Политическая модель выживания грузинского государства
Часть 2.
Грузия в период Меньшевистской республики
Я намеренно не пишу о возможности «освободиться от покровительства» и стать независимым государством. Такого пункта в грузинской политической парадигме нет. Не существует. По крайней мере, последние 450 лет истории не дают нам ни такого примера, ни даже желания таковой пример создать.
Подобно старым грузинским князьям, Грузия начинает искать нового покровителя. Претендентов на эту роль в то время было немного. По сути, ими являлись старые хозяева — Турция и Иран, а также Англия и Германия.
Турцию и Иран можно было отмести сразу — Иран сам был слаб и оккупирован Англией, а интересы Турции полностью противоречили грузинским; Англия была сильно занята военными делами и особого интереса в покровительстве маленькой но гордой нации не проявляла.
А вот в случае с Германией наметилось удивительное совпадение интересов. Дело в том, что увязшая войне, не имевшая колоний, а значит и существенных сырьевых ресурсов, Германия остро нуждалась в полезных ископаемых для своей военной промышленности.
И Грузия опять начинает звать
Ещё находясь в составе Закавказской Республики и внешне не выказывая никакого стремления выйти из неё, Грузия начинает закулисные переговоры с Германией по поводу создания на Кавказе отдельного, подконтрольного немцам государства.
Весной 1918 года в германский МИД направляется сообщение следующего содержания: «При определённых обстоятельствах Грузия обратится к германскому правительству с просьбой инкорпорировать её в германский рейх в качестве либо федерального государства, управляемого германским принцем, либо на условиях, подобных управлению британских доминионов, при контроле со стороны германского вице-короля».
Грузинским вопросом со стороны Германии занимается представитель одного из самых древних немецких родов — граф Фридрих фон Шуленбург — тот самый, что потом будет послом фашистской Германии в СССР, 22 июня 1941 года объявит Вячеславу Молотову о начале войны, а ещё через 4 года будет повешен, как участник известного заговора против Гитлера.
Пользуясь тем, что фон Шуленбург с 1911 по 1914 год возглавлял немецкое консульство в Тифлисе и находился в курсе грузинской ситуации, в начале 1918 Кайзер посылает его в Грузию в составе немецкой делегации в качестве «серого кардинала», отвечающего за успех предприятия.
Степень подчинённости грузин Германии в то время просто поражает. Ни о каком «равноправном партнёрстве» с немцами, как это любят представлять современные грузинские историки, нет и речи. По сути, немцы выполняют функции грузинского МИДа или верховной власти вообще.
Так, фон Шуленбург лично пишет документ о выходе Грузии из состава России, составляет текст грузинско-немецкого договора о сотрудничестве, включает в него все существенные на его взгляд условия и т.д.
И вот, 13 мая 1918 года Грузия объявляет о выходе из Закавказской Республики, 2 дня спустя — 15 мая — в порту Поти высаживаются первые подразделения кайзеровских войск, 26 мая Грузия объявляет о своей независимости, а 28 мая Берлин эту независимость признаёт.
К этому времени на земле Царицы Тамары и Давида Строителя находится уже больше 7 тысяч немецких солдат, а германские гарнизоны располагаются по всей территории страны — в Тбилиси, Гори, Сигнахи, Поти, Батуми, Очамире, Кутаиси и т.д.
Немцы берут под контроль самые важные объекты инфраструктуры — почту, банки, телеграф, военные и финансовые ведомства, начинают формировать, оснащать и обучать грузинскую армию.
В соответствии с договором, тщательно составленным фон Шуленбургом, Грузия превращается в сырьевой придаток Кайзеровской Германии. Немцы получают марганцевые, медные рудники, порт Поти, железную дорогу, вывозят из «независимой» страны полезные ископаемые, продукты питания, шерсть и т.д.
Дело идёт так удачно, что Берлин награждает министра иностранных дел Грузии Акакия Чхенкели высшим военным орденом Германии — Железным крестом. Представление на награждение таким же орденом посылается и на главу грузинского правительства — Ноя Жордания.
И вот здесь мы подходим к лидерам грузинского государства, реализовавшим его традиционную модель развития. Их личности просто поразительны! В советское время таких людей называли «перевёртыши».
Скорости изменения их политического кредо и разворота их позиций на 180 градусов мог бы позавидовать сам персидский грузин (или грузинский перс) Ираклий II.
Достаточно сказать, что ещё в 1917 году, Ной Жордания принадлежал к группе так называемых «оборонцев» — т.е. тех, кто очень активно ратовал за войну с Германией до победного конца, а через каких-то полтора года за заслуги перед Германией немцы уже представили его к Железному кресту!
Это поразительно! Такие кульбиты нигде больше, кроме как в Грузии, не встречаются!
Вообще, стоит сказать, что по старому грузинскому обычаю, разворот Грузии от одного покровителя к другому подготовили и возглавили люди, предыдущей властью обласканные и выдвинутые на передовые иерархические позиции.
Это была та традиционная грузинская знать, которая, как и в случае с персами, если и не правила Россией, то уж, во всяком случае, оказывала значительное влияние на принятие важных государственных решений. Пришедшие к власти в Грузии в 1918 году Жордания, Чхенкели, Церетели, Чхеидзе и др. были очень известными и влиятельными людьми в политике России начала ХХ века.
Ной Жордания был одним из лидеров политической мысли России того времени, главой фракции социал-демократов в I Государственной Думе.
Ираклий Церетели возглавлял фракцию меньшевиков II Государственной думы, был Министром почт и телеграфа Временного Правительства.
Николай Чхеидзе являлся одним из виднейших депутатов Думы III и IV созывов, фактически спикером меньшевистской фракции, после Февральского переворота, при Керенском он стал Председателем Петербургского Совета, а затем и Центрального Исполнительного Комитета.
Награждённый Железным крестом Акакий Чхенкели тоже был одним из руководителей сначала социал-демократов, а потом и меньшевиков, членом Государственной Думы, представителем Временного Правительства в Закавказье.
Стоит отметить, что, как в своё время персы возмутились неожиданным политическим разворотом Ираклия II, так и соратники грузинских лидеров не поняли резкой и быстрой смены их позиции на диаметрально противоположную.
В этом отношении интересны статьи Троцкого, который тогда был в самой гуще политической борьбы и новое грузинское руководство знал давно — с Жордания они ещё до революции вместе сотрудничали с различными издательствами, а Чхеидзе он менял на посту Председателя Петроградского Совета.
Не будучи сам идеальным политиком, Лев Давыдович был до глубины души возмущён внезапным и коллективным переходом коллег по политической борьбе в стан противников. То, что он пишет про них настолько ёмко и точно, что даже через 100 лет его оценки и характеристики можно давать в чистом виде — без каких-либо комментариев.
