На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Мы из Советского Союза

13 938 подписчиков

Свежие комментарии

  • Валентина Кузьмина
    Очень жаль! Такие молодые! Жить бы да жить. Соболезную родным и близким.Территория Героев...
  • Vasily Golov
    Он больной.Для чего полез во власть.Так высказалась жена одного работника-сослуживца про Рыбинску.План Андропова и ...
  • Жанна Чешева (Баранова)
    Обратила внимание, что Платформа разместила этот рассказ в рубрике "Бизнес и финансы", что-то повеселило)))Экстрасенсы. Вери...

Сегодня День Геолога


Моё первое поле состоялось в Якутии, на реках Мая, Ингили в 1961 году. Мне 16 лет. Родители отпустили. С тех пор прошло много лет и много полей по СССР.

Рассказ - один день из жизни геолога.

...

На Мандриково

     "Я знаю, город будет, я знаю, саду цвесть, когда такие люди в стране советской есть." Сашку трясло, и он в тумане сознания про себя чеканил Маяковского. Маяковского Сашка любил за его мужское мужество и стихи. Клацало всё, что может в человеке клацать.

    - Вот здесь и здесь, показал пальцем место в бланке начальник партии Игорь Седов, молодой, бородатый симпатяга, распишись, и не тяни. Буровая уже вчера там должна была быть.

- Так она вчера уже и есть – подытожил Сашка Игореву просьбу. Считай уже там.

     Как-то так получилось, что буровую на базе Газ 66, некому было перегнать. А из Мандрикова уже ругались вовсю – срываете, срываете…  И Игорь решил на это дело поставить своего универсала – Александра Панкова, инженера- геофизика. Весь Сашкин универсализм собрался в его умении много чего руками делать. По рабочим профессиям – от сварки, до всяких станков! Машины все, какие в отечестве водятся, знает и водит, и катера и даже самолёт. Опять же играет на гитаре, подрабатывает как журналист, и ещё играет на сцене. Но что точно всех удивляло, так то, что Сашка единственный из ребят, кто с поселковыми девчонками занимается аэробикой. Гибкость, видите ли, оттачивает. Ага, гибкость… Знаем мы эту гибкость…

      Буровая с опущенной на кабину мачтой, одиноко стояла в высоком, и, кое-как, обогреваемом по кругу трубами боксе. Сашка подошёл к ней и вполне серьёзно спросил:

- Ну что, поедешь? Буровая дипломатично промолчала. Не жалея, потыкал носком сапога  по баллонам, надо ли подкачивать, задрал кабину, внимательно посмотрел, что там водители оставили, проверил щупом масло, помял ремешки за вентилятором. Смотрел внимательно. Не капает ли с краников, все ли гайки на месте, у большого патрубка заметил деревянный клин, подумал, зачем, но трогать не стал, стоит и стоит…  За боксом Чукотка, зима. Минус 47 передавали по радио. Да так и есть, жмёт, аж покрякивает, и ехать на чужой, незнакомой машине.  Сашка обошёл буровую, позаглядывал, куда и не надо бы было! Примерно как лётчики перед вылетом оглядывают машину – мало лто! Опустил кабину, защёлкнул на крюк и полез на бампер, смотреть воду в радиаторе. В кабине нашёл десятилитровую пластиковую канистру – отметил -  молодцы, искать не надо, покачал её – полная, пощёлкал тумблерами мотор печки, дворники, всё работает.

- Опять же молодец! Прямо невеста! Сашка произнёс это вслух, но буровая стесняясь, что ли, но тоже промолчала. Проверил нажатием, тормоза и вытянув подсос, запустил движок. Двигатель как будто только этого и ждал. Бокс затянуло дымом и плотным ровным звуком доведённого двигателя. Сашке это очень понравилось. Пока двигатель нагревался, порылся в ящике с инструментом. Необходимое есть – опять же молодцы. Включил скорость и подъехал к распашным, с тепловым подолом внизу, воротам.

     На заправке знакомой тёте Клаве похвастался, что вот командируется на Мандриково – буровую отогнать послали.

- Ну, ты поосторожнее, буркнула в ответ заправщица, перевал там скажэнный.

