоторое время князь удивлённо настороженно разглядывал пришельца, как, впрочем и тот его.

– Ты кто будешь? Как смел ты столь дерзновенно войти в мои палаты?

– Князь, Всеволод Мстиславич, вошёл дерзновенно, потому что беда у самых ворот твоих стоит, а потому некогда мне вместе с твоими дворовыми да посадскими ждать во дворе, когда ты выспишься да к народу выйдешь. Ордынцы к тебе идут, все сёла и хутора, которые на пути попадаются, предают огню и мечу, в ясырь берут только молодых, красивых и сильных, остальных убивают. Ведёт их Урянх-Кадан-Багодур, человек огромной силы и близкий родственник самого Батыги.
Моё имя, Всеволод Мстиславич, князь Меркурий. Родом я из далёкого римского княжества, а на Руси нахожусь на службе у Великого князя.

– Как знать могу я, что ты не литвин или тевтонец, их много ноне в многострадальную годину для Руси вкруг нас вертится и, каждый норовит, пользуясь случаем, себе кусок поболее урвать. А може ты ордынский лазутчик? Сеешь панику, запугиваешь, чтобы потом ордынцам было нас легче взять? Чем докажешь, что великому князю служишь, и кто сегодня на Руси Великий князь? И почему ты, если ты ромей, так чисто по-русски говоришь? А не притворщик ли ты какой?

– Сомнения твои мне понятны, Всеволод Мстиславич. Смутное ноне время. А говорить я могу на семи языках, и все они мне как родные. К языкознанию у меня дар божий. Потому и в службу взяли ко двору Великого князя Ярослава Всеволодовича, батюшки нонешнего Великого князя Александра Ярославича.

И тут князь Смоленский вспомнил, что он уже видел раньше при дворе Великого князя именно этого человека, который с лёгкостью переводил для князя речи варяжских купцов и посланника византийского императора.

– А скажи-ка мне, князь Меркурий, если ты был толмачём при дворе Великого князя, то, наверное, и во время его последней поездки в Золотую Орду сопровождать довелось? Я слышал кое-что, но хотел бы от тебя услышать, что же там в действительности произошло?

– Да, был я в том посольстве. В прошлом годе пришло из столицы Золотой Орды приглашение на большой пир в честь хана Гуюка, сына Угедея, воцарившегося на монгольском троне. Большое посольство отправилось тогда в Каракорум. Всё было бы хорошо, если бы наши князья не пытались каждый сам по себе договориться с Гуюк-ханом. Каждый хотел стать Великим князем и готов был отдать за это всё, что ордынцы не пожелали бы: честь, землю, людей и всё что свято для русского человека.
Даже Гуюк-хан посмеялся над ними и сказал, что пока живут такие предатели собственного народа, Золотая Орда вечно будет править миром.
Великому князю Ярославу Всеволодовичу был оказан по монгольским обычаям самый высший почёт и уважение. Его удостоила чести принять сама мать Великого хана, она сама кормила его с рук, у них это высшая честь. Но на седьмой день он умер, его тело стало синим-синим.
Бывшие с ним князья обвиняли в отравлении мать Гуюк-хана, но я знаю, кто отравил. Мне пришлось бежать, и вскоре оказался у Александра Невского, которому рассказал, как был отравлен и кем, его отец. Ярославич отправил меня с дружиною пройтись по границам северным, проверить, как себя ведут литовцы, шведы и тевтонцы. Ну, а как увидел я несметное воинство татарское, то бросился с дружиною, чтобы вас, смолян, упредить.

Не иначе как сам бог направил тебя к нам на помощь, подумал про себя Смоленский князь, а вслух сказал:

– Ну, упредил ты нас, это хорошо, но далее что будет? Небось, моих воев ты видел. В дружине моей и тысячи ратников не наберётся, а народ в открытом поле много не навоюет, только на стенах да в избах своих будут биться до последнего. А у тебя то, что за дружина будет, сколь тебе Александр Ярославич выделил?

– У меня в дружине пятьсот опытных и отважных воинов. Дай, князь мне свою дружину, и я сейчас же нападу на татар. Они стали лагерем недалеко от города, завтра утром они пойдут на штурм города, значит, сегодня нападения на себя не ждут. Решайся, князь. Завтра татары пойдут на приступ и сразу сметут тебя с твоими малыми силами. Если сегодня ударим, можем победить. Бог поможет нам.

Столь убедительно говорил ромейский князь Меркурий, что князь Всеволод Мстиславич не колеблясь согласился.

