На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Мы из Советского Союза

13 938 подписчиков

Свежие комментарии

  • Жанна Чешева (Баранова)
    Никто их не оберегает и не лелеит, на них тупо зарабатывают, а вот почему они такие залы собирают, это вопрос к нашим...Лаврентию Павлови...
  • валерии темников
    Мой пассаж  словами Лермонтова в отношении ....."БОГАТЫРИ!  Не вы!  именно и относится к нашим олигархам и либерастне...Лаврентию Павлови...
  • Галина Дудкевич
    Очень люблю патриотические песни в исполнении ансамбля им. Александрова. Класс!!!Краснознаменный а...

Правдивые истории из жизни СССР. Мастера

Окончание воспоминаний про Министерство авиационной промышленности

Первая часть здесь

Вторая часть здесь

Третья часть здесь

Сегодня истории будут про золотые руки и светлые головы рабочих завода. Но начнём с завода как такового.

1. Товары народного потребления, или Две кепки

Восьмая пятилетка (1966-1970) не зря называлась «золотой» - косыгинские реформы, в основном ослабившие жёсткий диктат планирования, позволили увеличить все показатели в два раза. Грустили только директора оборонных предприятий: план гособоронзаказа (или как он тогда назывался?) с них никто не снимал, а вот определенный процент товаров народного потребления их обязали производить. Это было разумно: технологически оборонные заводы далеко ушли от производителей товаров народного потребления.

Завод, о котором я рассказываю, считался в отрасли ведущим по литью из любых металлов и сплавов. В своё время конструктор Яковлев сказал о конструкторе Бартини: «Уж если Бартини не сможет, то точно никто больше не сможет». Именно так обстояло дело с литейным производством: если на нашем заводе не смогли отлить что-то из чего-то, то будьте уверены – ни один завод в СССР тем более не смог бы!

Пользуясь этим деловым монополизмом, директор по шажочку осваивал всё новые области заказов на литьё. Самое трудное было – получить разрешение на изготовление памятников Ленину. Но и это удалось ценой неимоверных усилий, и к 1985 году завод имел разрешение на изготовление более 20 различных статуй и бюстов вождя. Из каких-то соображений каждая фигура имела свой номер. Более того, крупномасштабные фигуры отливались не целиком, а по деталям, которые достаточно быстро собирали на месте. И есть у меня подозрение, что все детали были в запасе на складе… Заказов было много (считалось обязательным иметь памятник Ленину чуть ли ни в каждом селе). За план по товарам народного потребления директор больше не беспокоился.

Я очень любил работать на заводе в субботу: непрерывное производство было не столь уж велико, то есть почти вся электроэнергия была в нашем распоряжении. В тот памятный день мы впервые обработали два типоразмера лопаток на «установке 21 века». Приехали и директор с главным инженером. Ах, какими глазами они смотрели, как вместо положенных 10 нормочасов финишная обработка лопатки проходит минут за 10!

Работа закончена. Сидим у директора в кабинете. Заводчане негромко обсуждают своё, мы – своё. Вдруг звонок местного телефона. Директор снимает трубку, слушает: «Ну выпишите ему пропуск, я заявку принесу» - и главному инженеру: «Павленко приехал. Чего ему надо?»

Через несколько минут в кабинет врывается мужик лет 50:

– Иван Иванович, выручай! Автокраном Ленину левую руку оторвало! А завтра у нас день города!

– Незадача! Какой у тебя номер?

– Пятнадцатый

– Точно?

– Ну что я свой город не знаю, что ли?!

Директор начал куда-то звонить, мы откланялись. Главный инженер подвёз нас до Москвы, по дороге объяснил, что это пришёл председатель горисполкома небольшого соседнего города - вишь, какая неприятность у человека…

В понедельник приехал пораньше, но главный металлург был уже на месте. И почему-то улыбался. Я протянул ему лопатки, сказал, какие анализы надо сделать.

– Когда это вы успели?

– В субботу…

– Подожди-подожди! Значит, ты Павленко видел?

