На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Мы из Советского Союза

13 938 подписчиков

Свежие комментарии

  • Жанна Чешева (Баранова)
    К сожалению, за потерю кормильца платят только до 18 лет(((Вы сказали, что м...
  • Виталий Кирпиченко
    У моей бабушки было два сына, оба "пропали без вести" -- один в 42, второй в 43 году. Ей никаких льгот за потерю сыно...Вы сказали, что м...
  • ВераВерная
    Сергей, пишите ещё, а нам интересно, куда ваши посты размещать будут)))Экстрасенсы. Вери...

Маршак и дети

Маршак и детиС приходом большевиков он сжег все ранние работы – стихи про Герцля, тексты об Иерусалиме, заметки для белых офицеров. Он стал писать для детей, которые его обожали – за Робина-Бобина, кошкин дом, человека с улицы Бассейной. Ценили его и взрослые: он не участвовал в травле Ахматовой, защищал Бродского, открыл для детей Гайдара и Хармса. Со дня рождения Самуила Яковлевича Маршака (3 ноября 1887) – 130 лет.

«В записках о годах моего детства и ранней юности нет вымысла, но есть известная доля обобщения...» – писал он в предисловии к первой автобиографии. Отец был якобы всего лишь химиком-практиком – он разработал способ очистки масел для мыловаренной промышленности, и владельцы крупных заводов приглашали его с охотой. «Не получил ни среднего, ни высшего образования, но читал Гумбольдта и Гете в подлиннике и знал чуть ли не наизусть Гоголя и Салтыкова-Щедрина». Всю жизнь умалчивал поэт, что отец его происходил из древнего рода талмудистов – в некоторых архивных документах фамилия отца написана как Маар-шак. Маар-шак был то ли первым, то ли вторым после своего отца, кто отказался стать священником и выбрал химию. Его сын Сёма родился в пригороде Воронежа, в маленькой слободке Чижовка, где располагался завод братьев Михайловых. Потом – неизвестно, по какой причине – семья покинула насиженное место. Поскитавшись несколько лет, они в итоге осели в Петербурге.Маршак и детиВ Петербурге художественный критик Владимир Стасов узнал о юном поэте Маршаке и пригласил его к себе. Сначала, писал Маршак, ему казалось, что публицист дремлет, слушая его строчки, но в какой-то момент старец оживился. Тогда он прочитал сатирическую поэму о своей жизни в остогожской гимназии – почтенный слушатель хохотал во весь живот, а некоторые строчки просил повторить несколько раз.Маршак и детиПозже Маршак стал бывать у Стасова чуть ли не каждый день. От него ему достался и первый литературный заказ – текст к кантате на музыку Глазунова и Лядова. Жизнь Маршака в Петербурге круто изменилась. Его приглашали на поэтические чтения, звали к себе музыканты и художники. Он стал знаменитостью, печатался в журнале «Еврейская жизнь», перепечатывался в Москве и Киеве. Его читали – причем с восхищением – Ахматова, Блок. В 1904 году он познакомился с Горьким, и эта дружба растянулась на всю жизнь, хотя в ней бывали конфликты. Горький пригласил пожить в его доме в Ялте, там, писал Маршак, закончилось детство и началась его юность. В ранний поэтический сборник «Сиониды» вошли стихи из ялтинской тетради. Впрочем, там было много строк, написанных под влиянием ещё одного важного события.Маршак и детиКорреспондентом «Всеобщей газеты» и «Синего журнала» в 1911 году Маршак отправился в Восточное Средиземноморье – Турцию, Грецию, Сирию и Палестину. Земля, о которой так много думал и писал, наконец перестала быть фантазией:

«Снится мне: в родную землю
Мы войдем в огнях заката
Запыленною одеждой,
Замедленною стопой.
И войдя в святые стены,
Подойдя к Иерусалиму,
Мы безмолвно на коленях
Этот день благословим»,