     Заправка светила одиноким фонарём на краю посёлка, в выходе в долину невеликой речки Встречной. Дальше в полумраке, слева и справа белели покатые сопки. Солнца не было – не сезон ему светить. Сашка долил сизый в полумраке бензин, покрутил опять же на всякий случай краники на баках, и одного должно бы хватить, закрыл поплотнее крышку бака и вырулил на дорогу. Печка уже давала тепло – впереди несколько часов относительного безделья, когда можно было подумать-помечтать. Вспомнить былое! Буровая тяжёлая, качается как корабль на волне, рессоры под ней так и ходят. Ну да, не для гонок же, доехать до устья скважины можно и не торопясь. Сашке нравилось, когда тепло, и когда всё хорошо работает, когда вот так предоставляется возможность оторваться от привычных дел. Мотор делал своё дело уверенно, и дорога сама калилась под колёса. Зимники на Чукотке, да и вообще на северах, хороши тем, что лучше, чем на асфальте, ровные, укатанные. Ветер, чаще всего, всё с них выметает, и они блестят в лучах фар как новенькие. А если уж совсем буря, то пройдёт волокуши и опять как асфальт! Кабина нагрелась, и Сашка остановился и снял с себя тёплую курточку, шапка давно лежала на капотной крышке, на дисках манометров воздушного давления. Без курточки рулить просторнее.

    Потянулись километры и мысли. Ни встречных машин, ни попутных, только краем света фар высвечивает склоны сопок, причудливые снежные козырьки на обрывах. Всё белое-пребелое! Ох, и красота! Даже в темноте! Вернулся к работе – несколько раз продумал, правильно ли они идут – не ожидается ли чего непредвиденного. План, годовой план, про погоду даже не догадывается – ему что. На просторах Чукотки, но в строго привязанных к картам точках, несколько бригад Сашкиной экспедиции вели буровые разведочные работы. Если всё идёт хорошо, то со временем выложится карта, по которой можно будет, судить – перспективный район или нет. И начинать ли добывать золото или погодить. Это в Лондоне унции чего-то в фунтах стоят, а у нас только труд и стоит. Сашка, когда первый раз набрал пригоршню матово блестящего золота, почувствовал его неожиданную, почти как свинец, увесистость, пошевелил пальцами, и золото как песок, посыпалось между пальцами – внутренне удивился - и из-за этого-то добра столько у людей и горя и счастья! К золоту на Чукотке, да и на приисках относились, конечно, с уважением, но та же пшёнка или куриные яйца ценились куда более чем металл. Да и звали его просто – металл! Не сталь конечно, но золото. Да и добыча его по своему интересна. Хоть подземная, хоть вскрышная. Пока Сашка думал, дорога потянула в гору – значит, уже вёрст двести отмахал. И не заметил, только временами дорожные отражатели промелькивали красным светом. Хорошо, что стоят, всё веселее, подумал Сашка, только в пургу от них толку не густо. Переключил, перегазовав, на третью скорость, буровая под своей тяжестью на секунду осела, но пошла живее. Только мотор загудел иначе, быстрее. В машине было уже даже жарко и поэтому не верилось, что за окном космический холод. А звёздочки-то помигивают – Сашка скосил глаза влево и посмотрел в дверное стекло вверх. Ни облачка. Даже на Чукотке это признак, что ночью станет холоднее. Куда уж! И так хватает! Странно, круглые сутки - ночь, но в ночные часы становится обязательно холоднее. Как там вверху Боженька всё это улаживает? Перед самой верхушкой перевала Сашка заметил, что вода в радиаторе как-то взъерепенилась. В такую погоду и кипеть – глупость какая-то. Но надо останавливаться – смотреть, что там стряслось?! Натянул шапку, и как был, без курточки-полярки выскочил из кабины. Холод клещами охватил тело! Сашка присел, и увидел под кабиной покрывающуюся льдом  лужу. Херово однако, на чукотский манер, с тревогой подумал Сашка! Ещё не хватало! С трудом, машина стояла вверх по склону, и поднять кабину было куда как тяжелее, чем на ровной дороге. Из под кабины пахнуло теплом и запахом парной воды, и тут же, сквозь пар, увидел, что большой патрубок, что соединяет двигатель с радиатором, слетел с двигателя. Сашка даже обрадовался, что всё так просто! Отожжённая проволоку на такой случай должна бы быть. Пошарил глазами и увидел в мешке ключей кусок тонкой катанки. Уже хорошо, взял её, порылся, нашёл плоскогубцы, закрепил кабину на защёлку и поднырнул под кабину, чтобы снизу дотянуться к патрубку. Он, ещё тёплый, легко наделся, только закрутить, и Сашка опять же быстро отмерил проволоки, скрутил её особым образом, чтобы жгут получился хороший и увидел, что ещё и патрубок сам по себе сполз с трубы. Странно! Сашка вновь его насадил и тут заметил, что патрубок не стандартный, что его изгиб не подходит под этот двигатель и поэтому его тянет, стягивает с трубы. Так вот что тут за клин стоит, догадался Сашка и пожалел, что не надел полярку, потому как уже почти закоченел. Тихо ругая хозяина буровой, Сашка собрался с мыслями, чтобы, уже не ошибаясь, натянуть уже окаменевший патрубок на место и затянуть его проволокой. А тут ещё плоскогубцы соскользнули…. Последняя попытка оказалась успешной и Сашка совершенно немыми, не слушающимися пальцами крутил вязанку. На всякий случай, подталкиваемый шоферской практикой, покачал уже закреплённый патрубок. Стоит крепко. Теперь надо налить воды.