– Видел, а что? Не сумели ему помочь?

– Что значит: не сумели? Всю ночь мужики наши работали, всё сделали. Только лучше бы не сделали…

Дело оказалось в следующем: за номером 15 числилось два типа монументов – 15 и 15-бис. Первый изображал Ленина без кепки, кепка в левой руке. Второй (при всех прочих одинаковых деталях) – кепка на голове, левая рука пустая. Поскольку председатель горисполкома уверенно говорил, что у него именно 15 фигура – директор и прислал ему бригаду медников с рукой от фигуры 15. С кепкой. Делали ночью, под брезентом. Когда рано утром брезент сняли – все обалдели.Одна кепка была у Ленина на голове, другая в левой руке. Пришлось проводить день города без Ильича…

2. Золотые руки мастеров

Токари

Два друга, работавшие в одном цеху – Владимир и Кондрат – считались на заводе лучшими токарями, наиболее сложные детали поручали им. А по жизни были они очень разные: Володя спокойный, уравновешенный; Кондрат – шебутной, или как сейчас говорят – креативный: вечно куда-то лез, что-то разведывал.

Как я уже говорил, к получению и подтверждению разряда на заводе относились очень серьёзно. Так, для подтверждения высшего тогда 6 разряда раз в два года проводили сложный экзамен: претенденту выдавали чертеж детали со всякими хитрыми местами, которые трудно было выточить и померять. Через определённое время комиссия топала к станку претендента и с секундомером внимательно смотрела за работой. Потом промеряли соответствие размеров детали чертежу. Случаи отказа в подтверждении разряда были нередки.

И вот очередной экзамен для токарей 6 разряда. Раздают чертежи для изучения. И вдруг Кондрат заявляет:

– Не хочу я это точить!

– А что же ты хочешь? – удивляется председатель комиссии.

– Шар!

Володя стоял за спиной друга и кивал головой в знак согласия. Кондрат продолжал:

– Я вот нашёл в библиотеке инструкцию по нашему экзамену. Довоенную, но никто её не отменял. Там чётко сказано: претендент на 6 разряд может вместо предлагаемой комиссией детали выточить шар диаметром таким-то (я точные числа не помню - БВВ) с ошибкой по диаметру не более 2% и чистотой поверхности такой-то.

Все посмотрели на сидящего с краю комиссии старика. Это был легенда завода – лучший токарь прошлых лет. Его приглашали на все экзамены – память у него была прекрасная, и опыт огромный. Старик пожевал губами и спросил Кондрата:

– Не боишься на пятый соскочить?

– Нет, Иван Иванович, не боюсь!

Старик повернулся к председателю комиссии:

– Пусть работают!

Шар Володи был признан всеми. С шаром Кондрада возникли ожесточённые споры среди членов комиссии: если разницу в диаметрах поделить на бОльший диаметр – всё было хорошо. А если на мЕньший – получалось чуть-чуть больше нормы. Когда спорщики приустали, голос подал старик Иван Иванович: «Не ловите блох!». Зачли оба.

Но вот что странно! Другие претенденты (а не завалил экзамен никто) были почему-то очень недовольны. Считали, что комиссия создала для Кондрата и Володи прям-таки щадящие условия. Типа «если бы знали – мы бы тоже шарики точили!» Но Кондрат не был бы Кондратом, если бы не разрулил ситуацию сразу:

– А давай так: завтра после смены остаёмся и шарики точим. У кого ошибка больше – тот и проиграл. Бутылку! (напоминаю – был разгар борьбы с пьянством. Купить бутылку можно было с огромным трудомБВВ). А сегодня потренируйся – может, завтра сам соревноваться не захочешь.

Так и вышло: пришёл вчерашний недовольный и сказал:

– Не, не буду соревноваться!

– А что так?

– А размер такой, что говорить стыдно.

… Через два года Володя с Кондратом снова точили шарики. Больше желающих не было.