– писал он раньше, и вот наконец вошёл в родную землю. Из той поездки он привёз ещё одну счастливую ценность – будущую жену Софью Мальвидскую. Они познакомились на пароходе по дороге из порта Одессы в Яффо. Их первая дочь родилась в 1914 году по пути из Лондона в Россию, когда они остановились в финском городке Тинтерне. В Англию Маршак с женой ездил, чтобы получить высшее образование в Лондонском университете. Тогда Великобритания была единственной страной, где детская литература стала отдельным, полностью оформившимся жанром.Маршак и детиЖизнь была и щедра, и беспощадна. Первая дочь Маршаков Натаниэль погибла в день 28-летия писателя, 3 ноября 1915 года – девочка нечаянно опрокинула самовар с крутым кипятком и умерла от ожогов.Маршак и детиВскоре Самуил Яковлевич написал Екатерине Павловне Пешковой, что они с женой хотели бы отдаться какой-нибудь интенсивной работе: «Больше всего мы хотели бы помочь детям». Голодающим детям Маршак помогал ещё с 1905 года.

Для переезда в Екатеринодар в конце 1917 года был и другой весомый повод – отец писателя Яков Маршак получил предложение от акционерного общества южных маслобойных заводов «Саломас». Самуил Маршак приехал годом позже и занялся изданием газеты «Утро Юга», которая финансировалась «Саломасом». Он стал не только редактором, но и одним из самых блестящих её авторов – писал хлёсткую сатиру, высмеивающую «кровожадных большевиков». Не исключено, что именно его фельетоны делали тираж – газета просуществовала с 1918 по 1920 годы, потом большевики все-таки заняли Екатеринодар.Маршак и детиЕщё в 1902 году Стасов писал ему: «Милый Сёмушка, чего я тебе больше всего желаю, на что я надеюсь и чего больше всего боюсь, чтобы ты никогда не менял своей веры. Какие бы ни были события, обстоятельства, люди и отношения». Стасов умер в 1906-м, и через 14 лет после его смерти Маршаку пришлось выбирать между верой и жизнью.Маршак и детиМаршак сам не раз отмечал, что всегда считал себя другом детей. После окончания гимназии он «безо всякой практической цели бывал в петербургских начальных школах и приютах, любил придумывать для ребят фантастические и забавные истории, с увлечением принимал участие в их играх».

Он проявил большую заботу к детям-беженцам, которых накануне Первой мировой войны свезли из прифронтовых областей в Воронеж, родной город писателя.

Маршак собирал для них обувь, одежду, теплые одеяла.

При участии поэта в 1920 году в Екатеринодаре (ныне – Краснодар) открылся один из первых серьезных театров для юного зрителя в России, который со временем превратился в «Детский городок» со своей школой, кружками, столярной и слесарной мастерскими. Маршак писал для театра пьесы и сам считал этот момент поворотным на своём пути к юному читателю.

К концу марта 1921 года в городе заработал Черноморский областной отдел народного образования, его возглавил начальник политотдела 9-й армии РККА Алексинский. Он сделал предложение Самуилу Яковлевичу Маршаку –войти в состав редакционной коллегии нового журнала «Народное образование». Маршак предложение принял – собрал все свои прежние стихи и уничтожил. И никто не знает, чего ему это стоило. Для дальнейшего пути он выбрал детскую литературу, оставив общественную публицистику в прошлом.Маршак и детиМаршак с сестрой, Сусанной Яковлевной (слева), и женой, Софией Михайловной (справа), 1912

Ему нравились русский фольклор, русская и зарубежная классика, которая в то время составляла золотой фонд детской библиотеки, но к современным детским авторам начинающий поэт имел большое предубеждение.

Вот что он пишет в автобиографии: «Преобладали в предреволюционной детской литературе (особенно в журналах) слащавые и беспомощные стишки и сентиментальные повести, героями которых были, по выражению Горького, «отвратительно-прелестные мальчики» и такие же девочки».

Очевидно, что в детскую литературу поэта привело желание искоренить слащавых героев кустарных книг в дешевых пестрых обложках, убрать из них описание псевдожизни.

