При чем тут Ленин?
АНДРЕЙ ЯКОВЛЕВ
Фотографии: МАКСИМ ШЕР
В Подмосковье планомерно уничтожают местное самоуправление. В марте 2017 года Госдума приняла закон, по которому деревни и поселки могут добровольно объединяться в городские округа. В этом случае главы поселений (поселение — это несколько деревень или поселков) по собственному желанию уходят в отставку, а управлением деревень вместо них занимаются из ближайшего города. На глав поселений давят, им угрожают и запугивают, после чего они якобы добровольно сдают полномочия, потому что «такова воля жителей». Но не все деревенские чиновники отказываются от своих мест. Например, в конце 2017 года в поселке Томилино публичные слушания по поводу объединения поселений даже привели к массовой драке с участием Росгвардии. Сейчас одно из последних сопротивлений области — деревня Кашино в Волоколамском районе. The Village пообщался с местными жителями и узнал, почему лишаться власти на местах — это плохо, на сколько километров распространяется запах от свалки и зачем сюда приезжал Ленин.
Кашино
ПЕРВОЕ УПОМИНАНИЕ: середина XVI века
НАСЕЛЕНИЕ: 709 человек
РАССТОЯНИЕ ОТ МОСКВЫ: 130 километров
РАССТОЯНИЕ ОТ СВАЛКИ «ЯДРОВО»: 12 километров
По легенде, именно в Кашине родилось выражение «лампочка Ильича». В 1920 году местные жители своими силами запустили первую в стране сельскую электростанцию, на открытие которой приехал Ленин. Кашинцы очень гордятся приездом вождя — в деревне стоит его памятник, а дом, в котором встречали Ильича, оборудован под музей. На гербе и флаге деревни даже изображена искра. Правда, музей последние несколько лет закрыт, а само здание покосилось, и его окна из прямоугольников превратились в параллелограммы. Генератор первой электростанции стоит в том самом бревенчатом здании с выбитыми стеклами. Внутрь можно без проблем залезть, но, несмотря на это, там удивительно чисто, и почти нет мусора.
Несмотря на то что мусор в Кашине не валяется и на улицах, им часто пахнет, особенно когда дует восточный и юго-восточный ветер. Запах исходит от известного полигона «Ядрово», который находится в 12 километрах от деревни.
|
|
|
Деревня расположена вдоль улицы Ленина, по обеим сторонам которой два ряда жилых домов. Кашино не похоже на обычную русскую деревню — здесь нет развалившихся халуп, спонтанных помоек и слякоти, зато есть двухэтажные желтые панельки, возле которых стелется отведенная под огороды земля. Большинство кашинцев живет в панельках, а в частных домах по большей части обитают дачники.
Улицы Кашина покрыты почти целой советской плиткой и добротным асфальтом без дыр. Почти все деревья поселка усыпаны гнездами небольших галок, которые почти никогда не замолкают. В деревне работает Дом культуры, школа, детский сад, несколько магазинов и одно кафе с шаурмой, которое принадлежит узбекам. Люди этой же национальности работают в агрохолдинге «Авангард» — преемнике местного колхоза. Разговаривать работники «Авангарда» отказываются.
|
|
|
Александр Флегонтов
глава сельского поселения Кашинское
Кладбища — это наша культура, от них никуда не денешься. Поэтому я хочу, чтобы около могил все было ухоженно, и не было никакого грязюшника. Я привел в порядок все кладбища в окрестности: мы вычистили мусор, огородили территорию, наняли смотрителей, установили бункеры для сбора мусора. Мне бабушки даже говорили: «Хорошо-то как стало на кладбище — аж умирать хочется!» А когда у нас в 2015 году забрали право заниматься кладбищами, ко мне пошел шквал вопросов в духе «что же там теперь творится?». Мы пишем вместе в вышестоящие инстанции — ни ответа, ни привета.
Местное самоуправление — это благо, потому что если я здесь живу и плохо что-нибудь сделаю, то мне будет стыдно смотреть людям в глаза. Я же не хочу, чтобы мне в спину плевали. Другое дело — чиновник из района: он приехал и уехал, жизни местной совсем не знает, они даже названия наших деревень коверкают.
