Политика

Уроки истории. А встречался ли генерал Мороз с Наполеоном?

Мы помним еще из школьных учебников истории: "На втором этапе войны (с октября по декабрь 1812 года) наполеоновская армия сначала маневрировала, стремясь уйти на зимние квартиры в неразорённые войной местности, а затем отступала до границ России, преследуемая русской армией, голодом и морозами". Но если внимательно пытаться разобраться, то возникает вопрос, помилуйте, а был ли мороз?

Первым против этого мифа выступил активный участник той войны знаменитый Денис Давыдов.

Герой 1812 года гусар Денис Давыдов в 1834 году даже выпустил книжку «Мороз ли истребил французскую армию в 1812 году?», в самом начале которой возмущался:

«Все уста, все журналы, все исторические произведения эпохи нашей превознесли и не перестают превозносить самоотвержение и великодушное усилие испанской нации, а о подобном самоотвержении, о подобном же усилии русского народа нисколько не упоминают и вдобавок поглощают их разглашением, будто все удачи произошли от одной суровости зимнего времени».

Так же он писал:

«Итак, во все время шествия французской армии от Москвы до Березины, то есть в течение двадцати шести дней, стужа, хотя и не чрезвычайная (от двенадцати до семнадцати градусов), продолжалась не более трех суток, по словам Шамбре, Жомини и Наполеона, или пяти суток, по словам Гурго».

Странно, но гораздо более суровые морозы французы пережили в 1795 году в Голландии, в 1807 году во время Эйлавской кампании, продолжавшиеся около двух месяцев сряду, и в 1808 году в Испании среди Кастильских гор. И кстати, Наполеон покинул Москву 19 октября. Помилуй Боже, какие морозы в это время? Где Вы их видите?

Но самое занятное, что если бы мы умели внимательно читать тот же школьный учебник, то могли бы и сами заметить, что не все так очевидно. Помните рассказ о том, как Наполеон, убегая из России с остатками армии, 26 и 27 ноября 1812 года переправлялся через реку Березину через наведенные в спешке мосты? Но помилуйте - о каких таких жестоких морозах, сгубивших целую армию, идет речь, если реку Березину лед даже не сковал?

И вот воспоминания одного французского офицера:

«Река эта, которую некоторые воображают гигантских размеров, на самом деле не шире улицы Рояль в Париже перед морским министерством. Что касается её глубины, то достаточно сказать, что за 72 часа перед тем 3 кавалерийских полка бригады Корбино перешли её вброд без всяких приключений и переправились через неё вновь в тот день, о котором идёт речь. Их лошади шли всё время по дну… Переход в этот момент представлял только лёгкие неудобства для кавалерии, повозок и артиллерии. Первое состояло в том, что кавалеристам и ездовым вода доходила до колен, что тем не менее было переносимо, потому что, к несчастью, не было холодно даже настолько, чтобы река замёрзла; по ней плавали только редкие льдины…. Второе неудобство происходило опять от недостатка холода и состояло в том, что болотистый луг, окаймлявший противоположный берег, был до того вязок, что верховые лошади с трудом шли по нему, а повозки погружались до половины колёс».

Более того зима наступила в том году позже обычного и была довольно теплой. Об этом в один голос говорят все участники той компании - как русские, так и иностранцы. Генерал Гурго, например, пишет:

«Погода была хорошая и стужа умереннее той, которую мы переносили во время кампании в Пруссии и в Польше в 1807 году и даже в Испании среди Кастильских гор, в течение зимней кампании 1808 года, под предводительством самого императора... Что касается до сильной стужи, то меру ее определить можно тем, что Березина не была еще покрыта льдом во время переправы через нее».

Так откуда же взялся этот неубиваемый миф? А виноваты в нем англичане, которые 1 декабря 1812 года издали сатирический листок "Генерал Мороз, бреющий маленького Бони". Они первые присвоили звание морозу!

3 декабря 1812 года Наполеон составил 29-й бюллетень Великой Армии, в котором говорится:

«По 6-е число ноября погода была прекрасная и движение армии происходило с наилучшим успехом. Морозы начались 7-го числа. С сего времени не происходило ни одной ночи, в которую бы мы не лишились нескольких сот лошадей, которые падали на биваках. Во время переходов до Смоленска артиллерия и конница наша также потеряли великое множество лошадей... Морозы, начавшиеся с 7-го числа, вдруг увеличились, и с 14-го по 16-е термометр показывал от 16 до 18 градусов ниже точки замерзания. Дороги покрылись гололедицею, и обозные лошади падали каждую ночь не сотнями, а тысячами, а особливо взятые из Немецкой земли и Франции. В несколько дней погибло их более 30 тысяч. Вся конница осталась пешею, артиллерия и обозы без лошадей. Мы принуждены были большую часть своих пушек, также военных и съестных припасов оставить на дороге или истребить… Армия, бывшая 6-го числа в самом лучшем состоянии, 14-го уже совсем переменилась: она лишилась конницы, артиллерии и обозов».

С этого бюллетеня берет начало легенда о генерале Морозе, который победил Великую Армию.

Понятно, почему версия про мороз нравилась Наполеону: не мог же он перед всем миром признать, что проиграл русским, которых до этого уже два раза побеждал?! Понятно, почему эта версия не нравилась русским: получалось, что их армия — солдаты, офицеры, генералы — ни при чем.

29-й Бюллетень стал последним не только в 1812 году, но в истории Великой армии, породив миф о Генерале Морозе или Генерале Зиме как единственном защитнике России от иноземных вторжений. Этот миф до сих пор популярен среди западных историков – на протяжении двухсот лет его неоднократно использовали как союзники, так и противники России и СССР.

Да и сам Наполеон, срочно вернувшись в Париж для набора новой армии, на вопросы, куда делась предыдущая отвечал, что ее убили необычайно сильные морозы.

Вот продолжение спустя 100 лет: опять Мороз побеждает! Генерал Зима наступает на немцев. Первая полоса «Le Petit Journal», 9 января 1916 года. А что? Удобно. Не люди. Не страна побеждает, а какой-то там Мороз!

Продолжу. Да, измотаны были французы, но измотаны были и русские. Николай Муравьев, будущий покоритель Карса, вспоминал отступление 1812 года так:

«Мы обносились платьем и обувью и не имели достаточно денег, чтобы заново обшиться. Завелись вши. Лошади наши отощали от беспрерывной езды и недостатка в корме. У меня открылась цинготная болезнь, но не на деснах, а на ногах. Ноги мои зудели, и я их расчесывал, отчего показались язвы, с коими я отслужил всю кампанию, до обратного занятия нами в конце зимы Вильны».

Русская армия тоже не имела палаток и спала на мерзлой земле.

Гусар на снегу, Войцек KOССAК

Действительно, Наполеон вышел из Москвы 19 октября, а 24-го его армия сошлась с русскими в кровопролитном сражении под Малоярославцем. Этот город восемь раз переходил из рук в руки. В конце концов, остался за французами, но пробиться дальше они так и не смогли. Прусский генерал и военный теоретик Карл фон Клаузевиц, сопровождавший русскую армию в 1812 году, обращал внимание на то, что для отступления по вражеской территории войскам необходимы заранее подготовленные склады с продовольствием. У Наполеона таковые имелись в Смоленске, Витебске, Минске, Вильно, и целью французов были не южные губернии России, а Калуга с её продовольственными складами, где можно было пополнить запасы и двигаться на Смоленск чуть южнее пути, который привёл их в Москву. Однако после Малоярославца французский полководец не решился на новое сражение и был вынужден отступать по старой Смоленской дороге, уже разорённой в ходе летнего наступления.

Кавалергардский офицер Ланской вспоминал о времени преследования французов:

«Наступившие морозы еще сильнее голода донимали наше войско. Когда кавалергардскому полку пришлось обходить Москву, Н.И. Васильчикову удалось выписать из своего имения Лопасни полушубок, и этот единственный экземпляр теплой одежды служил предметом зависти для всех его товарищей. Вся обмундировка во время похода успела обратиться в грязные лохмотья, и заменить их было нечем. Единственная забота офицеров была раздобыть в выжженных и разоренных поместьях что-либо теплое. С. П. Ланской (брат автора. — прим. С. Теплякова) с радостной благодарностью получил от московской помещицы Недоброво, сжалившейся над его заморенным видом, ваточный капот и тут же напялил его на лохмотья мундира. Но еще курьезнее фигуру представлял Е. В.Давыдов. На его долю выпали три разноцветные набивные шали, и, недолго думая, он одною окутал стан, а остальные превратил в шаровары».

Отступление Наполеона из России, Ежи КОССАК

Трофеи, слава, все блага, ради которых мы пожертвовали всем, стали нам в тягость; теперь дело шло не о том, каким образом украсить свою жизнь, а о том, как спасти ее. При этом великом крушении армия, подобно большому судну, разбитому страшной бурей, не колеблясь, выбрасывала в это море льда и снега все, что могло затруднить и задержать ее движение (из Записок адъютанта императора Наполеона I Филиппа Поля де Сегюра)

Но погода все же была еще одним, и из главных, действующим лицом этого представления. Сентябрь был ободряюще теплым. Наполеон к тому же и сам обманываться был рад, и заставлял обманываться других. Единственный, кто пытался открыть ему глаза, был генерал Коленкур. 24 сентября он испросил у императора аудиенцию, хотя они встречались не раз в течение дня, чтобы подчеркнуть чрезвычайность ситуации. Коленкур представил императору соображения «об опасностях пребывания в Москве и об опасностях зимы, если нам придется двигаться во время морозов»: у солдат нет теплой одежды, лошади не кованы по-зимнему, дороги заметет, добыть провиант будет совершенно негде. Наполеон не верил ему, он хотел не верить, тем более что погода словно участвовала в русском заговоре: осень стояла обманчиво-теплая. Наполеон смеялся над Коленкуром, говоря: «Зима не начинает свирепствовать сразу в течение 24 часов. Мы не так привыкли к здешнему климату, как русские, но, по существу, мы здоровее их. В сущности, осень еще не прошла, и будет много хороших дней, прежде чем наступит зима».

Коленкур сказал на это: «Зима ворвется внезапно, как бомба, и при том состоянии, в котором находится армия, ничего не может быть страшнее».

Но так и не убедил своего повелителя. Или же тот просто не смог в этом признаться? В конце концов все кончилось шуткой. «Коленкуру кажется, что он уже замерз!» — сказал император маршалам Дюроку и Нею.

Но 27 сентября выпал снег. Хотя он таял сразу, однако, пишет Сегюр, «с ним исчезли все иллюзии, которыми Наполеон старался окружить себя».

Согласно примете, первый снег выпадает за 40 дней до зимы. Если бы Наполеон знал ее, он бы поторопился, но он не знал и медлил. Из Москвы французы вышли лишь 8 октября, потеряв десять дней, которые им очень бы пригодились: если бы они вышли сразу после первого снега, то к моменту начала морозов (7 ноября) Великая Армия была бы уже в Витебске или даже при некотором везении переправлялась через Березину.

Однако Наполеон выступил из Москвы именно 8 октября. Первое время погода чрезвычайно бодрила его: он указывал всем, что русская осень не суровее французской. Но в ноябре 1812 года ударили 20-градусные морозы (16—18 градусов в 29-м бюллетене приведены по принятому тогда у французов Реомюру и соответствуют 20—22 градусам мороза по Цельсию). Большинство деревень, которые встречали на пути отступающие французы, были сожжены еще летом, при походе на Москву. Да и не было тогда таких деревень, где могли бы обогреться 100 тысяч человек, а именно столько вывел Наполеон из Москвы.

Представьте, что вы находитесь на 20-градусном морозе круглосуточно.

Вы идете весь день по снегу. Вы не ели горячего уже неделю, от дыма у вас постоянно слезятся глаза, тело ваше от холода сжалось в комок. Вы видите, как чумазы ваши товарищи, и понимаете, что и сами вы выглядите не лучше. Ваши сапоги затвердели и режут вам ноги. Пройдя 20—30 километров, вы уже в вечерней темноте попадаете на место бивака и ищете с товарищами дрова для костра. Если повезет, вы их находите. Если повезет, вы что-то варите и что-то едите. Потом вы ложитесь спать в снег. Земля под вами подтаивает, и в конце концов вы оказываетесь в холодной грязи, сверху засыпаемый снегом. Даже если вам удается задремать, вы на краю сознания постоянно помните, что можете замерзнуть, боитесь этого, и поэтому сон ваш не глубок и не дает отдыха. Вас будят до света. Вы, наученный горьким опытом, поднимаете голову осторожно — волосы примерзают к земле. Кое-как отлепив себя от земли, вы видите, что встали не все: несколько человек занесены снегом и не подают признаков жизни. Надо бы посмотреть, вдруг кто из них жив, но вы понимаете, что это будет расход сил, которых уже и без того мало. Вы пытаетесь согреться и тоскливо смотрите вдаль. Вам снова идти ваши 30 километров, и конца этому не видать. Вас охватывает отчаяние...