Слесарь

Пригласили меня поучаствовать в комиссии по подтверждению разряда у слесарей (подозреваю – только потому, что я всегда приезжал на завод в костюме при галстуке) Главный металлург, правда, сказал: «Не пожалеешь!» Ох, и я точно не пожалел!

Дело было зимой (это важно!). Правил этого экзамена я до сих пор не знаю, но мы (комиссия) рассматривали готовые изделия. Приходит незнакомый мне сумрачный мужик, приносит металлический кубик с ребром сантиметров 7÷8. Кубик пускают по рукам комиссии. Смотрю: кубик и есть кубик, полированный металл, только грани какими-то тонкими линиями расчерчены. Председатель возвращает кубик владельцу и говорит почему-то: «Давай!». Сумрачный куда-то там нажимает – и кубик распадается на десяток, если не больше, самых причудливых загогулин. Мне, как гостю, предлагают собрать. Поскольку с сыном собирали подобные пластмассовые фигурки неоднократно, думал, что справлюсь легко. Ан фигушки! Вот вроде в этот паз должна вот эта закорюка заходить – а она туда не лезет. А другого места для неё нет!

Потом после меня ещё кто-то безуспешно попробовал, потом ещё… А потом председатель сказал: «Хватит, собирай!» Сумрачный сгрёб детали на лист бумаги, положил его на подоконник и уставился в окно. Председатель покашлял. Тогда сумрачный повернулся лицом к деталям, тем самым прикрыл их от нас своей спиной – и буквально через 5 секунд продемонстрировал собранный кубик. Комиссия занервничала:

– Нам-то как раз хотелось посмотреть порядок сборки!

– А ничего бы не вышло, – пробасил сумрачный – Эти детали сделаны из разных сплавов, с разным коэффициентом теплового расширения. Подогнаны при температуре градусов 10, не выше. А вы их руками нагрели, вот они друг в друга и не лезли…

– Ну ты уж в следующий раз что-нибудь новенькое! – сказал председатель.

– Да давно пора, а то эта слишком простая сборка, – пробасил сумрачный…

Разметчик

Здесь никаких производственных чудес не будет, но рассказать про этого человека хочется.

Владимир Михайлович (запомнил потому, что так же моего тестя звали) делил двухкомнатную коммуналку с моим другом. Жизнь прожил не самую радостную: жена с ребёнком от него сбежала и признаков жизни не подавала. А он, человек верующий, не считал для себя возможным подавать на развод. И уж тем более жить гражданским браком. Он это называл «жить в блуде».

Работал он разметчиком высшей категории. То есть в его обязанности входила разметка заготовок, деталей, отливок, поковок под последующую обработку. То есть чуть дрогнула рука разметчика – деталь летит в брак. А Владимир Михайлович после бегства жены стал поддавать, и весьма сильно. Начальство, пару раз унюхав перегар, всерьёз предупредило – уволим! И он взял себя в руки и позволял себе только в пятницу вечером. Зато как он это делал! Друг пригласил как-то полюбоваться. Мы сидели у него в комнате, и нам было прекрасно видно, что происходит на кухне.

Михалыч обстоятельно готовил ужин: сварил картошку, почистил селёдку, посыпал её луком и полил постным маслом. Достал из холодильника бутылку водки. Потом принёс из своей комнаты «Вечернюю Москву», которую выписывал, и положил её на стол почему-то первой полосой вниз. Налил рюмку, и, двигая пальцем по газете, торжественным голосом прочитал:

– Октябрьский райком КПСС с глубоким прискорбием сообщает о скоропостижной кончине Грибовой Марии Николаевны – тут торжественный голос резко сменился обыкновенным – Вот Маня, ты уж больше не выпьешь – а я выпью!

И выпил. Закусил, пожевал. Наполнил рюмку:

– Кунцевский райком КПСС с глубоким прискорбием сообщает о кончине Сидорова Сергея Филипповича – вот, Серёня, ты уж больше не выпьешь. А я выпью!

…Что кончилось раньше – некрологи или водка – мы смотреть не стали.

Картина дня

наверх