В 1923 году он организовал журнал «Новый Робинзон», с которого началась литература для юного читателя в таком виде, в котором мы знаем её сейчас. Но в 1923 году Маршаку было уже 36 лет, а детьми он стал интересоваться задолго до этого времени и вообще до того, как начал сочинять для них стихи.

Он читал лекции в Кубанском университете, перешедшем на сторону красных, преподавал английский язык и историю драматургии. Создал детский театр, разросшийся в дальнейшем в «Детский городок», где был уже не только театр, но всевозможные ремесленные курсы, образовательные классы, а позже появился и детский сад. Луначарский назвал его детище лучшим всероссийским событием и весной 1922 года отозвал Маршака и ещё нескольких его коллег в Петроград. Там Маршак писал сценарии постановок ТЮЗа, опубликовал первую книжку «Детки в клетке», начал переводить Киплинга.Маршак и детиВ начале 30-х годов в Стране Советов серьёзно встал вопрос о формировании детской литературы, которая бы воспитывала и направляла. Горький, как главный зодчий советской литературы, своей правой рукой по её детскому флангу видел только Маршака. Тот же, в свою очередь, детских писателей стал буквально вылепливать. Бианки, например, не собирался писать – те его рассказы, которые попались Маршаку, были написаны забавы ради. Но Самуил Яковлевич убедил его взяться за перо. Не смотрел серьёзно на свои литературные пробы и Житков. Комиссара Аркадия Голикова, известного советскому читателю под фамилией Гайдар, Маршак сумел заставить переделать повесть «Голубая чашка», а с комиссаром спорить было нелегко. Труднейшего из людей – Даниила Ювачёва, который Хармс, он сделал детским писателем, хотя тот не то что детскую литературу, он детей-то на дух не переносил. Маршак руководил писательскими студиями, вёл литературные кружки в домах пионеров, редактировал по несколько детских журналов параллельно, втягивал в публицистику для детей крупных учёных, выступал на съездах с докладами о детской литературе.Маршак и детиСам со стихом обращался легко, играя. Недаром Стасов называл его наместником Пушкина – Маршак писал запоем. Дети его любили. За кошкин дом, за человека с улицы Бассейной, за вересковый мёд, маленькую собачонку, пропавшую в багаже, за дом, который построил Джек, пронырливого воробья, который объедал зверей в зоопарке. Он писал своё, переводил чужое. «Любовь и бедность навсегда меня поймали в сети» – помните? Это Бёрнс в переводе Маршака. Шекспир, Блейк, Вордсворд, Милн и ещё десятки имён не только английских, украинских, белорусских, литовских, армянских писателей. Говорят, существует даже перевод стихов Мао в исполнении Маршака. Впрочем, также говорят, что переводчиком Маршак был не первоклассным. Литературные оппоненты вообще любили его критиковать. За слово «рожа» в «Мистере Твистере», за разговоры героев с огнём в «Двенадцати месяцах».Маршак и детиК 1937 году большую часть писателей «Детгиза» репрессировали, а издательство разогнали. Маршак бежал в Москву и оттуда пытался вызволить ещё не попавших под молох коллег. Благодаря его стараниям из тюрьмы была освобождена Любарская, в 38-м удалось вернуть на волю Габбе. У самого Маршака в московской квартире наготове стоял «тревожный чемодан», он ждал ареста. И поклонники, и злопыхатели до сих пор недоумевают, почему всё в итоге обошлось. Внук писателя Александр рассказал историю, как Маршака пригласили на закрытый приём в дом к Горькому. Он пришёл, но потолкавшись среди гостей минут 30, исчез по-английски. Когда Сталин спросил, где же Маршак, Горький ответил, что он спешил на поезд в Ленинград, потому был вынужден уйти без прощания и попросил за него извиниться. Сталин удивился: «А что же он не сказал? Мы бы задержали поезд».Маршак и детиУже во времена оттепели Маршаку стало известно, что по части доносов его имя было в топе у НКВД. Сам он был уверен, что от ГУЛАГа спасла детская литература. Выбрал он её и потому, что любил детей, и потому, что она предоставляла спасительное расстояние от идеологии и политики. В скандалах по поводу травли писателей Маршак замечен не был. Было дело, он нелестно высказался о юношах, выросших на Дюма, чем обидел Горького и Чуковского. Но когда травили Зощенко и Ахматову, Маршак молчал, что было безусловным подвигом по тем временам. Считая слишком мрачной поэзию Бродского, накануне известного суда он всё равно звонил генеральному прокурору СССР и министру охраны общественного порядка с требованием остановить этот бред. Директору «Гослита» Косолапову, расторгнувшему с Бродским договор на переводы, в отчаянии кричал: «Вы трус!» В суд была направлена телеграмма: «Бродский – талантливый поэт, умелый и трудолюбивый переводчик. Мы просим суд учесть наше мнение об одарённости и работе этого молодого человека». Под этим текстом стояли две подписи: Маршака и Чуковского. Эффекта, впрочем, не последовало.Маршак и детиВ феврале 1946 года от туберкулёза умер младший сын Маршака Яков – ему было всего 20 лет. Из всех детей в живых остался только старший сын – Иммануэль, и внуки, конечно. В 1953-м умерла жена. От каждой следующей потери Маршак всё глубже и глубже уходил в работу. Рядом чаще всего была старая экономка Розалия Ивановна, которую ещё перед войной Маршак вывез из Риги. Они ругались, он звал её «Гитлер в юбке» и «недописанная трагедия Шекспира», она его – «старый дурень». Он много болел, всё время курил, и свет в его комнате бывал голубым от дыма. Розалия Ивановна прятала папиросы, и начинался новый скандал. Не успел написать о «Детгизе», были мысли о лирических эпиграммах, критике. Жаловался, что слишком много времени уходит на встречи и пустую болтовню. Последним его литературным секретарём был Владимир Познер. 3 июля 1964 года в больничной палате на слух он правил рукопись пьесы, которую обещал сдать Полевому в «Юность», диктовал письмо ученикам белгородской школы, чтоб те не беспокоились о его здоровье. А утром следующего дня умер.