Лучше, чем он сказать сложно. Вот, взгляните:
«Мы знали этих господ раньше, и притом не как владык независимой демократической Грузии, о которой они сами никогда и не помышляли, а как русских политиков Петербурга и Москвы... В качестве идеологов буржуазной республики Церетели-Чхеидзе, как и все их единомышленники, непримиримо отстаивали единство и неделимость Республики в пределах старой царской империи. Притязания Финляндии на расширение её автономии, домогательства украинской национальной демократии в области самоуправления встречали со стороны Церетели-Чхеидзе беспощадный отпор. Чхенкели громил на Съезде Советов сепаратистские тенденции некоторых окраин, хотя в ту пору даже Финляндия не требовала полной самостоятельности. Для подавления этих автономистских тенденций Церетели-Чхеидзе готовили вооружённую силу. Они применили бы её, если бы история оставила им для этого необходимое время...»
Как вам? Сильно? Это ещё не всё, читаем дальше:
«В качестве министров всероссийского правительства грузинские меньшевики обвинили нас в союзе с германским штабом и через царских следователей предали нас обвинению в государственной измене. Брест-Литовский мир, открывавший германскому империализму «ворота революции», они объявили предательством России. Именно под этим лозунгом они призывали к низвержению большевиков. А когда почва революции слишком нагрелась у них под ногами, они откололи Закавказье от России, затем Грузию — от Закавказья и действительно настежь открыли ворота «демократии» перед войсками кайзера — с самым низким поклоном и с самыми льстивыми речами...»
То есть, говоря иными словами, лидеры «свободной» Грузии сами проделали то, в чём они всего за год до этого обвиняли других! Ах, каково?!
Но оставим на время личности «героев грузинской революции», мы к ним ещё вернёмся, перейдём к самой Грузии. Давайте вспомним, чем первым делом занялось Картли-Кахетинское царство, получив от Российской Империи войска и гарантии своей защиты?
Захватом территории
Чем через 130 лет занялась «свободная» Грузинская Демократическая Республика?
Удивительно, но это — тоже захват территории!
Напомним, 26 мая Грузия объявляет о своей независимости, и практически тут же — в июне — грузинская армия, вооружённая немцами, захватывает Абхазию, а через месяц идёт и дальше — за пределы бывшей Кутаисской губернии на непосредственно российские земли с русским населением: 2 июля 1918 года занят Адлер, 5 июля — Сочи, 27 июля — Туапсе, а чуть позже — расположенный за перевалом и уже совсем не приморский Хадыженск, бывшая станица Хадыженская Кубанского Казачьего войска.
Командует армией человек, о котором мы уже мельком упоминали — генерал Мазниашвили, который на российской службе просил звать его исключительно Мазниевым и известный в том числе тем, что в Царскосельском госпитале после ранения его выхаживали лично Великие княжны — дочери Николая II.
Здесь мы подходим к моменту, о котором нынешние грузинские историки не любят упоминать — агрессия Грузии.
Этот момент ими тщательно ретушируется, ограничиваясь только захватом Абхазии, который, естественно, признаётся правомерным, а о продвижении вглубь российской территории зачастую не упоминается вообще, как например в учебнике «История Грузии» Вачнадзе М., Гурули В., Бахтадзе М., изданном в Тбилиси в 1995 году.
Когда же начинаешь требовать оценку этих событий, то в ответ слышны фразы, типа «получилось так, что...», «в продолжении похода…», «события развернулись таким образом, что...».
Но оставим это на их совести, вообще же следует признать, что момент для нападения был выбран исключительно удачный — как когда-то иранцам, прежнему хозяину было не до территориальных устремлений «некогда угнетённого, а ныне демократического» государства — русские дрались между собой.
Какой-либо военной силы, вооружённая и наскоро обученная немцами, грузинская армия не представляла, но ни Деникин, ни красные не могли выделить достаточно сил для постоянного размещения в регионе.
Грузин били, что называется, при случае, причём, несмотря на агрессивную риторику и угрозы, при более-менее серьёзном столкновении грузинская армия сопротивления не оказывала и тут же бежала, оставив позиции и бросив оружие (Ничего из более позднего времени не напоминает?).
Так было и в конце августа 1918 года, когда одна колонна обессиленной красной Таманской Армии, отступавшей через горы на Армавир, почти без боя заняла Туапсе, захватив брошенные грузинами 10 пулемётов и 16 орудий, (эпизод, который великолепно описал А.С. Серафимович в книге «Железный поток»).
Так было и в начале февраля 1919, когда, несмотря на очень тяжёлое положение на Дону, Деникин смог выделить отряд генерала Черепанова, который за несколько дней занял весь Сочинский округ, захватив в плен только в Сочи более 700 грузинских солдат и около 50 офицеров.
За всю операцию белые потеряли только 7 человек убитыми, а грузины только 12, что стало возможным потому, что грузинская армия не оказывала сопротивления и бежала аж до Сухуми.
Примечательно, что в самом начале наступления, на речушке Лоо, кубанский казачий разъезд захватил в плен командующего грузинскими войсками — генерала Кониешвили, который в пьяном состоянии в компании женщин возвращался со свадьбы. А через несколько дней, в Сочи, в плен попал и его начальник штаба — полковник Церетели.
Вообще же, Грузинская Демократическая республика за короткое время умудрилась перессориться и начать воевать со всеми своими соседями. Кроме России в этот список попали и Армения, с которой Грузия воевала за армянонаселенные Лори и Ахалкалаки и Азербайджан, с которым разгорелся спор за Борчалинский уезд и куда по просьбе Грузии Германия направила свои войска.
В конце 1918 года в грузинских планах случился очень серьёзный сбой. В Германии произошла революция, что привело к краху немецкой монархии и капитуляции Германии. Все усилия по привлечению немцев на Кавказ и усилению их, как покровителей Грузии, оказались тщётны — Германия проиграла в войне и по приказу победителя — стран Антанты — вывела свои войска с территории бывшей Российской Империи.
Тбилиси снова был вынужден искать нового хозяина
В сложившейся ситуации таковым могла стать только Англия, но здесь произошла накладка — у Англии не было решительно никаких планов по превращению Грузии в свой протекторат. Лондон занимал взвешенную позицию, равноудалённую ото всех стран в регионе, с учётом ослабления позиций сильнейшего игрока — сначала Белых, а потом и победивших их большевиков.
Несмотря на это, Грузия прикладывает немалые усилия по полноценной замене ими немцев и тут сложилась просто анекдотическая ситуация — грузинам надо было объяснить англичанам, почему они, так «искренне» и «открыто» призывавшие немцев, помогавшие им и набивавшиеся к ним в близкие друзья, теперь с такой же «искренностью» призывают заклятых врагов немцев — англичан?
Об этом казусе Л. Троцкий пишет «...пришлось уже открывать ворота великобританским войскам. Этому предшествовали переговоры, главной задачей которых было доказать, разъяснить, убедить, что с немецким генералом фон-Крессом (руководитель немецкой делегации в Грузии — А.Е.) у грузинской «демократии» был навязанный обстоятельствами полубрак по расчёту.
