На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Мы из Советского Союза

13 938 подписчиков

Свежие комментарии

  • Жанна Чешева (Баранова)
    К сожалению, за потерю кормильца платят только до 18 лет(((Вы сказали, что м...
  • Виталий Кирпиченко
    У моей бабушки было два сына, оба "пропали без вести" -- один в 42, второй в 43 году. Ей никаких льгот за потерю сыно...Вы сказали, что м...
  • ВераВерная
    Сергей, пишите ещё, а нам интересно, куда ваши посты размещать будут)))Экстрасенсы. Вери...

Сколько стоила СССР "дружба" с Третьим рейхом?

78 лет назад наша страна и Германия подписали Договор о дружбе, открыто зафиксировавший раздел Польши. Хотя западные державы в тот раз и воздержались от объявления войны, их терпения хватило ненадолго. Договор и последовавшие за ним события заставили их готовиться к нападению на СССР. Лишь Гитлер спас будущих союзников от столкновения. Однако цена, которую мы заплатили за это спасение, оказалась слишком высока.Картинки по запросу #НАУКА #ИСТОРИЯ #ВТОРАЯМИРОВАЯ Сколько стоила СССР "дружба" с Третьим рейхом?Договор был крайне кратким, поскольку отражал то, что стороны уже и так зафиксировали в секретных приложениях к Пакту от 23 августа 1939 года. В нём говорилось:

"Правительство СССР и Германское правительство устанавливают в качестве границы между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства линию, которая нанесена на прилагаемую при сём карту... Необходимое государственное переустройство... западнее... линии производит Германское правительство, ...восточнее этой линии — Правительство СССР... Правительство СССР и Германское правительство рассматривают вышеприведённое переустройство как надёжный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений..."

Переведём с дипломатического на русский: СССР и Германия, в сентябре 1939 года напавшие на Польшу, договариваются о ликвидации побеждённой страны и отмечают, что Москва и Берлин по своей воле "переустраивают" доставшиеся им куски, а также считают такое переустройство надёжной основой для дружбы. Нельзя сказать, чтобы западные державы не догадывались, что между советским и немецким нападением есть какая-то связь. О её наличии предполагали начиная с 17 сентября, когда РККА пересекла польские границы и начала бои с поляками. Однако подозревать — это одно, а своими глазами прочесть публичный договор, в котором коммунистическое государство заявляет о дружбе с нацистским, — это, согласитесь, немного другое.Карта, прилагающаяся к Договору с подписями Риббентропа и Молотова. Фото: © WikipediaКарта, прилагающаяся к Договору с подписями Риббентропа и Молотова. Фото: © Wikipedia

Формально после его публикации Великобритания имела все основания вступить в войну с СССР. Дело в том, что 25 августа 1939 года в ответ на Пакт Молотова — Риббентропа Лондон и Варшава подписали Соглашение о взаимопомощи, по которому "если одна из Сторон Договора будет втянута в боевые действия с европейским государством агрессией, устроенной последним..., другая Сторона Договора немедленно предоставит ... всю необходимую... поддержку и помощь". 17 сентября вопрос наличия агрессии был спорным. СССР, как мы уже отмечали, предварил вторжение 17-го числа заявлением, что он осуществляет его в связи с распадом Польши и бегством её правительства. На деле правительство ещё не бежало (его глава покинул страну 18 сентября), но в горячке боевых действий на это можно было закрыть глаза.

Однако Договор о дружбе от 28 сентября мог приподнять веки даже мёртвому. Он озвучивал раздел "бывшей Польши" и указывал такой раздел как фундамент дружбы участников нападения. Это значило, что англо-польское Соглашение о взаимопомощи требовало от Лондона немедленно атаковать СССР. Тут и Молотов добавил жидкости для розжига. На сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 года он заявил, что "оказалось достаточным короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем — Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора". Таким образом глава советского правительства официально признал факт агрессии ("удара") Красной Армии. Возникает вопрос: почему же Британия выполнила обязательства перед Польшей против Германии, но не выполнила против СССР?