Отступление французов из России, Фридрих КАМП

Людей косили болезни физические — простуды, горячки, ревматизмы. Но еще страшнее было то, что все больше людей теряли человеческий облик. Великой Армии не хватило характера — вот в чем была истинная причина ее гибели в 1812 году.

Именно тогда, когда от Великой Армии требовалось великое геройство, процент людей, способных на это, оказался особенно мал: слишком многие собирались в Россию как в татарский набег, за добычей, а не за славой.

"...множество больных и раненых, которые не в состоянии были идти, принуждены были оставить на дороге; между ними были женщины и дети, истощённые голодом и продолжительною ходьбою. Тщетно они уговаривали нас помочь им, но на это у нам не было средств... ...раненые плелись, как умели, кто на костылях, кто с перевязанной рукой или головой; сделав несколько шагов, они садились на край дороги." (Поход Наполеона в Россию в 1812 году, де ла Флиз)

Партизаны ведут пленных французов. Иллюстрации к роману Льва Толстого Война и мир, Дементий ШМАРИНОВ

"Момент, когда мы покидали поле сражения, был ужасен и печален; наши бедные раненые, видя, что мы их покидаем на поле смерти окружённых неприятелем – в особенности солдаты 1-го волтижорского полка, у большинства которых ноги были раздроблены картечью – с трудом тащились за нами на коленях, обагряя снег своей кровью; они подымали руки к небу, испуская раздирающие душу крики и умоляя о помощи, но что могли мы сделать? Ведь та же участь ежеминутно ожидала нас самих; отступая, мы принуждены были оставлять на произвол судьбы всех, кто падал в наших рядах." (из Воспоминаний сержанта Бургоня)

Картина И.М.Прянишникова «В 1812 году»

Вскоре хронический голод и истощение привели к тому, что многие солдаты, повинуясь инстинкту самосохранения, начали разбредаться поодиночке или группами в поисках пищи и убежища, отставать от своих колонн. Но тщетно, всё в округе было ими же опустошено ещё в период нашествия. Отставших встречали казаки, партизаны или местные крестьяне, которые с ними не церемонились, раздевали, сгоняли на Смоленскую дорогу, а то и вовсе убивали.

Дорога, Ян ХЕЛМИНСКИЙ

Трудная дорога, Ян ХЕЛМИНСКИЙ

Приготовление к ужину, Александр АПСИТ

Отход французов из Москвы, Януарий СУХОДОЛЬСКИЙ

Голландский полк во время отступления из России, Кейт РОККО

Выживали только те, в ком жажда жизни оказывалась сильнее смерти. Те 20 тысяч человек, которые вышли с Наполеоном к Вильно, были уже не из мяса и костей, а из какого-то другого материала. Но и тут ждал сюрприз: многие из тех, кто добрался до теплых квартир, тут же, после первого сытного обеда, после первой бани, после первой ночи не на ледяной земле, начали умирать один за другим.

Отступление Великой Армии, Л. КРАТКЕ

Наполеон проиграл в 1812 году потому, что дошел до предела возможного. Даже если бы в 1812 году выдался небывало теплый декабрь, Наполеон вывел бы из России не намного больше людей, но итог кампании был бы все равно одинаков — бесславное возвращение из похода, первое за 15 лет.

Наполеона сгубила собственная самонадеянность: он полагал, что люди вокруг него всегда остаются теми же, что и были. А на самом деле те, кого он побеждал, становились все более страшными противниками: государи с каждым унижением становились мудрее и злее, и мудрее и злее с каждым унижением становились народы. Это была уже не столько борьба материи, сколько духа. И говорить, что морозы повлияли на эту борьбу, — это значит сильно упрощать ситуацию. Если считать, что в России Наполеона победил генерал Мороз, то выходит, что при Ватерлоо он проиграл потому, что слишком долго ждал, пока высохнет грязь. Хотя, на самом, деле все решила стойкость англичан, упертость Блюхера и потеря связи с корпусом Груши. Да, и вот еще вишенка на торт! Я раньше этого портрета и не видела никогда.