Из 33 вопросов местного значения у нас забрали 20. Мы больше не занимаемся земельным контролем, братскими захоронениями, сферой ЖКХ, сбором и вывозом мусора, а также содержанием и строительством дорог — все это в ведении района. Из-за этого, конечно, сократился наш бюджет и пошли сокращения: три года назад у меня работало 12 муниципальных служащих, а сейчас только пять. Притом что в моем подчинении 28 населенных пунктов, а общая площадь, которой я руковожу, — 13 200 гектаров. На этой местности живет три с половиной тысячи человек, а вместе с дачниками — все 12. Из них тысяча живет в деревне Кашино.
В позапрошлом году я ездил в областную думу на рассмотрение нового закона о местном самоуправлении. Все главы районов (район — муниципальное образование, которое входит в область. В район соотвественно входит город и поселения — Прим. ред.) там выступали за объединение поселений, а все главы поселений — против.
Все знают, что объединение происходит силовым методом. Местным чиновникам и угрожают, говорят, чтобы они подумали о своих детях и так далее. Вы вообще представляете, что такое власть? Это все: от нацгвардии до судьи. Если все в их руках, то они что угодно могут сделать, тем более если им за это ничего не будет. Мы боимся объединения, потому что не хотим, чтобы жизнь стала хуже.
Власть пугает самостоятельность, они считают, что во всем должна быть строгая вертикаль, иначе будут протесты и революция. Но есть множество стран, где местное самоуправление прекрасно работает, и нет никаких революций. Если все делать не через одно место, а по уму, то откуда взяться революциям? Мне областные чиновники говорили, что им проще работать с одним человеком, который будет отвечать за район, а не с десятью, которые отвечают каждый за свое поселение.
Если сельскую местность сделают городским округом, ни к чему хорошему это не приведет, потому что везде разная специфика. Например, требования по очистке снега в городе одни, а в деревне другие. Если в Кашине почистить снег на дороге до асфальта, ко мне мамы придут и скажут: «Вы хоть снежку оставьте немного, а то ребенка в детсад на санках не отвезешь». Да и вообще зачем нам, как в городе, снег куда-то вывозить? Он же белый и чистый.
 |  |
 |  |
 |  |
 |  |
Про свалку
Конечно, у нас воняет от свалки. Ужасный запах появился в прошлом году — когда закрыли «Кучино» и машины стали возить к нам. Запах от «Ядрово» распространяется на 25 километров вокруг. Если ветер дует в нашу сторону, то вообще нечем дышать — ком в горле стоит, аж страшно, леденцы и вода не помогают. Люди в отчаянии — по сути, к нам пришла большая беда.
Как-то раз к нам приехали ребята из Роспотребнадзора измерять чистоту воздуха. Мы их спрашиваем: «Ну чего, ребята, приборы показывают? Воняет же сильно?» А они отвечают, что им дали промышленные приборы, которые реагируют только на крайне высокий уровень загрязнения, а если уровень меньше, то приборы показывают нули несмотря на то, что этот уровень все равно намного выше нормы ПДК. И получается, что по документам воздух чистый. Они как будто издеваются над нами.
 |  |
Про музей
В мае мы планируем открыть музей «Лампочка Ильича» с инсталляциями о том, как проходило ГОЭЛРО и как Ильич приезжал к нам. Планирую купить и поставить сами лампочки. А то у нас прошлый председатель колхоза продал все в саранский завод, в том числе ту самую от Ильича. Вообще, если бы Ильич к нам в 1920 году не приехал, не было бы сейчас здесь этих домов и социальных объектов. Кстати, когда к нам потом Хрущев приезжал, то все соломенные крыши в поселке поменяли на шиферные. Я всегда привожу в пример жителей нашей деревни того времени, как пример становления местного самоуправления, благодаря которым наша деревня сегодня такая, какая есть.
Конечно, новый закон может помешать созданию музея, потому что если мы будем числиться за районом, а не будем самостоятельным поселением, то мы не сможем иметь свой музей и тратить на него деньги. Нет поселения — нет музея.
 |  |
 |  |
Василек
пенсионер
Нос мне сломал сожитель на Новый год. Моя жена с дочкой готовили стол, а сожитель напился. Я ему говорю: «Что же вы?», а он меня и стукнул. А в Кашине мне, в принципе, все нравится: у меня семь детей и внуки. Плохо только, когда ругань стоит.