Тонкая играФюрер (Президент) Германии Адольф Гитлер (1889-1945) (слева) и министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп (1893-1946) (в центре), вернувшийся в Берлин после подписания германо-советского договора о ненападении. Госсекретарь МИД Германии Карл Фридрих фон Вайцзеккер (третий справа) в Рейхсканцелярии в Берлине. Фото: © РИА НовостиФюрер (Президент) Германии Адольф Гитлер (1889-1945) (слева) и министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп (1893-1946) (в центре), вернувшийся в Берлин после подписания германо-советского договора о ненападении. Госсекретарь МИД Германии Карл Фридрих фон Вайцзеккер (третий справа) в Рейхсканцелярии в Берлине. Фото: © РИА Новости

Сразу стоит отмести вариант "из-за страха". Как мы знаем сегодня, Запад в ту пору оценивал боеспособность Москвы ниже, чем Берлина. Несмотря на это, 3 сентября Англия выполнила Соглашение с Польшей, объявив войну немцам в ответ на их агрессию. 28.09.1939 советская агрессия была зафиксирована в договоре, подписанном СССР, но Англия на этот раз Соглашение выполнять не стала.

Причина этого была в тонкой дипломатической игре, проведённой Москвой перед подписанием Договора о дружбе. 23 сентября англичане направили советской стороне запрос, "является ли существующая демаркационная линия временной военной мерой или же имеет более постоянное значение". 27 сентября советская сторона ответила, что "нынешняя демаркационная линия не представляет, конечно, государственной границы между Германией и СССР. Судьба Польши зависит от многих факторов и противоположных сил, учесть которые в настоящее время нет пока возможности". В Договоре с Берлином от 28 сентября Москва незаметно для немецких партнёров продолжила ту же линию, внеся слова "границы между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства". То есть в Договоре о дружбе и границе на самом деле нет ни слова о государственной границе — только о границе между интересами. В переводе на современный язык — зонами влияния.

Эти на первый взгляд малозначительные оттенки смыслов сыграли ключевую роль в английской реакции. Москва дала понять: вопреки Договору о дружбе, она не хоронит Польшу, но ставит её судьбу в зависимость от "противоположных сил". Конкретнее — от противостояния Берлина и Лондона.

Не меньшее значение имело и то, что приложение к Договору о дружбе пересматривало секретное приложение к пакту от 23 августа. По нему Литва отдавалась не Германии, а СССР, а Цяентральная Польша, напротив, отдавалась немцам. Перед Берлином Сталин оправдывал свою позицию тем, что "опасность разделения польского населения могла породить волнения" среди поляков. Повод был формальным, поскольку на самом деле у Москвы оставались чисто польские земли — Белосток с округой и Львов, в котором поляков было заметно больше украинцев.Слева — раздел Восточной Европы по Пакту 23 августа, справа — по Договору о дружбе от 28 сентября. Фото: © WikipediaСлева — раздел Восточной Европы по Пакту 23 августа, справа — по Договору о дружбе от 28 сентября. Фото: © Wikipedia

На самом деле смысл изменения границы был в другом. В 1920 году английский представитель лорд Керзон отметил, что восточнее линии Бреста живут главным образом не поляки, а западнее — именно поляки. Именно по ней было бы справедливо провести восточную границу Польши. Забрав себе земли в основном по линии Керзона, Сталин показывал британцам: он считается с их представлениями о том, что принадлежит Польше по праву. Вкупе с намёком на "противоположные силы" это создавало понимание того, что Москва может присоединиться как к англо-французам, так и к Германии.

Как дипломатия Сталина почти довела его до войны с союзниками

Бесспорно, уровень советской дипломатии впечатляет. Сталин и Молотов с блеском провели простодушных немецких дипломатов, составив Договор о дружбе так, чтобы подать Лондону нужный Москве сигнал. Вождь продемонстрировал высший пилотаж: руками Молотова он подписал документ, что называется "Германо-Советский Договор о дружбе и границе между СССР и Германией" — но такие границы в нём отсутствуют, лишь "между интересами".

Но составить хитрый договор — это одно, а воспользоваться им — совсем другое. В этом отношении Иосиф Виссарионович, мягко говоря, не преуспел. Договор развязывал ему руки для завершения приобретения территорий, которые Пакт 23 августа отдавал в сферу интересов СССР. В 1939–1940 году это без боёв случилось в Прибалтике. Однако с Финляндией, также отданной Москве Пактом, вышла осечка.