При всем при том
При всем при том
При всем при том при этом
Маршак остался Маршаком,
А Роберт Бернс — поэтом.

Ироничная частушка ходит в народе до сих пор. Но Маршак бы на нее не обиделся. Отличное, тонкое и смелое чувство юмора он сохранял до конца жизни.

* * *

По проволоке дама
Идет, как телеграмма.

Этим двустишием из цикла стихов «Цирк» совсем молодой Самуил Маршак гремел по Москве конца 20-х. Вспоминает Лев Кассиль:

«... — Если бы я придумал такие строки, я бы не по мосточкам, а по Кузнецкому мосту целый месяц гордый бы ходил, — прорычал Маяковский. — Это же у него в „Цирке“. До чего же ж здорово! — Он прошелся по комнате, постоял, как бы вслушиваясь, и скрылся у себя в кабинете, откуда еще раз донеслось, вполголоса, на разные тона баса пробуемое: „По проволоке дама идет, как телеграмма“. Здорово!»

А Твардовский писал, что эти же самые две строчки в свое время вызывали протест со стороны педагогического педантства: телеграмма и дама-канатоходец «идут по проволоке» совсем по-разному...

* * *
Здравствуй, зимнее ненастье,
По волнам лечу к тебе.
Ропщут трепетные снасти
С ветром северным в борьбе.
Ледяная, здравствуй, нега!
В снежном крае ждет мой друг,
И легко, как в день побега,
Покидаю светлый юг.
Гаснет солнце золотое
Меж темнеющих зыбей.
Завтра выплывет другое -
И туманней и бледней.
Только светлое участье
Мне рассеет эту тьму -
Здравствуй, Северное счастье.
Зимовать не одному.