Настоящий же брак, по глубокому чувству, предстоит именно с великобританским генералом Уоккером (Командующий Группой британских войск в Закавказье — А.Е.).», Троцкий называет всю эту ситуацию «зигзаги, противоречия, измены» и говорит, что теперь «министр войны Гендерсон (министр английского правительства — А.Е.), братавшийся в Петербурге с министром войны Церетели, снова встретил его, как собрата, после того, как Церетели прошёл через объятия гогенцоллернского генерала фон-Кресса».
Стоит полагать, что подобные трудности за 100 лет до того испытывал и Соломон Имеретинский, будучи сначала вассалом Турции, затем добившись против неё протектората с Россией, а потом и пытаясь получить протекторат от турок против русских.
Вообще же, переговорная практика и риторика грузин того времени заслуживают отдельного упоминания. Как некогда грузинская литературная тенденция копировала персидские, а потом и российские литературные и социальные традиции, так, стремясь показать схожесть интересов и свою собственную схожесть с немцами, а затем и с англичанами, грузины полностью копируют их лексику.
В ходу и тут и там употребляются такие слова, как «демократия», «стремление к свободе», «часть Европы», «европейская ориентация Грузии», «маленькая демократическая Грузия» и т.д.
Быстро осознав, что и немцы, и, позже, англичане заинтересованы в борьбе с большевиками, грузины начинают повсюду применять соответствующие «заклинания» и говорить, что все свои шаги они делают в целях борьбы с большевиками.
Временами это доходит до полного абсурда: так на переговорах с посланцем Деникина — генералом Лукомским — они оправдывают оккупацию подчинявшегося белым Сочинского округа и выдавливание оттуда представителей Добровольческой Армии тоже борьбой с большевиками!
Как и в случае с персами, новая грузинская знать не церемонится с бывшими друзьями и хозяевами. Насколько грузины льстивы и подобострастны к немцам и англичанам, настолько же они бесцеремонны и презрительны по отношению к русским.
До белых и до красных доходят слухи об ужасающем положении, в котором находятся русские, абхазы, армяне и осетины, проживавшие на захваченных Грузией территориях.
Именно тогда уважаемый профессор Санкт-Петербургского Императорского Университета, доктор наук, член множества научных сообществ Александр Цагарели, впервые выдвигает тезис об аннексии Грузии, о компенсации грузинам за тяжелейшую русскую оккупацию и призывает западные страны помочь маленькой Грузии в её святой борьбе с Россией.
Кстати, похоронен профессор Цагарели в Пантеоне виднейших, наиболее уважаемых деятелей Грузии — Мтацминда — рядом с Ильёй Чавчавадзе, Александром Грибоедовым и Важей Пшавела.
Известно, что такое отношение возмущало Деникина, который неоднократно прерывал переговоры с грузинской стороной из-за невероятных, запредельных требований заведомо более слабого противника.
После поражения Добровольческой Армии грузины перенесли это отношение и на представителей Советской России. Вот выдержка из письма Сталину о ситуации в Грузии С.М. Кирова, который был тогда — в 1920 году — там советским Полпредом, а через год стал комиссаром 11 Армии, захватившей Грузию:
«Даже такие невинные органы наши, как представительство Наркомвнешторга, оказались не в состоянии вести какую бы то ни было работу: всякий выходящий из помещения представителя Наркомвнешторга подвергался задержанию или аресту, или высылке за пределы Грузии…»
Да, грузины оказались неприятным соседом и крайне тяжёлым партнёром. Кстати, в переговорной практике грузинское государство в полной мере использовало ряд очень интересных и уже известных нам подходов.
Как когда-то Ираклий II старался вовлечь русские войска в свои междоусобные войны, так и теперь принципиальным моментом было стремление грузин максимально вовлечь в любые переговоры или конфликты тогдашних «политических тяжеловесов» — немцев, а позднее и англичан.
Пользуясь влиянием и тех, и других в регионе, а также их особым отношением к Грузии, это в значительной степени усиливало её позиции, а в некоторых случаях позволяло просто полностью развернуть проигрышную ситуацию в свою сторону.
Так, армяне до сих пор не понимают как, одержав победу в двухнедельной армяно-грузинской войне 1918 года, заняв Ахалкалаки и Лори, двигаясь маршем на Тбилиси и не встречая серьёзного сопротивления, Армения вдруг оказалась проигравшей стороной в мирных переговорах, на которые разбитая ими Грузия пригласила англичан?
Схожее положение наблюдалось и на переговорах с белым командованием. Добившись согласия англичан на включение в состав Грузии занятых ими кубанских земель и Абхазии, грузины зачастую выставляют это согласие, как основной аргумент в споре.
Существуют занимательнейшие стенограммы переговоров Деникина, Лукомского и Алексеева со сменившим «немецкого орденоносца» Акакия Чхенкели на посту Министра иностранных дел Грузии Евгением Гегечкори, кстати, по совместительству — родным дядей жены Лаврентия Павловича Берия — Нины Гегечкори.
Разговоры в основном шли по поводу принадлежности захваченного грузинами Сочинского округа. На неоднократные требования генералов хоть как-то объяснить на основании чего российская земля, на которой живут русские люди, где нет грузин, и которая не является спорной территорией, должна принадлежать Грузии, Гегечкори твердит лишь одно: «Англичане с этим согласны…»
По стенограмме видно, что такой ответ выводит героя Брусиловского прорыва Александра Лукомского из себя, он не понимает, как вообще англичане могут определять кому должны принадлежать Сочи, Туапсе и Адлер, но в ответ снова и снова получает «Англичане согласны. Вы что — не понимаете? Англичане согласны…»
Помните, что в гениальном фильме «Место встречи изменить нельзя» вор Ручечник возмущенно говорит Шарапову? «Но ведь старший приказал! Не имеешь права! Старший приказал!»
Более того, стремясь вынудить Деникина признать принадлежность к Грузии Сочинского округа и Абхазии, грузины в полной мере прибегают к тому, что в наше время назвали бы «ассиметричным подходом».
Они поддерживают и спонсируют сепаратистские движения горцев Северного Кавказа и повстанческие отряды зелёных и красно-зелёных, которые находятся в тылу Добровольческой Армии и ведут против неё партизанскую борьбу.
Грузинское правительство размещает штаб повстанцев в Гагре и полуофициально, но абсолютно открыто поставляет им оружие, боеприпасы и снаряжение, шантажируя Деникина тем, что прекратит их поддержку сразу же, как только тот признает Сочи и Абхазию грузинскими.
Часть этих отрядов, взращённых на грузинские деньги, потом вольётся в 11 Армию и займет Тбилиси.
Так или иначе, в 1920 году ситуация в Закавказье меняется. Деникин разбит, Армения и Азербайджан становятся советскими, и Грузия остаётся в одиночестве. Ни Англия, ни другие европейские страны не горят желанием признать её и взять «под охрану и оборону».
А Грузия всеми силами рвётся на Запад. Она рассылает эмиссаров, забрасывает разные парламенты и съезды воззваниями, стремится привлечь к себе международное внимание — жалуется на Россию, на большевиков, негодует, что западные страны не хотят помочь ей — своему собрату и т.д.