Как известно, финны оказались не прибалтами и не поляками. Они нормально подготовились к обороне, и в итоге Красная Армия не смогла выполнить поставленную перед ней задачу пройти Финляндию насквозь, до Ботнического залива. В ходе конфликта СССР потерял 126 тысяч убитыми, Финляндия — лишь 26 тысяч. Что ещё хуже — длительное героическое сопротивление финнов привлекло к ним симпатии общественного мнения Англии и Франции. Как назло, обе страны были демократиями, поэтому такое мнение повлияло на позицию их правительств. В результате 5 февраля 1940 года Верховный совет союзников принял решение послать в Финляндию экспедиционный корпус на 135 тысяч человек через норвежские порты. СССР был в курсе, не стал лезть в бутылку и не пошёл на выполнение намеченных РККА планов. 12 марта с Финляндией были начаты мирные переговоры.

Казалось бы, на этом Париж и Лондон должны были мысль об ударе по СССР оставить. Не тут-то было: на первый план стала выходить советско-германская торговля. Здесь стоит напомнить, что союзники планировали удушить Германию без боёв, одной блокадой, как им это удалось в Первую мировую. Дефект этой стратегии был в том, что в 1914–1918 годах блокаду с востока обеспечивала Россия. В 1939–1941 годах всё было наоборот. В апреле — декабре 1940 года через СССР прошло 59 процентов германского импорта и 49 процентов экспорта, а в первой половине 1941 года — 72 и 64 процента. Вся англо-французская стратегия ведения войны на удушение оказалась совершенно бесполезна.

Понимание этого постепенно настигло Англию и Францию, несмотря на туман, который советская сторона напустила в Договоре от 28 сентября. Поэтому ровно через семь месяцев, 28 марта 1940 года, эти страны вновь обсудили свою военную стратегию с тем, чтобы реализовать блокаду по-настоящему эффективно. Встал вопрос о том, что надо бомбить Баку. Тогда именно там СССР брал почти всю свою нефть, и было известно, что затем эта нефть попадает в Германию.

Франция утверждала, что надо бомбить без отлагательств. Укрытая проливом Англия всё ещё размышляла. По мнению Лондона, лишить СССР его ресурсов наступлением быстро не получилось бы. Зато его вхождение в войну дало бы немецким войскам транзит до британского Ирака, Афганистана и Индии. Однако Париж был настроен решительно и на июнь 1940 года наметил бомбардировки Баку. Лондон во многом шёл на поводу. Именно его самолёты весной 1940 года, несмотря на обстрел советскими зенитками, хладнокровно фотографировали объекты будущих бомбовых ударов по СССР. Само собой, в Москве про всё это хорошо знали: ПВО Баку стало сильнее московского, части ЗакВО и САВО приготовились воевать, а советские ВВС составили планы ответных бомбовых ударов аж до Суэцкого канала и британской Мальты.Самолёт, которым британцы фотографировали Баку и окрестности. Фото: © WikipediaСамолёт, которым британцы фотографировали Баку и окрестности. Фото: © Wikipedia

От войны будущих союзников спас Гитлер. Ударив 10 мая по Франции, он ликвидировал это государство за несколько недель, и угроза французских воздушных ударов по Баку испарилась.

Как дипломатия Сталина ускорила войну с Гитлером

Финская кампания не просто разозлила западные страны. Что ещё хуже, она спровоцировала Гитлера к нападению на нашу страну. Следует пояснить очевидное: конечно же, Адольф планировал сделать это в любом случае, как он искренне и написал в "Майн Кампф". Проблема была в том, что Гитлер не был идиотом. От этого никакого желания воевать на два фронта у него не было. Такие войны, как он в той же "Моей борьбе" и пишет, заканчивались для немцев разгромом. Разделавшись с войной на Западе, напасть на СССР — это логично и правильно. Не добив Англию, бросаться в тысячекилометровый поход на Восток — ненормально и рискованно.