Стихотворение написано в 1911 году вскоре после знакомства с Софьей Михайловной Мильвидской, которая уже через полгода стала его женой.

* * *
Шалтай-Болтай
Сидел на стене.
Шалтай-Болтай
Свалился во сне.
Вся королевская конница,
Вся королевская рать
Не может Шалтая,
Не может Болтая,
Шалтая-Болтая, Болтая-Шалтая,
Шалтая-Болтая собрать!

«Одной из ранних литературных побед Маршака было завоевание замечательной книги, которая не давалась ни одному переводчику. Эту книгу создал британский народ в пору высшего цветения своей духовной культуры: книга песен и стихов для детей. „Три смелых зверолова“, „Шалтай-Болтай“, „Потеряли котятки по дороги перчатки“ — все это благодаря Маршаку стало достоянием русской поэзии. Переведенные им „Nursery Rhymes“ легко и свободно вошли в обиход наших советских ребят и стали бытовать в их среде наряду с их родными „ладушками“...» (Корней Чуковский о Маршаке).

* * *
Пела ночью мышка в норке:
— Спи, мышонок, замолчи!
Дам тебе я хлебной корки
И огарочек свечи.
Отвечает ей мышонок:
— Голосок твой слишком тонок.
Лучше, мама, не пищи,
Ты мне няньку поищи!
Побежала мышка-мать,
Стала утку в няньки звать:
— Приходи к нам, тетя утка,
Нашу детку покачать.
Стала петь мышонку утка:
— Га-га-га, усни, малютка!
После дождика в саду
Червяка тебе найду.
Глупый маленький мышонок
Отвечает ей спросонок:
— Нет, твой голос нехорош.
Слишком громко ты поешь! (...)
Побежала мышка-мать,
Стала кошку в няньки звать:
— Приходи к нам, тетя кошка,
Нашу детку покачать.
Стала петь мышонку кошка:
— Мяу-мяу, спи, мой крошка!
Мяу-мяу, ляжем спать,
Мяу-мяу, на кровать.
Глупый маленький мышонок
Отвечает ей спросонок:
— Голосок твой так хорош.
Очень сладко ты поешь!
Прибежала мышка-мать,
Поглядела на кровать,
Ищет глупого мышонка,
А мышонка не видать...

«Сказка о глупом мышонке» была написана Маршаком за одну ночь летом 1923 года, когда его сына Иммануэля, больного трудно излечимой тогда уремией, не на что было везти в более подходящую по климату Евпаторию.

* * *
У Вас, товарищ Большаков,
не так уж много Маршаков.

Записка с таким текстом была оставлена поэтом в приемной министра кинематографии СССР Ивана Большакова, когда ему пришлось слишком долго ждать чиновника. Это было во время войны, когда Уолт Дисней обратился к Маршаку с предложением экранизировать его сказку «Двенадцать месяцев». Ничего не получилось, и Самуил Яковлевич поехал в Комитет по делам кино в надежде добиться чего-нибудь. «Прождал около двух часов и уехал ни с чем, оставив только записку», пишет Маргарита Алигер.

* * *
Мой старый, добрый друг, Корней
Иванович Чуковский!
Хоть стал ты чуточку белей,
Тебя не старит юбилей:
Я ни одной черты твоей
Не знаю стариковской...
Тебя терзали много лет
Сухой педолог-буквоед
И буквоед-некрасовед,
Считавший, что науки
Не может быть без скуки.
Кощеи эти и меня
Терзали и тревожили,
И все ж до нынешнего дня
С тобой мы оба дожили.
Могли погибнуть ты и я,
Но, к счастью, есть на свете
У нас могучие друзья,
Которым имя — дети!

Это стихотворение Маршак посвятил Чуковскому в 1954 году, через год после смерти Сталина. За это время погибли очень многие из их окружения. Каждый раз, когда арестовывали тех или иных деятелей культуры — Михоэлса, Заболоцкого, Хармса, Введенского... — Маршак ждал ареста, но его, по неведомым причинам, так и не произошло. Хотя ближе всего к гибели он был в 1937 году, когда было полностью уничтожено созданное им ленинградское издательство.