В этом ключе в 1920 году Грузия организовывает посещение Тбилиси группой видных социал-демократов с участием Каутского, целью которого был сбор материалов против русских большевиков. И тут уж Грузия не поскупилась — дала материалов более, чем достаточно!
Но признавать всё равно не хотят. Постепенно Ной Жордания понимает, что это тупик, и что внешнеполитическая ситуация просто катастрофична.
Англия не признаёт потому, что не забыла «жаркой и «искренней» любви» грузин к немцам и оглядывается на постоянно усиливающуюся Россию.
Другие западные страны не признают по этой же причине — они открытым текстом заявляют, что Грузия испортила отношения с Россией и что по старой грузинской привычке, как в своё время персов, турок и русских, она постоянно и очень активно, пытается столкнуть их лбами с русскими и турками, а они не хотят идти из-за Грузии на конфликт с Москвой и Стамбулом.
С Москвой отношения испорчены кардинальным образом — надо было постараться, чтобы так сильно нагадить одновременно и проигравшим белым, и победившим красным!
Старый соперник — Турция — выжидает удобного момента, чтобы откусить от Грузии кусок побольше. Активизируются территориальные споры с Арменией и Азербайджаном, да и Советская Россия всё чаще говорит о том, что Грузия — агрессор и должна вернуть захваченные кубанские земли, Абхазию и Южную Осетию.
Положение в Грузии всё больше начинает напоминать кризис конца 1790-х. Как когда-то старый царь Ираклий II, Ной Жордания понимает, что долго такая ситуация продолжаться не может и расплата неминуема. Но особого выбора у Грузии нет — ей надо опереться хоть на кого-то, кто может признать её и обеспечить защиту.
В это время, казалось, канувший в небытиё, ослабевший, унижаемый и оскорбляемый грузинами старый хозяин — Россия — возвращается. С каждым днём она становится сильнее — наводит у себя порядок, расправляется с остатками «старого мира», приближается к грузинским границам.
С окончанием войны, заинтересованные в доступе к русским природным ресурсам, западные страны занимают к ней намного более лояльную позицию, а приближение НЭПа обещает им получение прямых концессий по добыче и переработке полезных ископаемых.
Тема «злых большевиков» начинает отходить в сторону, но у Грузии нет другой, и она продолжает взывать о помощи. И тут Россия делает то, что совсем недавно не могло присниться грузинам и в страшном сне: Россия открыто атакует «богоизбранную» и «великую» Англию, до последнего момента полугаранта существования Грузии.
Весной 1920 года советская Каспийская флотилия под командованием Раскольникова захватывает иранский порт Энзели, в котором скопились 23 российских судна, эвакуировавших из Красноводска белых и гражданское население. Энзели охраняет английская 51-я пехотная дивизия.
Красные выдвигают ультиматум и, получив отказ, обстреливают Энзели с моря, высаживаются на берег, разбивают английскую дивизию, принуждая англичан и белогвардейцев покинуть город. Затем они захватывают корабли и уводят их.
Забавно, что в том бою русские взяли в плен английского командующего — коммодора Фрайзера. Знали бы они, что через 20 лет — с 1941 по 1945 год именно он в чине адмирала Английского Королевского флота будет отвечать за сопровождение союзных конвоев в Мурманск!
Россия показала, что она опять стала сильной! И Грузия бросается за признанием к России.
В Кремль, к набирающему политический вес Сталину направляется грузинский спецпредставитель Григол Уратадзе — давний соратник Сталина по подпольной борьбе, сидевший вместе с ним в тюрьме — тот самый Уратадзе, который потом — в эмиграции — напишет, что в 1909 их партийная бакинская ячейка обвинила Сталина в сотрудничестве с царской охранкой и в выдаче полиции своего друга Камо.
Удивительно, но Уратадзе подписывает в Москве договор о признании Советской Россией Грузии! Грузины ликуют! Жордания считает, что кризис пройден и уж теперь-то, имея на руках признание русских, он сможет убедить Запад признать их.
Но Григол Уратадзе плохо знал своего соратника по партии. Как договор о ненападении с Турцией в 1786 года стал концом Грузии Ираклия II, так и договор о признании с Россией стал началом конца Грузии Ноя Жордания.
Старый лис — Коба — внёс в договор пункт о том, что Грузия должна освободиться от влияния англичан и вывести их войска со своей территории.
Грузия опять разворачивается на 180 градусов, теперь уже по отношению к англичанам, моментально указывает бывшим «лучшим друзьям» на дверь, те уходят, оставив Грузию один на один с Россией и Турцией, а через 8 месяцев — в начале 1921 года — Россия подписывает с Великобританией торговое соглашение, по которому англичане обязываются при любом развитии событий воздерживаться от поддержки Грузии.
Остальное было уже делом времени и в феврале 1921 года Красная Армия захватывает Грузию, и один грузин — Орджоникидзе посылает другому грузину — Сталину знаменитую телеграмму «Красное знамя реет над Тифлисом!».
Вопреки ожиданиям грузинского руководства, захват Грузии не вызвал международного резонанса. За короткое время Грузия успела всем надоесть своими метаниями из стороны в сторону, своим молниеносным предательством тех, кому ещё вчера пылко изъяснялась в любви, своими бесконечными жалобами и своим постоянным сталкиванием лбами великих держав.
Вопрос защиты Грузии и войны с Россией даже не поднимался. Между большой, всем нужной Россией и маленькой и скандальной Грузией Запад выбрал Россию.
Над Грузией опять взошла Российская Звезда.
Теперь можно и передохнуть. Тем более, что ещё один цикл истории Грузии завершился.
В нём она удивительнейшим образом и практически идентично воспроизвела свою модель поведения и в точности повторила периоды, обрисованные ранее:
q Власть иностранной державы.
q Максимальная мимикрия под хозяина с целью получения благ.
q Ослабление покровителя.
q Поиск нового хозяина грузинской знатью, возвеличенной старым.
q Мимикрия под него.
q Полный и очень быстрый разворот против старого покровителя и наступление на его интересы.
Поразительно, но живя в другую эпоху, с иными действующими лицами, с другими интересами, с гораздо большей скоростью происхождения перемен, Грузия ни на йоту не отошла от своей модели поведения, она не поставила новых целей, ни добавила в ней новых пунктов, ни отбросила старые.
Достаточно закономерно и то, что результат двух циклов оказался одинаков, что в 1801 году, что в году 1921.
Грузия в советское время
Тут мы подходим к периоду, который большинство читателей знает не понаслышке и для описания которого не всегда обязательно прибегать к мнению историков. Люди помнят. С 1921 года фраза «15 республик — 15 сестёр» стала символом общего дома для Грузии, и в этом доме она жила на правах равного — и в горе, и в радости. Правда, тоже в соответствии со своими традиционными «стереотипами поведения».