Всё изменила Зимняя война. Дневники Геббельса за тот период фиксируют крайне резкие оценки Гитлером боеспособности Красной Армии: "Он констатирует катастрофическое состояние русской армии. Её едва ли можно использовать для боевых действий". Фюрер был настолько впечатлён проблемами РККА в Карелии, что после начала Великой Отечественной так и не смог поверить в то, что они были настоящими. Он сочинил целую мини-теорию: "Вся война с Финляндией в 1940 году — равно как и вступление русских в Польшу с устаревшими танками... не что иное, как грандиозная кампания по дезинформации, поскольку Россия в своё время располагала вооружениями, которые делали её наряду с Германией и Японией мировой державой".

9 января 1941 года Гитлер резюмировал сложившуюся у него по итогам Зимней войны точку зрения на секретном совещании в штабе оперативного руководства вермахта: "...русские вооруженные силы — глиняный колосс без головы, однако точно предвидеть их дальнейшее развитие невозможно. Поскольку Россию в любом случае необходимо разгромить, то лучше это сделать сейчас, когда русская армия лишена руководителей и плохо подготовлена".

На первый взгляд кажется: какая разница, когда бы Гитлер на нас напал? На второй взгляд очевидно, что разница эта принципиальная. Именно увиденной им по итогам финской компании слабостью Красной Армии фюрер обосновывал то, что напасть на Россию надо было именно сейчас, еще до окончания войны с Англией. Адольф всегда нападал на слабейшего, только в этом и был секрет его крайне успешной стратегии до 22 июня 1941 года. Сначала слабейшим была не желавшая воевать Чехословакия, затем — гордая до глупости Польша, потом — Франция, морально разложившаяся в мирное время, как верно отмечал Гитлер.

Его решение атаковать СССР, не закрыв возможность образования второго фронта на Западе, не укладывалось в эту стратегию только с нашей точки зрения. Мы хорошо знаем: Красная Армия на самом деле была всех сильнее. Но после клоунады в Финляндии, когда на одного убитого финна пришлось пять русских, этого никто не знал. Не было на Западе и понимания того, что плохая подготовка Красной Армии — временное явление, вызванное репрессиями 1937-1938 годов, а вовсе не её органическая черта. Поэтому ни Гитлер, ни союзники не были готовы к тому, что к 1941 году она сильно улучшится, и далее с каждым годом будет только расти.

Бытовала совсем другая точка зрения на причины финской неудачи. Проблемы Красной Армии воспринимали не как временные, а как неотъемлемую часть русской отсталости вообще. По точному замечаниюсовременного историка Михаила Мельтюхова, считалось, что русские — "варвары, и совершенно очевидно, что противопоставить немцам они вряд ли что-то смогут". Никто после Финляндии не оценивал их как что-то серьезное. Даже союзник поневоле, Уинстон Черчилль, 22 июня 1941 года не понимал, что Германии настал конец, и что Восточный фронт её уничтожит. Он вообще заявил по радио, что "Нападение на Россию — не более чем прелюдия к попытке завоевания Британских островов. Без сомнения, он [Гитлер] надеется завершить все это до наступления зимы".

Сегодня это звучит смешно. До 22 июня немцы не потеряли убитыми даже сотни тысяч человек. После этой даты только на Востоке они лишились трех миллионов солдат. То, что нам с высоты сегодняшних знаний кажется началом настоящей — а не игрушечной, как до 22 июня — Второй мировой войны, современникам казалось лишь маленьким шажком, разминкой перед усмирением Британии.

Вторит Мельтюхову и западный учёный Ян Кершоу (Ian Kershaw): "Гитлер думал, что он справится [c CCCР] за пять месяцев, Геббельс считал, что за четыре... американские разведорганы полагали, что это займет от трех до шести недель, что Красная Армия никоим образом не сможет противостоять вермахту. И британская разведка считала, что немецкая победа над СССР предрешена".

Почему нельзя выказывать слабость перед гиеной

Зададимся вопросом: как действовал бы Германия без финской трагедии Красной Армии? Довольно сомнительно, что Гитлер считал бы её "глиняным колоссом без головы". Под Халхин-Голом благодаря жуковскому руководству она показала себя отлично, и союзники японцев, немцы, об этом неплохо знали. Рискнули бы они ввязываться в войну с таким противником, оставив в тылу крепнущий англо-американский союз?Фото: © Википедия, Министерство обороны Российской ФедерацииФото: © Википедия, Министерство обороны Российской Федерации

Есть ещё один фактор, почему рейхсканцлер не мог решиться на войну с сильной Москвой. Как мы уже отметили выше, через неё шла основная масса внешней торговли Рейха. Каучук, марганец, вольфрам — без всего этого воевать Берлину было не с руки. На "Барбароссу" он решился потому, что глиняные и безголовые долго воевать не могут, а значит, торговлю через молниеносно оккупированный СССР удастся быстро восстановить. Будь у немцев понимание, что поход на Восток — это надолго, решиться на него ему было бы дьявольски сложно. Ведь он автоматически приводил в действие старый англо-французский план удушения Германии блокадой.