А еще до этого была выпущена в печать эпиграмма, написанная борцами с космополитизмом:

А входил в обойму кто?
Лев Кассиль, Маршак, Барто.
Шел в издательстве косяк:
А. Барто, Кассиль, Маршак.
Создавали этот стиль
— С. Маршак, Барто, Кассиль.

* * *

«Самуил Яковлевич утверждал, что если пожелать как следует, то можно полететь. Но при мне это ни разу ему не удалось, хотя он, случалось, пробегал быстро маленькими шажками саженей пять. Вероятно, тяжелый портфель, без которого я не могу его припомнить на улице, мешал Самуилу Яковлевичу отделиться от земли»

(Евгений Шварц)

* * *

«В свое время С. Маршак возглавлял отделение Детгиза в Ленинграде. Отличная атмосфера строгой взыскательности и доброжелательности, ответственности и вместе с тем радости труда царила всегда там, где советовал, читал вслух, ссорился, требовал, настаивал и уговаривал Самуил Яковлевич Маршак. Весь коллектив редакторов не просто «принимал», «утверждал», «подписывал в набор», «дорабатывал», но и участвовал в самом процессе создания детской книжки — от рождения замысла у автора до обсуждения иногда одной страницы рукописи. Занятый, сам всегда пишущий (далеко не все наши редакторы, и издательские и журнальные, пишут), Маршак не принимал «по вторникам и пятницам».

Иногда поздним вечером в квартире далеко не знаменитого автора раздавался телефонный звонок, и Самуил Яковлевич своим характерным голосом говорил:

— Голубчик, приезжайте, а? Сейчас, да, сию минуту... Не мог раньше... А мне же интересно. Везите все, как есть, почитаем. Скорее, дорогой мой, жду...Самуил Маршак с детьмиСамуил Маршак с детьми. Фото РИА Новости

И безвестный литератор с ощущением государственной необходимости своей работы, с ощущением того, что дело, которое он делает, — нужное, настоящее дело, мчался к Маршаку. Там курились папиросы в огромных количествах, Самуил Яковлевич, уставший, протрудившийся целый день, хватался за сердце, спорил, настаивал, сердился, а через два-три месяца вновь звонил телефон, и автор слышал такие, например, слова:

— Вот вы, голубчик мой, сидите дома и не знаете, что передо мною лежит! Передо мною лежит ваша книжка... Да, да, книжка... самая настоящая... Вот вам и «неужели?», вот вам и «не может быть!». И знаете, я сейчас ее перечитал. Отличная книга. Вы молодец. Впрочем, то, что вы принесли... Да ну, приезжайте, поговорим...Александр Твардовский и Самуил МаршакАлександр Твардовский и Самуил Маршак. Фото РИА Новости

Опять автор мчался к Самуилу Яковлевичу, перелистывал книгу и слушал сердитый голос:

— Никуда не годится. Пустяки, побрякушки. Да оставьте вы в покое вашу книгу, она уже живет отдельно от вас, слушайте меня...

Немыслимо себе представить табличку с указанием дней приема на двери кабинета С. Маршака, однако редакторы, ничем не занятые, кроме своей службы, не стыдятся просиживать свой рабочий день под забралом этакой таблички. Но не слишком ли редки они в некоторых наших издательствах и нельзя ли сделать так, чтобы кто-то всегда принимал — хоть с двух до шести, но ежедневно, и чтобы этот «кто-то» никогда не ссылался на свою неосведомленность. Мы не против того, что рукопись читается в издательстве, но нельзя же позволять даже произносить слова о пяти месяцах для прочтения книжки. Нам кажется, что человек, редактирующий художественную литературу, должен ее понимать и непременно любить. Нельзя писать, не любя свой труд. Как же можно руководить работой писателя, будучи просто чиновником?Самуил Маршак с сыномСамуил Маршак с сыном. Фото РИА Новости

Мы не вправе требовать от всех редакторских работников энергии и страсти С. Маршака, но нам очень хочется иногда в неурочный час услышать по телефону голос редактора, который вдруг скажет:

«Знаете, я сейчас дочитал вашу книгу...»