– Князь Меркурий, только возьми на себя свершение столь дерзновенного похода. Стар я стал, да и воинских талантов отродясь не было. В этом мероприятии одних доблести и отваги мало, здесь воинское умение, хитрость, смекалка надобны, особенный воинский талант. Идём, я тебя своей дружине и народу представлю и ратников тебе препоручу.

Оба князя вышли из горницы во двор, где уже и без зова давно собралась вся смоленская дружина, горожане и иной люд, все встревожено ждали выхода князя.

– Дружина моя, и вы, люди смоленские! Пришла новая беда, враг у ворот. Ворог лютый, безжалостный. Ордынская рать числом великим стала лагерем на Долгомостье. Утром пойдут брать Смоленск. Силы наши невелики, долго выстоять мы не сможем. Сегодня приехал к нам князь Меркурий от Великого князя Александра Ярославича Невского. Он предлагает не ждать, когда татары пойдут приступом брать наш город, а сегодня, сейчас упредить поганых и вместе с дружиной князя Меркурия ударить по ним и уничтожить.

В толпе пронёсся гул одобрения. Лица людей просветлели, появилась надежда.

– Дружина, я поручаю вас князю Меркурию, он поведёт вас на поганых.
Он волен с этого часа над вами. Благословляю вас на подвиг ради народа русского. Веди их князь Меркурий!

Через малое время из города спешно ушёл почти двухтысячный отряд в сторону Долгомостья.

На подходе к татарскому лагерю князь Меркурий разделил дружину на три отряда поставив во главе их двух наиболее смышленых воинов, сам стал во главе третьего и взял на себя основной, первый удар.

– Дружина! Люди русские! Близок миг, когда мы сойдёмся с ненавистным ворогом в последней схватке за истерзанную, измученную, многострадальную Русь, за сестёр, дочерей, сыновей и братьев угнанных в татарскую неволю. Каждый из вас пострадал от поганых нехристей. Никто не должен дрогнуть, струсить. Бежавший с поля боя покроет себя и род свой несмываемым позором, а мёртвые сраму не имут, но останутся в благословенной памяти народной навсегда.

Я со своей дружиной первым обрушусь на татар, и второй отряд должен напасть с севера, но не раньше, чем мы пробьёмся к шатру Урянх-Кадан-Багадура, у него белый шатёр с бунчуком из семи конских хвостов. Он из рода чингизидов. Тимофей со своими дружинниками нападёт с запада только тогда, когда все силы татар обрушаться на нас. Постарайтесь ударить им с тыла. Татары после вашего удара должны поверить, что ваш удар не последний и, что будут подходить и другие войска.
Братья! Чтобы не случилось со мной, вы должны продолжать делать то, что я вам сейчас наказал. А я вызову Урянху на поединок, он не откажется, его ещё никто не побеждал.
Вы победите, наше дело правое, с нами бог! И помните, мёртвые сраму не имут!

Дружинники во главе с князем Меркурием не замеченными прошли до самого лагеря татар, легко сняв боевое охранение врага. Ордынцы и опомниться не успели, как три сотни русских ратников прорвались в центр лагеря и окружили белый шатёр темника Урянхи-Кадан-Багадура.

Князь Меркурий, не обращая внимания на телохранителей темника, древком копья ударил в большой медный щит висящий на цепях у входа в шатёр. Низкий и раскатистый гул раздался окрест. Из шатра потягиваясь, полуодетый, вышел гигант монгол. Стоя на земле, он был головой почти вровень с князем Меркурием сидящим на лошади.

– Что за наглец посмел побеспокоить меня? Это ты, урус, ударил в священный щит Великого Чингиз-хана? Почему сидишь на коне? Только на коленях ты можешь приблизиться ко мне! Прочь с коня, на колени. Только если ты привёз ключи от Смоленска, я мягко, сотней плетей, накажу тебя за дерзость, если нет ключей, с тебя с живого велю снять кожу, а потом сварю из тебя похлёбку для моих собак! Чего молчишь, урус? Или от страха язык проглотил?

Монгол захохотал, его смех был похож на грохот камней в полупустой бочке катящейся с горы.

– Не испугался я тебя, а слушал, что скажет Урянха-Кадан-Багадур.
Не ключи я тебе привёз, а приехал сказать, что вызываю тебя на поединок. Я ударил копьём в священный щит, и по монгольскому обычаю ты не можешь мне отказать, иначе все тебя будут считать трусом!

Эти слова, произнесённые на чистейшем монгольском языке, в присутствии множества монголов и татар, прозвучали как гром среди ясного неба и гигант монгол опешил.