Между тем, не атаковав СССР в 1941 году, Гитлер в принципе лишался возможности это сделать. Британия благодаря массированной американской помощи и развертыванию своего военного производства с каждым годом становилась всё сильнее. В 1942 году союзники могли проводить десантные операции в Старом Свете — и успешно делали это. Еще сильнее они стали в 1943 и 1944 годах. Без флота помешать их усилению Германия просто не могла. В таких условиях воевать с Москвой не решился бы никто. А значит, СССР до конца войны оставался бы в положении "третьего радующегося", способного в решающий момент ударить по Третьему Рейху, скованному воздушной войной, а позднее — и атомными ударами союзников. Определенно, в этом случае наша страна потеряла бы во Второй мировой намного меньше 27 миллионов жизней.

Слишком дорогой друг

Из 1939 года Пакт Молотова-Риббентропа выглядел успехом советской стороны. В 1920 году поражение от Польши не дало Советской России вернуть себе контроль над Белоруссией и Украиной. Пакт позволил "отмстить неразумным хозарам", а заодно захватить Прибалтику. Москва заполучила земли в Европе с населением в 23 миллиона человек. В этом, определенно, был смысл: в преддверии войны с Германией новые солдаты были нужны, тем более, что тогда еще не было понятно, что война с немцами пойдет наперекосяк и солдаты из захваченных областей будут, мягко говоря, не всегда надежны.

Однако по-настоящему выгоден Пакт был только до 28 сентября 1939 года. Потери от его выполнения для СССР до этой даты были минимальные — в боях с поляками было убито менее полутора тысяч красноармейцев, раз в семь меньше, чем потеряли в Польше немцы. А вот Договор от 28 сентября и попытки дальнейшего выполнения Пакта силой оружия были уже во всех отношениях лишними. Во-первых, они настроили Англию и Францию против СССР, и только добрая воля Гитлера не дала им напасть на русских. Во-вторых, уже с 30 ноября выполнение раздела сфер влияния в Европе по Пакту и Договору наткнулось на Финляндию. Война с ней убедила фюрера: красноармейцы хотя и храбры, и выносливы, но на редкость безголовы, а значит, их надо атаковать, пока у них не отрастут головы.

Первый фактор мог и не привести к катастрофе. Союзники были слишком слабы, чтобы угрожать СССР серьезно. Гораздо хуже было со вторым. Немцы были сильны, точнее — сильнейшими на планете после Советской России. Показать им свою временную слабость было со стороны Сталина чудовищной ошибкой. Гитлер в совершенстве владел искусством падальщика — бил только те государства, которые благородя внутреннему разложению уже созрели и были, по сути, ходячими мертвецами, типа Франции. Перед таким стратегом-гиеной показывать себя слабым предельно опасно. Финская кампания саморазоблачения с очень высокой вероятностью стоила нам самой кровавой войны в нашей истории.

Гораздо выгоднее было бы после сентябрьских захватов в Польше остановиться на пути дальнейшего развития отношений с Германией, не подписывать Договор о "дружбе" и не злить французов и англичан войной с финнами. Конечно, от захватов стран, слишком деморализованных, чтобы воевать, Сталину отказываться было необязательно. Хотя Прибалтика была куда населеннее и индустриальнее финнов, боевого духа у прибалтов не было ни на грош, поэтому этот регион можно было занять, ничего не теряя. СССР вполне мог балансировать на этой грани очень долго — без Зимней войны Гитлеру было бы крайне сложно решиться на "Барбароссу".

Пожалуй, 28 сентября 1939 года мы подписали самый дорогой Договор о дружбе в нашей истории.

Автор: Александр Березин
Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх