Александр Коцебу «Взятие Берлина 28 сентября 1760 года», 1849год
9 октября 1760 года русские войска приняли капитуляцию Берлина и заняли столицу Пруссии.
Завоевание прусским королем Фридрихом II Силезии и графства Глац, приведшее к усилению Пруссии, Россией было воспринято как угроза западным рубежам империи и интересам в Прибалтике.
Чтобы «сократить силы скоропостижного короля Прусского» Россия в марте 1756 года заключила союз с Австрией. Согласно договору каждая из сторон обязывалась выставить 80-тысячное войско. В случае победы Австрия должна была получить Силезию, Россия – Восточную Пруссию. В коалицию, в которой также состояла Франция, вскоре влилась Саксония и Швеция.
Русская армия, которую первоначально возглавил фельдмаршал Степан Апраксин, имела главной целью прусский Кёнисберг. Русские войска нанесли Фридриху II тяжелые поражения в битве при Гросс-Егерсдорфе в 1757 году и при Кунерсдорфе в 1759 году. После победы при Кунерсдорфе для союзников путь на Берлин был открыт, но они не воспользовались этой возможностью, и увели войска на зимние квартиры.
Поход на Берлин будет организован в кампанию следующего, 1760 года, когда австрийская армия окажется зажатой в горах Силезии, для отвлекающего маневра австрийцы настояли на совместном с русскими рейде на столицу Пруссии.
20-тысячный корпус русских солдат под командованием генерала Захара Чернышёва и 15 тысяч австрийцев под начальством Ласси и Брентано выдвинулись на Берлин. Австрийское командование промотивировало своих солдат обещанием отдать на разграбление королевскую резиденцию, за 10 дней австрийцы без отдыха прошагали 400 миль. Однако их опередили русские, 3 октября у стен Берлина появился авангард под командованием генерала Тотлебена.
Небольшими силами и без предварительной подготовки, Тотлебен в ночь на 4 октября предпринял штурм города, но он оказался неуспешным. Русскому авангарду даже пришлось отступить под напором, прибывшего на помощь Берлину 5-тысячного отряда принца Евгения Вюртембергского.
Однако, с подходом основных сил русских и австрийцев, гарнизон Берлина принял решение о капитуляции.
«Прусские войска ушли в Шпандау и оставили столицу на произвол судьбы, - однако, как отмечает немецкий историк Архенгольц, - судьба эта оказалась не так страшна, как полагали».
Капитуляцию принимал «лихой саксонец на русской службе» генерал Тотлебен, он долгое время прожил в Берлине и прекрасно знал город. По совету одного немецкого предпринимателя Берлин был сдан русским, а не австрийцам, благодаря чему прусской столице удалось избежать разграбления.
Тотлебен отдал приказ стрелять по австрийцам, если они начнут грабить мирное население. Планы австрийцев поживиться берлинскими богатствами, оказались сорванными, они разграбили лишь окрестности столицы, где не было русского контроля. Рассказывают, что сам Фридрих был признателен такому поведению русских:
«Спасибо русским, они спасли Берлин от ужасов, которыми австрийцы угрожали моей столице».
Тотлебен отнесся снисходительно даже к берлинским газетчикам, писавшим о тех ужасах, которые якобы творят русские в столице Пруссии. Первоначально редакторов и журналистов за клевету на русских солдат хотели прогнать через строй, однако телесное наказание сменили на устный выговор. Архенгольц, сообщающий об этом случае, к сожалению, не говорит, повлияло ли такое гуманное отношение на изменение редакционной политики берлинских изданий.
Русские и союзники уничтожили лишь предприятия военной промышленности: пушечный литейный двор, пороховые мельницы, а также арсеналы и запасы амуниции.
Впрочем, Берлин был занят на довольно короткое время, получив сведения, что прусский король с 70-тысячным войском спешит на помощь столице, союзники оставили Берлин. Стратегического значения первый вход русской армии в Берлин не имел, однако, он имел символическое значение.
Как точно заметил граф Иван Шувалов: «Из Берлина до Петербурга не дотянуться, но из Петербурга до Берлина достать всегда можно».
Взятие прусской столицы нередко называют кульминацией военной славы России при Елизавете Петровне. К сожалению, смерть императрицы привела к изменению внешней политики России по отношении к Пруссии.
Кирилл Брагин
Свежие комментарии