Двадцать предвоенных лет для Грузии не были богаты на события, хотя некоторые из них стоит выделить. Во-первых, это, конечно же (только не говорите, что вы удивлены!) территориальные приобретения, а именно — передача Сталиным Грузии земель Абхазии и Южной Осетии.
Можно много говорить о законности этого шага, но не это составляет задачу данной статьи. По сути, для Грузии получение этих двух регионов составило такое же территориальное приобретение, как и происходившие ранее завоевания, правда, случившееся мирным путём, что вполне понятно, т.к. все территории находились в сфере владений одного покровителя.
Вторым важным для понимания моментом явилось начало политики «огрузинивания» всей территории Грузии, причём не только новоприобретённых земель, но и непосредственно её грузинской части.
Сначала в рамках этой политики вообще принимались какие-то дикие, средневековые законы — так, объявлялось, что грузинки, вышедшие замуж за иностранцев, теряли возможность возвращения на территорию Грузии, негрузины, не имевшие жилья на территории Грузии, не могли прописаться нигде, даже в общежитиях, из Тифлиса масштабно депортировались армяне и т.д.
Это вызвало шквал жалоб, и в какой-то момент зарвавшихся товарищей, что называется просто «поправили» сверху. Интересно, что среди лидеров и идеологов этих «зарвавшихся» был человек, сын которого через 30 лет напишет гениальное «Ах, Арбат, мой Арбат» — Шалва Степанович Окуджава — Предсовнаркома тогдашней Грузии.
Уже позднее, в рамках «огрузинивания», власти республики начали стимулировать переселение крестьян в Абхазию. Создавались переселенческие программы, работала целая государственная организация «Спецпереселенстрой», в массовом порядке перевозившая колхозников из Мегрелии в Абхазию. Курировал это направление сам Лаврентий Берия, что много позже дало рождение абхазской поговорке, начинающейся так: «Берия привёз грузин в Абхазию...»
Невозможно сказать, что в то время в полной мере соблюдались традиционные стереотипы поведения, в том числе, сложившиеся в период царской России. Такое уж время было — преференций особо никому не давали, исключений не делали, требования были одинаковые, да и любили все тогда только одного человека, кстати, грузина по национальности.
Грузия в полной мере хлебнула и радости, и горести того периода — около 30 000 человек были репрессированы, на фронт ушли 700 000 человек, около 250 000 погибли. Светлая им память и земной поклон!
После Второй Мировой Войны ситуация меняется и входит в рамки традиционной грузинской модели. Как и в Российской Империи, Грузия обретает особое, недосягаемое для других республик место — она становится всеобщей любимицей. Первой среди равных.
В то время представления советских людей о Грузии сводились к некоей сказочной стране, где всегда тепло, где есть море, пальмы, мандарины и хурма, где живут добрые и мудрые грузины, которые только и думают, как напоить гостя вином и спеть ему красивые грузинские песни.
Вся страна слушала Нани Брегвадзе, «Орейро» и «Мзиури», пела Сулико, восхищалась полотнами Пиросмани, переживала за судьбу доброго, гордого и по-своему несчастного летчика Мимино — Валико Мизандари, по поваренным книгам на праздник готовила чахохбили и подавала его на стол вместе с бутылкой Киндзмараули или Оджалеши.
Простые советские люди, попадая в Грузию, удивлялись уровню жизни грузин — там было больше всех машин в пересчёте на душу населения, добротные каменные грузинские дома были совсем не похожи на деревянные избы передовых колхозников Тамбовской и Рязанской областей, да и сами грузины, по мысли простого советского человека, жили на широкую ногу.
«Должно же быть что-то, почему они так хорошо живут!» — думали люди. И они не ошибались. Было. Причин было несколько.
Во-первых, исключительно благоприятным было само положение Грузии, как субтропической, курортной территории в рамках северной страны с суровым климатом. Такая бумажная география приносила Грузии немало реальных, полновесных советских рублей.
Это именно она предоставила Грузии безграничный советский рынок для продажи по очень высоким ценам своих мандарин, хурмы и фейхоа, в то время как в остальном мире конкуренция за рынки сбыта субтропических фруктов была огромной, и стоили они копейки.
Это именно из-за неё курорты Грузии, наряду с крымскими, считались лучшими, и путёвок в них рядовым совгражданам было не достать.
Во-вторых, была и другая причина, о которой не любят говорить современные грузинские историки. В Советском Союзе всем позволялось одинаково, но грузинам позволялось чуть больше. А конкретнее это относится к процветавшей в этой закавказской республике теневой экономике — к цеховикам и ворам в законе.
За коммунистической ширмой общественной собственности на средства производства в Грузинской ССР фактически легализовался частный бизнес. Тысячи мелких и средних цехов действовали как в частных домах, так и на государственных предприятиях, да и сами эти предприятия полуофициально превращались в работавшие на благо их руководства частные лавочки, где наиболее «хлебные» должности продавались преемникам по рыночным расценкам.
Да, цеха существовали и в других краях СССР — немало их было и в Средней Азии, и в Одессе. Но количество грузинских цехов было несопоставимо больше, чем на территории всей остальной шестой части суши, превышая остальные регионы в десятки, если не в сотни раз.
Примерно такая же ситуация сложилась с ворами в законе. После войны, да и сейчас эта область криминального мира в массе своей стала грузинской вотчиной, этаким видом национального бизнеса. Поинтересуйтесь национальным составом советских, да и современных воров в законе — фамилии процентов 80 из них, а то и больше удивительным образом оканчиваются на «швили» и «дзе».
Чем же объясняется такое удивительное благорасположение советских властей по отношению к Грузии?
На этот счёт есть разные мнения. Одни специалисты считают, что из неё хотели сделать маленький рай, курортное место, где советский гражданин из Тамбова или Нерюнгри мог от души расслабиться и порадоваться частичке счастливой жизни.
Другие говорят, что в этом есть немалая заслуга грузинских вождей того времени — тех же Мжаванадзе или Шеварднадзе, которые твёрдо отстаивали перед центром интересы своей республики и добились невероятных, почти немыслимых привилегий, умело чередуя требовательность, угрозы национального недовольства и мощные потоки восточного славословия, типа известной фразы Шеварднадзе о том, что «Солнце для Грузии восходит с Севера».
Так или иначе, но фактом является то, что не производящая практически ничего, Грузинская ССР, стала в Советском Союзе самой богатой и успешной республикой, а уровень жизни её населения был выше не только, чем в целом по стране, но даже выше чем во многих, далеко не самых последних странах мира.
Это, кстати, нашло живое отражение в анекдотах того времени. Помните — «Как в Грузии называют купюру в 100 рублей? — Грузинский рупь»? Или вот это — «Вано, почему ты позволяешь себе ездить на Запорожце? Ты что не понимаешь, что ты Грузию позоришь?! — Да что вы ко мне пристали — я нищий!»?
Так продолжается до середины 1980-х годов, когда... когда... Хозяин ослабевает.