     Уже и тело окоченело. Надо кабину опустить, а сил нет. Сашка совершенно отчётливо понимал, что её надо, надо опустить, иначе… Собрал, какие были силы, и когда кабина защёлкнулась – Сашка от радости было, не заревел. В кабине нашёл совершенно ледяные варежки, непонятно каким образом натянул их на руки, выдернул из-за спинки сидения канистру с ещё булькающей водой и полез с ней на бампер, заливать. Хорошо бампер как стол, просторный. За всё время на дороге никто не проезжал. Замёрзнешь тут к чертям и никто не поможет! Воды хватило, даже осталось. Закрыл крышкой радиатор, банку закрыл и  – как всё каменеет… спрыгнул на деревянные ноги… Постоял, собираясь с мыслями. Непонятно как, но забрался в кабину, повернул ключ, зажигания, отгоняя мысль, а вдруг не запустится. Стартёр щёлкнул, легко крутнул двигатель и, слава Богу, мотор завёлся и зашумел вентилятором. Включил габариты. Посмотрел туманными глазами, что показывают приборы. Датчик давления масла показывал троечку, хорошо, а воды лежал на боку. Сашка погазовал, разгоняя мотор, и вдруг заметил, что стал трястись. Посмотрел на руки, трясутся, ноги ходуном, да и всё тело тряслось странной незнакомой вибрацией. Вот тогда он стал трясущимся голосом читать Маяковского. Стрелка температуры воды слегка подалась право,  не замёрзла водица-то, ещё раз обрадовался Сашка и стал, изучая,  удивляться собственной тряске. Это от холода, подумал Сашка. Сильно так замёрз, поэтому и трясёт! Мысли в трясучем теле текли хотя и медленнее, но текли, и Сашка даже ими подумал, что как-то бы собрать тепло вокруг себя. Кабина большая, пока всю кабину нагреешь, истрясёшься! Трясущейся рукой, как смешно трясётся, дотянулся до курточки, потянул на себя, повозился, трясущимися руками накинул на трясущуюся голову, и вместе с ней наклонился и трясущимся лицом лёг на руль. Рулевая баранка оказалась как-то особенно холодной, как сталь. Притянул шапку и положил её под голову. Заметил, что дальше строчки – когда такие люди в стране советской есть, стихи не шли, - стал подтыкать курточку вокруг тела! Тряслось не только тело, зубы смешно постукивали. Быстро так. Морзянка! Но благодатное тепло пошло – Сашка сначала почувствовал его губами, затем грудью. Тряска же продолжалась, но теперь не страшная, потому как тепло уже было рядом! Ну и пусть трясёт, даже интересно. Ни о чём, кроме тряски и радости тепла, не думалось. Мотор молодец, не подвёл…, и вообще всё хорошо! Сашка, не замечая, задрёмывал и провалился в сон.

     Спал побольше часа. Проснувшись, вспомнил, где он, выбрался из-под курточки, снял варежки, посмотрел на дорогу, оглянулся. Всё работало, циферблаты приборов светились, и кабина была тёплой и уютной. Радостно потянулся, заложил руки за голову и подал локти вперёд – хорошо! Посмотрел на часы, мать честная, уже четыре утра… Почесал затылок, потому как подумалось, что в Мандриково должны бы уже волноваться за него. Включил скорость и медленно отпустил сцепление. Нехотя, на замёрзших подшипниках, буровая пошла в гору, немного осталось до верха, должно немного. Руль опять был тёплым и родным. Верхняя часть мачты миролюбиво торчала над кабиной. Переключил на вторую скорость – едем! Едем, ёлочки зелёные.

     В Мандриково начальник партии Чижов Иван Егорович, старый полярный геолог, встал из-за заваленного картами и разложенной схемой участка, протянул руку, улыбнулся Сашке и спросил, чего так долго?

- Да патрубок слетел, ответил Сашка.

- Какой?

- Верхний!

- А чего слетел?

- От другого двигателя натянули и деревянным клином заклинили! Клин слетел и патрубок слетел! Объяснил Сашка.

Помолчали…

- Ладно, иди, завтракай, поменяем. Да поспи, обрат машина днём пойдёт, толкну.

Справа каюр Илья, слева - ваш покорный слуга

Александр Зиновьев.

1 февраля 2006 года.

Картина дня

наверх