Меня все знают в деревне, даже моя фотография в музее нашем висит. Вообще, я приехал в Кашино из Мордовии в 1959 году, потому что на родине плохо было жить, голодно, а в Москве у нас родня. Нас здесь, мордовцев, много живет — семей 20. Я и токарем работал, и бригадиром тракторной бригады, много профессий поменял из-за этих [детей].
Кашино называется от слова «каша». У нас рядом деревня Масленниково, а чуть дальше — Козлово, то есть все названия похожи на названия пищи. Минусов в кашинской жизни много: раньше столько техники было, а сейчас все поля пустуют — обидно. За грибами пойдешь — все заросло. Скотины раньше много было, сейчас же нет ее почти. Местных жителей на работу на ферму не берут — одни таджики работают. А еще и рядом с деревней самовольно строятся какие-то дачи.
 |  |
Дмитрий Виноградов
строитель
Моему ребенку девять месяцев, и в феврале он попал в больницу из-за вони от свалки — диагноз «засорение легких». Пролежал две недели, ему кололи антибиотики. Если на свалке снова будут выбросы — вызовем скорую и поедем лечиться, что еще делать? На митинги я ходил, конечно, много раз, но смысла никакого нет: машины как ездили, так и ездят. И гаишники им в этом помогают. Мне вообще не нравятся наши правоохранительные органы. Они богатые люди, по-любому что-то имеют с этой свалки и отправляют своих детей на курорты. Думаю, свалку не закроют.
Самый сильный запах чувствуется по утрам и вечерам. Просыпаешься и чувствуешь его даже через стены и окна. И респираторы не спасают. У нас и школу закрывали на несколько дней, но что толку? Где и как детям учиться, если воняет везде?
В Кашине люди выпивают только по праздникам, я почти не видел, чтобы кто-нибудь спивался и пил прямо на лавочке. Хотя работать у нас действительно негде. Я и в «Магнит» пробовал устроиться, и в «Пятерочку». Но в итоге мне везде говорили, что вакансии есть только в Москве. А на кой черт мне в Москве? Да, у нас есть свой коровник, мы производим молоко, выращиваем кукурузу и горох, только вот устроиться работать туда невозможно — там только узбеки работают. Они люди рабочие, на них пахать можно. А про нас думают: «А, русский зарплату получил и пропил ее сразу». Причем продукция агрохолдинга даже не продается у нас — ее всю отвозят в Волоколамск и Москву.
Я работаю два через два на стройке в Москве, а живу с женой и дочкой в гнилой однушке в ближайшем желтом доме. Снаружи дом-то хорошо смотрится, его отреставрировали недавно, но внутри у него все трубы гнилые. Конечно, я бы хотел уехать из деревни, но нет денег. В идеале хотел бы переехать в деревню поближе к Москве, может быть, в Истринский район. Но не в саму Москву — там шумно.
Маргарита Фролова
(имя и фамилия изменены по просьбе героини)
чиновник
В 80-е к нам в деревню постоянно приезжали икарусы с иностранными гостями. В музее даже был отдельный зал с подарками из-за границы, и я все время любовалась на красивых зарубежных кукол. В музее меня, кстати, принимали в пионеры. Музей — это самый теплый дом, мы в него ходили после школы, когда холодно было. И всегда любовались картой электрификации СССР. Вообще, я очень гордилась тем, что могу приобщиться к истории и побывать в доме, где был когда-то Ленин.
Мой ребенок учится в Волоколамске во вторую смену. В день, когда были сильные выбросы, я не пустила ее в школу, из которой потом многих эвакуировали. У меня дочка купила себе в аптеке кислородный баллон за 800 рублей и периодически им дышит, чтобы минимизировать негативные последствия отравления. Нам так посоветовал врач, который работал в Чернобыле. Он сказал делать хотя бы по пять вдохов кислорода в день.
Последнее время я жила в Волоколамске, но недавно переехала в деревню. У меня машина под задом — какая разница, где жить, все близко находится. Волоколамск серый, грязный город, где сильно воняет, а Кашино, когда мимо него проезжаешь, выглядит как сказка.
Свежие комментарии