После персов и Российской империи ветреная Мадам История в очередной раз совершает для Грузии поворот. Друг и покровитель, со стороны которого для земли картвелов 70 лет восходило солнце — Советский Союз — слабеет.
Уменьшившиеся цены на нефть, высокие военные расходы, неэффективная, заполитизированная и забюрократизированная государственная экономика подводят страну к краху. В советских республиках усиливаются центробежные силы, и страна начинает трещать как лоскутное одеяло.
Летом 1991 года из состава СССР одна за другой выходят Прибалтийские республики — в июле — Литва, в августе — Латвия и Эстония.
Справедливости ради стоит сказать, что они никогда не ощущали себя ни частью России, ни, тем более, частью Советского Союза, всегда давали понять это, да и совграждане воспринимали их как что-то, не совсем своё, чопорное, европейское, лишь по воле судьбы оказавшееся с ними в одном государстве.
Через 4 месяца после выхода прибалтов — 8 декабря 1991 года — руководители России, Украины и Белоруссии подписывают Беловежские соглашения, положившие конец Союзу Советских Социалистических Республик... Но...
Но всеми любимая и всех любящая, обласканная советской властью и советским народом, всюду исключительная и беспримерная Грузия не дожидается Беловежских соглашений и выхода прибалтов из СССР — она первая, первая среди республик, ещё за 5 месяцев до выхода балтийцев и за 8 месяцев до встречи в Беловежской пуще проводит всенародный референдум и 9 апреля 1991 года объявляет о своей независимости!
Всё. Советская эра для Грузии заканчивается. Начинается время грузинской независимости.
Грузия после советского времени
К этому моменту судьба выбрасывает на политический небосклон Грузии Звиада Гамсахурдия. Он получает широкую известность, как диссидент, оппозиционный деятель и как сын корифея грузинской литературы — Константина Гамсахурдия.
Вообще, необходимо сказать, что отец и сын Гамсахурдия — это классический вариант традиционной грузинской элиты, не изменившей свой типаж, по крайней мере, с ХVI века, — элиты умной, талантливой, вероломной и до мозга костей расчётливой.
Оба они настолько похожи на Ираклия II, на Соломона Имеретинского и на Ноя Жордания, что не удивлюсь, если это сходство окажется даже портретным! Их политические кульбиты тоже поражают воображение!
Если классик современной грузинской литературы Константин Гамсахурдия — папа будущего президента Грузии — Звиада — кем-то в жизни не был, так он не был заурядным и простым человеком. Повороты его судьбы достойны отдельной книги.
Молодым человеком, ещё перед 1 Мировой Войной, он уехал в Германию, окончил Берлинский университет, 10 лет прожил на Западе, и в 1921 году вернулся в Грузию, придерживаясь очень сильных левых, антироссийских и антисоветских убеждений.
Ещё в 1920 году он вошёл в Комитет освобождения Грузии, созданный в Европе и после своего возвращения на Родину, уже в Тбилиси основал литературный кружок антисоветской, меньшевистской и прогерманской направленности.
Что в то время могло случиться с таким человеком? Правильно: клеймо «шпион» — и в лагеря! Так всё и произошло. В 1926 году его арестовывают, суют за «художества» десятку и отправляют на Соловки в печально знаменитый лагерь СЛОН.
Казалось бы, что тут интересного? Все тогда так жили. Но вот тут-то и начинаются удивительные метаморфозы, вспоминая слова умнейшего Льва Давыдовича — «зигзаги, противоречия, измены»!
Через год после приговора Константина Гамасахурдия отпускают. Причём, без реабилитации — на основании постановления Президиума ЦИК СССР. Перековался товарищ! Гамсахурдия хватило года, чтобы почувствовать, что хозяин силён, а значит, переориентироваться, выбросить свои «гнилые» европейские замашки и «встать на путь исправления».
Я не иронизирую. Вернувшись из лагеря, он становится совсем другим человеком: пишет про народное счастье, про коллективизацию, про столкновение старого и нового мира, про цветущее будущее. Хорошо, кстати, пишет!
Но венцом творения Гамсахурдия, конечно же, явилась книга «Вождь» про его великого земляка и друга всех детей — тов. Сталина. Константин Гамсахурдия ожидал, что получит за неё Сталинскую премию. Но власть обидела талантливого певца и дала ему только Орден Ленина.
Уже начиная с тридцатых годов бывший зэк, «шпион» и антисоветчик становится корифеем грузинской прозы, его официально называют «грузинским Горьким», он входит в Президиум грузинской Академии Наук, дружит с Маленковым и Берия, разъезжает по Тбилиси на личном авто и живёт в огромном доме, называемом в Тбилиси «Колхская башня» и построенном по его собственному проекту.
Вот такие метаморфозы!
Назовите мне хоть один другой, негрузинский пример таких замечательных исторических кульбитов! Нет таких примеров. Но это ещё не всё. Кульбиты продолжились!
К концу своей жизни, обласканный властью пролетарский певец Грузии возвращается к антирусским позициям, которые он занимал в бурной европейской молодости, когда в 1914 году в Берлине пытался добровольцем вступить в германскую армию — «могучий старик» отличается антирусскими взглядами удивительной силы, даже с делегациями из Москвы он принципиально отказывается говорить по-русски и называет свою дворовую шавку — Иваном.
Кстати, мало кто знает, но когда летом 1942 года немцы заняли Моздок, рвались через перевалы в Абхазию, а их подлодки в надводном положении обстреливали поезда Сочи-Адлер, советские войска рассматривали возможность сдачи Тбилиси и готовили на этот случай подпольную агентуру. Так вот руководителем этой агентуры и должен был стать Константин Гамсахурдия.
Правда, на счастье, в дело вмешался легендарный разведчик Павел Судоплатов, прекрасно разбиравшийся в людях, он-то и отвёл эту кандидатуру по причине слабого доверия к кавалеру Ордена Ленина. Роль резидента тогда передали драматургу Мачавариани.
Сын «грузинского Горького» — Звиад Гамсахурдия — во многом повторил кульбиты отца. С поправкой на своё время, конечно.
Ещё с юности он отличается антисоветскими и антироссийскими взглядами, основывает подпольные организации, пишет и распространяет националистическую литературу, участвует в антисоветских демонстрациях. Тень папы-корифея надёжно хранит его и выводит из самых тяжёлых ситуаций.
Так продолжается до 1975 года, когда папа умер, и хранить Звиада стало некому. В 1977 году его арестовывают, осуждают, но сидеть ему, как и папе, приходится только год — в 1978 году, через полвека после «перековки» папы, случается чудо — «перековывается» и его сын!
Ярый антисоветчик и будущий грузинский президент выступает с публичным раскаянием, которое республиканское телевидение транслирует на всю Грузию и вместо суровой сибирской зоны получает мягенькую ссылочку в соседний Дагестан, а ещё через год — в 1979 году — Гамсахурдия присваивают степень доктора наук, и он становится старшим научным сотрудником Академии наук Грузинской ССР.