– Ой-е-е! Кто ты, урус? Неужели ты надеешься победить меня? Да я тебя на одну руку положу, другой прихлопну, от тебя только мокрое место останется.

– Обожди хвалиться, до рукопашной ещё не дошли. Так принимаешь вызов, или ты только на слова и горазд?

Взбешённый этими словами темник резко обернулся и, сграбастав огромными руками подвернувшегося телохранителя, с силой швырнул его в медный щит. Щит глухо, без гула, отреагировал на этот удар. Телохранитель беззвучно упал мешком под щитом, на него густо капали капли крови вперемежку с мозгами. Урянха-Кадан-Багадур вызов принял.

Место для поединка нашли быстро, прямо перед шатром предводителя ордынцев, убрали только две лёгких кибитки.

В боевых доспехах Урянха Кадан-Багадур выглядел ещё более внушительно, да и конь был ему под стать. Огромный, голова и грудь коня были тоже скрыты доспехами. Копьё больше напоминало бревно средних размеров, а за щитом мог спрятаться обычный человек.

Поединщики разъехались в концы поляны.

– Ну, что урус, и теперь не боишься меня?

– Теперь ещё меньше.

Монгол дико взвыл и с копьём наперевес ринулся на князя Меркурия, внимательно следившего за каждым движением Урянхи-Кадана.

Как несокрушимая скала нёсся монгол на князя, но в этой скале было всё же одно уязвимое место, его Меркурий заметил, когда был с посольством Великого князя Ярослава Всеволодовича в ордынской столице Каракоруме. Тогда на празднестве в честь воцарения Гуюк-хана были большие состязания богатырей. Там и узнал князь Меркурий монгольские обычаи поединщиков и во время поединков узрел их слабые места, в том числе и Урянхи-Кадана. Князь ловко увернулся от копья, нацеленного ему прямо в грудь, слегка свесился вправо направив своё копьё в промежуток между щитом, лукой седла и правой руки монгола, при этом встретив сопротивление резко опустил вниз, к земле, древко копья.

Со всей силы гора напоролась на копьё и вылетела из седла, пролетев по воздуху изрядное расстояние, грохнулась оземь. От удара о землю кольчуга лопнула, Урянха даже не пошевелился, он был мёртв. Монголы взвыли от ужаса, их охватила паника. И хотя князь Меркурий тоже получил изрядные повреждения, от столкновения у него была сильно ушиблена голова, носом шла кровь, застёжки кольчуги на груди были порваны, он первым ринулся на ордынцев.

Дружина его не отставала. Началась жуткая сеча. И вот уж не более полусотни ратников осталось рядом с князем, как с севера раздался воинский клич смолян обрушившихся на татар. Это внесло в их ряды новую большую сумятицу. И едва только ордынцы вновь пришли в себя, как с тыла на них обрушился новый отряд славянских ратников. Этого вынести татары уже не смогли и обратились в паническое бегство. Князь Меркурий стоял на холме, с улыбкой наблюдая паническое бегство ордынцев. Его затея полностью удалась. Но откуда вдруг взялась шальная стрела, впившаяся в грудь князя там, где были порваны застёжки кольчуги? Он вздрогнул, обвёл взглядом испуганных дружинников и промолвил:

– Я знал, что она рано или поздно меня найдёт…..

Колени его подогнулись, соколиные очи подёрнулись пеленой, и князь Меркурий пал мёртвым к ногам своего верного коня.


Историческая справка.

История города Смоленска, составленная иеромонахом Шупинским к приезду императрицы Екатерины II.

…….1247г. Татары, разоряя Россию, сделали нападение и на Смоленское княжение. Войска татарские остановились на месте, называемом Долгомостье, кое и теперь известно под тем же именем и означает древнюю кровопролитную войну множеством курганов.   Тут напал на них нечаянно находившийся тогда в службе великого князя, коего имя неизвестно, римский князь Меркурий; убил их главного начальника, на которого они, в рассуждении его силы, больше, нежели на всё своё многолюдство надеялись,: чрез что привёл их в великое смятение и множество из них перерубил, а остальных обратил в бегство; но и сам лишился жизни. Он причтён за сей мужественный подвиг к лику святых мучеников, под именем Смоленского чудотворца, и погребён в Соборной церкви, по левую сторону клироса. Граждане поставили в честь ему каменный столб за Молоховскими воротами, коего, однако, ныне не видно.

Шлем сего святого и поднесь в Архиерейской ризнице хранится.

В Успенском кафедральном соборе ныне хранятся железные сандалии Меркурия.

Федько В.Н.

Картина дня

наверх