(Юрий Герман)

* * *

«Как-то в темноте он вышел из машины на перекрестке и, не зная, куда идти, спросил прохожего:

— Скажите, как пройти на Остоженку?

— Не знаю, я и сам пьян... — ответил тот. (...)

Маршак часто болел. Как-то, сидя в коридоре санатория в ожидании процедуры, я довольно долго наблюдал лечащегося Маршака. Коридор был длинный, и по обе стороны его много дверей уходили в перспективу. И вот я видел, как через каждые 10-15 минут из какой-нибудь двери появлялся Маршак и, стуча палкой, медленно проходил в другую, потом из этой в соседнюю, из соседней — напротив. За одной из таких дверей его трясли несколько минут в каком-то седле. Побывав за всеми дверями, он с измученным видом подошел ко мне и сказал умирающим голосом:

- Коленька, для того, чтобы лечиться, нужно обладать железным здоровьем....

(Николай Соколов)

* * *

«Он очень помог мне однажды, когда я подверглась публичному грубому и бессмысленному наскоку, сказав мне со всей непререкаемостью:

— Считайте, что на вас наехал самосвал. Самосвал может убить, но уж раз этого не случилось, надо отряхнуться и жить дальше, как ни в чем не бывало. Переживать тут решительно нечего».

(Маргарита Алигер)

* * *

«Он говорит о современных бабушках: — Бабушки в наши дни делятся на хищных и домашних. Домашние сидят дома с внуками, а хищные — в редакциях».

(Валентин Берестов)

* * *

«Маршак был из тех, кто простыми словами мог многого добиться. Очень часто вспоминается тот крымский вечер. За окном темно, в комнате почти ничего не видно, Маршак грузно сидит в кресле, еле слышно звучит глуховатый голос: ...И висячая лампа в столовой

Льет по-прежнему теплый свет.
В поздний час все домашние в сборе
Братья, сестры, отец и мать.
И так жаль, что приходится вскоре,
Распрощавшись, ложиться спать...»

(Леонид Зорин)

Самуил Яковлевич Маршак — один из поэтов, которому мы обязаны появлением в СССР (а соответственно и в России) качественной детской литературы. Он стоял у истоков Детского государственного издательства (Детгиза). Именно благодаря Маршаку мы знаем В. Бианки, Л. Пантелеева, Е. Чарушина, Т. Богданович, Д. Хармса и других писателей, без которых не мыслим детство.Интересные факты из жизни детского поэта Самуила МаршакаИнтересные факты из жизни детского поэта Самуила МаршакаИнтересные факты из жизни детского поэта Самуила МаршакаДетская литература как самостоятельное и самодостаточное явление

Самуил Маршак был абсолютно уверен, что детская литература в том виде, в котором ее знали в дореволюционной России, должна уйти. Впервые во всеуслышание он заявил об этом на Первом всесоюзном съезде писателей в 1934 году в своей речи «О большой литературе для маленьких».
Книги для детей не должны быть хуже «взрослых» произведений, искусство, созданное для детей, не должно быть второсортным.
Эта мысль стала одной из главных в литературной, переводческой и критической деятельности поэта. Его выступление на съезде писателей шло вслед за Максимом Горьким. Такая очередность была спланирована намеренно, опять же для того, чтобы ещё раз подчеркнуть значимость нескольких идей о направлениях развития Детгиза, которые высказывал автор.
Эти идеи по-настоящему мудрые, и их можно отнести не только к литературе, но и к восприятию взрослыми детей в целом.
Маршак никогда не считал себя педагогом, но речь «О большой литературе для маленьких» свидетельствует о серьёзном и чутком отношении к ребёнку как к самостоятельной личности.