Ну, как тут не поверить в единство судеб отцов и детей!
Именно Звиад Гамсахурдия, который, будучи диссидентом и правозащитником, в своём понимании боролся за права угнетённых наций, став президентом независимой Грузии, совершил ещё один поворот — выдвинул лозунг, от которого сейчас всеми силами открещиваются просвещённые грузинские историки — «Грузия — для грузин!».
И именно Звиад выступил в роли продолжателя неколебимой грузинской политической формулы. Территориальные завоевания — вот чем он начинает заниматься первым делом.
В его смысле завоевания территории означали удержание Абхазии и Южной Осетии, которые всё советское, да и не только советское время не считали себя частью Грузии, добровольно в неё никогда не входили и желали остаться в Советском Союзе после его распада.
Давайте снова обратим внимание на исторические приоритеты. Вспомним, что исторически, поменяв покровителя, Грузия сразу же, буквально сразу же, приступала к расширению территории, войнам, захватам и т.д. Так было и в конце XVIII века, и в 1918 г., и в начале 20-х годов прошлого века.
Что происходит со Звиадом Гамсахурдия? Может быть здесь что-то поменялось?
Гамсахурдия становится Председателем Верховного Совета Грузии в ноябре 1990. А уже в декабре он упраздняет автономию Южной Осетии и ещё через месяц вводит туда милицейские силы. Начинается осетино-грузинская война, которая, в той или иной форме, продолжается 18 месяцев и заканчивается только в июле 1992 года, уже при Шеварднадзе.
В Абхазии принимается ряд законов, ущемляющих права абхазов, ограничивающих хождение абхазского языка, а затем, с принятием грузинской Конституции образца 1921 года, фактически отменяется абхазская автономия и вводятся войска под командованием тогда ещё капитана Гии Каркарашвили.
Всё вместе это привело к ещё более масштабной и катастрофической для Тбилиси абхазской войне. Грузия оглушительно проигрывает свои войны в обеих мятежных провинциях, Звиада свергают, он бежит в Чечню, где его то ли убивают, то ли он умирает сам.
Грузинское население Абхазии, в огромной степени вовлечённое в войну, покидает её. Поговорка «Берия привёз грузин в Абхазию» через 60 лет получает своё завершение — «а Шеварднадзе их забрал.»
Здесь нужно сделать отступление.
В определённом смысле, действия Грузии в 1990-1993 годах явились первым и единственным исключением из традиционной многовековой грузинской модели поведения. Система дала сбой. Что же случилось? В первый и единственный раз за много лет Грузия начала расширение территории и наступление на интересы старого покровителя, не найдя нового!
От России Грузия к тому времени уже официально отвернулась, а нового покровителя ещё не призвала. Огромная ошибка!
Её срочно исправляют — у руля становится Белый Лис — старый и опытный мастер международных баталий Эдуард Шеварднадзе, и, как и за несколько веков до того... Грузия начинает звать хозяина.
По многим причинам хозяевами тогда могли стать только США или ЕС, да и ещё за ними, как Лига Наций в 1920 году, маячило НАТО; как и в Лигу Наций, вступать туда было надо, но сделать это можно было только с одобрения первых двух.
Некоторое время, по старому грузинскому обычаю, Тбилиси пытается получить протекторат от обоих сразу, но, поняв, что из-за конфликта их интересов это невозможно, останавливается на связке США — НАТО.
И здесь всё сразу встает на свои места и начинает полностью укладываться в историческую грузинскую парадигму, не допуская даже малейших изменений.
Элита грузинского, точнее сказать, советского общества — очень известные, уважаемые и любимые в СССР люди — начинают переориентацию грузинского народа с общесоветского наследия на американо-западное.
По аналогии с «испившими воду Терека» «тергдалеули» — Ильёй Чавчавадзе и др., сторонников новой политической географии Грузии в шутку начинают называть «потомакдалеули» — «испившие воду Потомака». В обществе насаждаются взгляды о вероломстве России, о российско-советской оккупации, о тяжёлом русском иге.
Как и раньше, почти полностью переписывается история — из неё вымарываются многолетние исторические события, кардинальнейшим образом изменившие судьбу Грузии, как например, уже описанное ранее, заключение Ираклием II мирного договора с Турцией, перечеркнувшее Георгиевский трактат, — об этом практически ничего не пишется, и в массе своей грузины об этом не знают.
Зато мельчайшие исторические факты, хоть как-то связанные с Европой, типа грамот Константина II испанскому царю Фердинанду в XV веке, выносятся на первый план. Доходит по полного абсурда, так, в учебниках истории для местных русскоязычных школ вся история взаимоотношений русских и грузин представлена двумя периодами — «ярмом русского царизма» и «ярмом Советской России».
Посланцы Грузии по всему миру рассказывают о том, как тяжело Грузии жилось «под Россией», и как она хочет быть с Америкой и Западом. Начинается политическая мимикрия. Грузия полностью перенимает западную риторику и политическую лексику.
Если в начале ХХ века правильной и выигрышной фразой была «борьба с большевиками», то теперь её место занимают слова «демократия» и «европейские ценности». Чтобы быть похожим на своих покровителей, грузинские лидеры употребляют их по делу и без дела, доходит до того, что лидеры Грузии уже объявляют о своём желании учить демократии другие народы.
Вообще, сходство меньшевистской и нынешней Грузии поразительно даже в риторике. Вот две фразы: одна из них была произнесена в 1919 году, другая — в наше время. Угадайте — где какая?
«Восточному варварству мы предпочитаем западный империализм...»
«Дух русского быта — деспотия... русская культура породила заражённого великорусским шовинизмом раба…»
Угадали? Я лично не смог. Раскрою секрет — первое предложение — известная фраза Ноя Жордании, а вторая — цитата из современной «Литературной Грузии».
Стоит сказать, что, такая политика приносит свои плоды. По крайне мере, ушедшая американская Администрация действительно рассматривала Тбилиси, как один из своих ключевых внешнеполитических проектов — и в рамках политической поддержки, и в плане финансовой помощи.
Американцы сейчас смотрят на Грузию так, как в своё время смотрели русские — они видят в ней любимого маленького ребёнка, который, пусть со своими странностями, пусть истерично и непоследовательно, но идёт по их — американскому — пути, любит Америку, хочет быть похожим на неё, а значит, за это ему можно многое простить и многим помочь.
И помогают: в финансовом плане Грузия в наше время зависит от США едва ли не больше, чем Георгий XII зависел от России, а Грузия времён Ноя Жордания — от Германии.
Сейчас Грузия стала вторым после Израиля получателем американской финансовой помощи и единственным государством, зарплату лидерам которого, по крайней мере, до последних лет, официально платили иностранные финансовые институты, что породило шутливое название Михаила Саакашвили и его правительства, как «детей Сороса».
Ничего не меняется. Вместе с любовью к новому патрону у Грузии исторически приходит ненависть к старому. Это распространяется на отношения к России, как на личном уровне, так и на государственном.
На личном, повседневном уровне русофобия в Грузии возведена в ранг официальной политики. Русских называют не иначе, как оккупантами, в кинотеатрах перестали показывать фильмы на русском языке, в аптеках перестают торговать медикаментами российского производства.
Грузинская элита абсолютно закономерно и исторически безальтернативно превратилась из любимой всеми в ненавидящую Россию, и оскорбляющую её при каждом удобном случае.
В наше время, человек, которого обожали миллионы россиян — Буба Кикабидзе — говорит о России уже не «Ларису Ивановну хочу», а «Надо покончить с этой страной!», гениальный режиссер Отар Иоселиани, на весь мир произносит:
«Мира у нас с Россией никогда не будет!.. Если раньше мы испытывали к ней презрение, сейчас возникла ненависть».
Очень точно охарактеризовал эту ситуацию экс-посол Грузии в Москве Зураб Абашидзе: «Мы превратили конфронтацию с Россией в смертельный поединок с элементами театрализованного шоу. Мы соревнуемся, кто выскажется в адрес России более иронично, более пренебрежительно, более остро».
На государственном уровне Грузия всюду наступает на интересы России, пытается противопоставить себя ей и усиленно сталкивает лбами Россию и США. Любое противодействие себе она, по старой грузинской традиции, выставляет, как конфронтацию не с нею самою, не с её лидерами, а не мало, ни много — с Западным образом жизни и с интересами демократии во всём мире.
Грузия выступила инициатором создания альтернативного России центра интеграции ГУАМ, объявила жёсткий курс на вступление в НАТО, активно включилась в строительство транспортных коридоров нефте- и газопроводов в обход России, препятствует вступлению России в ВТО.
Наконец, поразительно... насколько всё-таки повторяется политика Грузии... если в 1918-1921 годах меньшевистская Грузия поддерживала красно-зелёных и северокавказских сепаратистов и предоставляла им убежище в Гаграх, то в наше время, теперь уже «демократическая» Грузия несколько лет поддерживала чеченских боевиков и давала им «и стол, и дом» в Панкиси.
Вот так, генацвале. Как говорится, ничто не вечно под луной. Особенно, если эта луна — грузинская. Но жизнь идёт вперёд, и надо понимать что нам делать сейчас и о чём нам вся эта предыдущая история говорит.
Во-первых, надо чётко понять, что Грузия никогда не была союзником России на Кавказе. Вот этого — «как раньшэ» — не было. Это аксиома.
Грузия всегда была союзником самого сильного, вне зависимости от того кто этим сильным являлся. Как только покровитель Грузии переставал демонстрировать силу — она тут же от него отворачивалась, приступала к поискам нового сильного, а найдя, разворачивалась на 180 градусов и начинала наступление на интересы старого хозяина, по ходу безобразно его оскорбляя и отгрызая куски его территории. Исключений из данной модели поведения не существует.
Ключевым элементом этой модели — тем, что самым коренным образом отличает её от отношений других государств со своими «патронами» и покровителями, является то, что Грузия позиционирует себя по отношению к хозяину не просто как союзник, исполняющий определённые обязательства в обмен на какие-то действия более сильного партнёра, а в создании иллюзии дружбы, верности и искренней привязанности к покровителю с тем, чтобы хозяин, повинуясь ложному чувству единения, сам решал грузинские проблемы, либо обеспечивал Грузии защиту, если их будут решать грузины.
Это очень важный момент и не понимать его — значит ставить знак равенства между всеми любимым лётчиком Валико Мизандари и дико ненавидящим Россию актёром Вахтангом Кикабидзе.
Можно по-разному относиться к такой модели — принимать её, не принимать, считать, что это — предательство и проституирование, или, наоборот, защита национальных интересов.
Я лично не склонен к эмоциям и считаю её просто моделью поведения — своеобразной и специфической моделью, которая, однако, доказала свою эффективность и действенность. Правда, ограниченную эффективность и ограниченную действенность.
С одной стороны, она не позволила Грузии ранее и не позволяет сейчас реализовать все её геополитические мечты, но с другой — гарантировала грузинам их выживание, как нации, что, с учётом бурного и опасного исторического прошлого Кавказа, уже является огромной победой.
Да, наверное, с моральной точки зрения, это не самая сильная модель, и от неё за версту разит предательством. Но что вообще есть предательство в политике? Всего лишь один из методов достижения своей цели. Старый и мудрый Уинстон Черчилль называл предательство особым политическим даром.
Можно ли винить Грузию за обладание таким даром? Можно ли винить рыбу-прилипалу?
Вряд ли. Правда, в случае если бы я был потенциальным хозяином Грузии, то предпочёл бы с самого начала чётко осознавать, что являюсь не «гением чистой красоты», не примером для подражания и не солнцем, восходящим для Грузии с Севера, а всего лишь частью её традиционной политической модели, причём, именно той частью, за счёт которой и будут в конечном итоге реализованы национальные грузинские интересы.
Какие же выводы мы должны сделать из всего этого?
1. За последние 500 лет в Грузии сложилась очень чёткая, неоднократно повторяемая и циклическая модель политического поведения. Данная модель применяется грузинским государством и обществом с очень высокой степенью неизменности и преемственности.
2. Нет причин считать, что эта модель меняется сейчас или изменится в обозримом будущем.
3. В настоящий момент Грузия находится в середине основного цикла модели. Такое положение характеризуется устойчивыми и крепкими связями с покровителем, высокой степенью мимикрии, высоким уровнем зависимости от него и значительным объёмом получаемых от него преференций и льгот.
4. Покровитель Грузии — США — уже прошли пик своего политического могущества, если таковым считать однополярный мир, отсутствие геополитических вызовов со стороны ближайших конкурентов — Европы, Китая и России, а также однозначное экономическое лидерство, и медленно, но неуклонно сдают позиции.
5. С ходом истории скорость завершения полного цикла политической модели Грузии неуклонно увеличивается. В прошлом эти циклы завершались за 238, 135, 69 лет соответственно, если не считать 3-х летний цикл в период 1918-1921 годов, который был искусственно прерван во многом по независящим от Грузии причинам.
6. Простое математическое экстраполирование показывает, что длина нынешнего грузинского цикла будет около 25-30 лет. При этом 10 лет уже пройдено. Значит, при естественном ходе событий лет через 15-20 Грузия неминуемо отвернётся от США и... начнёт звать нового покровителя.
Вероятность этого не измеряется в процентах. Она — абсолютна. Никакого другого выбора история Грузии за последние 500 лет нам не предоставляет.
И очень возможно, что через какие-нибудь 20 лет мы с вами станем свидетелями того, как в центре Тбилиси с помпой откроют музей американской оккупации и увидим, как изрядно постаревший Михаил Саакашвили выйдет на трибуну и с болью в голосе начнёт рассказывать о тяжёлом наследии НАТО и об искреннем стремлении Грузии к России.
Надеюсь, ему не поверят.
Андрей Епифанцев
Русское Агентство Новостей — РуАН
Свежие комментарии