Вот что нужно взять на заметку из речи писателя всем взрослым

1. «Дети живут, а не готовятся жить»
Для ребенка не сгодятся заграничные повести, перекроенные на русский лад. Он хочет читать и видеть настоящую жизнь. Кому интересно проглатывать истории про псевдогероев, которые невозможно прочувствовать? Идеалистическо-семейные повести, в которых нет конфликтов, сказки, в которых все герои будто под копирку списаны друг с друга, научно-популярные книги, где персонажи только задают вопросы и не находят ни одного ответа…
Поэт выступал за то, чтобы давать детям правду:
«Я не думаю, что в детских книгах нельзя рассказывать о голоде и страшной голодной смерти».
Задача писателя (читайте «родителя») в том, чтобы выбрать верную и понятную форму для того, чтобы рассказать об этих серьёзных вещах. Но не говорить о них нельзя.
«Эта реальная жизнь, в которой столько еще незнакомых людей и столько трудных, заманчивых дел, всегда привлекала и привлекает подростка, который заранее примеряет на себе судьбы самых разных героев, обязанности и задачи самых различных профессий».

2.«Детей нельзя кормить сухой дидактикой и нравоучительной литературой»
Маршак считал, что «искусство решает в той или мной мере воспитательные задачи, если понимать их не в прикладном, а в самом широком смысле».
Это значит, что мы можем направлять ребёнка в нужное нам русло, но делать это надо аккуратно, создавая для него такие условия, в которых ему будет интересно развиваться в заданном направлении.

3. К читателю нельзя идти с одними внешними эффектами и выкрутасами, с литературным жеманством или бездушными готовыми схемами»
Как в литературе ребёнок не поверит в реальность происходящего, описанного с помощью бесконечных шаблонов, так и в жизни он заподозрит подвох, если взрослый попытается воспитывать его, используя заготовки.
Потому что в противном случае ребёнок не будет питать к этому человеку доверия.
Или же он постепенно сам научится «заслонять содержание формой».

В годы Великой Отечественной войны писал памфлеты, обличавшие нацистов. До конца жизни Маршак не переставал писать. Он сочинил множество детских стихотворений, сказок и пьес. Наиболее популярные из них — сказки «Двенадцать месяцев» и «Кошкин дом», стихотворение «Багаж». Кроме того, Маршак писал серьезную взрослую лирику, перевел сонеты Уильяма Шекспира, баллады Роберта Бернса, стихи Уильяма Блэйка, Джона Китса, Редьярда Киплинга, Уильяма Вордсворта, романы Джейн Остин.

Маршак скончался 4 июля 1964 года в Москве. похоронен на Новодевичьем кладбище.Маршак и детиЭто семейное захоронение Маршаков. Кроме самого С.Я.Маршака тут похоронены жена и 2 его сына - Иммануэль и Яков

Вместо заключения

Самуил Маршак уважал детей и восхищался их способностью фантазировать, мечтать. И, конечно, мечтал вместе с ними. Он верил в то, что дети способны понимать гораздо больше, чем думают взрослые, способны переживать гораздо сильнее, чем мы привыкли думать. Он всегда отмечал, что писать книжки для таких читателей — «великая честь для наших литераторов».
Кстати, в рамках Года Маршака в Московском метрополитене будет запущен новый тематический поезд из 5 вагонов: «Детский вагон», «Театральный вагон», «Английский вагон», «Военный вагон» и вагон, посвященный ученикам поэта – «Школа Маршака». Также будут выпущены юбилейные проездные билеты. А 27 октября 2017 года мэр Москвы подписал распоряжение об установке памятника Самуилу Маршаку на Лялиной площади, недалеко от места, где жил поэт. Памятник должен появиться до конца 2019 года.

http://malyutka.net/2017/11/interesnye-fakty-iz-zhizni-detsk...

http://jewish.ru/ru/people/culture/184248/

http://www.aif.ru/culture/person/samuil_marshak_biografiya_v...

Картина дня

наверх