На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Мы из Советского Союза

13 938 подписчиков

Свежие комментарии

  • Жанна Чешева (Баранова)
    К сожалению, за потерю кормильца платят только до 18 лет(((Вы сказали, что м...
  • Виталий Кирпиченко
    У моей бабушки было два сына, оба "пропали без вести" -- один в 42, второй в 43 году. Ей никаких льгот за потерю сыно...Вы сказали, что м...
  • ВераВерная
    Сергей, пишите ещё, а нам интересно, куда ваши посты размещать будут)))Экстрасенсы. Вери...

Яд антисталинизма Солженицына

Про главное произведение «пророка» антисоветчиков Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» написано много статей. Ваш покорный слуга решил проанализировать некоторые главы, в которых описываются предатели-власовцы.

В первом томе он говорит о тех из них, кто оказался в ряда коллаборационистов вынужденно:«По­веде­ние этих лю­дей с на­шей про­паган­дной то­пор­ностью объ­яс­ня­лось: 1) пре­датель­ством (би­оло­гичес­ким? те­кущем в кро­ви?) и 2) тру­состью. Вот уж толь­ко не тру­состью! Трус ищет, где есть поб­лажка, снис­хожде­ние. А во «вла­сов­ские» от­ря­ды вер­махта их мог­ла при­вес­ти толь­ко пос­ледняя край­ность, толь­ко зап­ре­дель­ное от­ча­яние, толь­ко не­уто­лимая ненависть к со­вет­ско­му ре­жиму, толь­ко през­ре­ние к собс­твен­ной сох­раннос­ти»  (Том 1, часть 1, глава 6). Правда, несколько раньше, писатель говорит как раз о поблажках, на которые соблазнялись пленные: «Тому, кто не голодал, как наши военнопленные, не обгладывал летучих мышей, залетевших в лагерь, не вываривал старые подметки, тому вряд ли понять, какую необоримую вещественную силу приобретает всякий зов, всякий аргумент, если позади него, за воротами лагеря, дымится походная кухня и каждого согласившегося тут же кормят кашею от пуза. Но сверх дымящейся каши в призывах вербовщика был призрак свободы и настоящей жизни - куда бы ни звал он! В батальоны Власова. В казачьи полки Краснова… С человека, которого мы довели до того, что он грызёт летучих мышей, мы сами сняли всякий его долг не то, что перед родиной, но – перед человечеством» (Том 1, часть 1, глава 6). То есть всё-таки речь шла о трусах. Защитники Брестской крепости, мучаясь от голода и жажды, долг перед Родиной с себя не снимали. Но и «неутолимая ненависть» никак не может оправдать предательство, особенно, когда речь идёт о судьбе страны. Тем более, что сила духа человека как раз и заключается в умении прощать или хотя бы в критический для страны момент презреть личные обиды на неё. А месть и обидчивость – удел слабых и гнусных людей.

Довольно интересны и эти слова: «Гитлеру недоступно было, что единственная историческая возможность свергнуть коммунистический режим  - движение самого населения, подъём измученного народа. Такой России и такой победы Гитлер боялся больше всякого поражения» (Том 1, часть 1, глава 6). Но ведь Гитлер вовсе не собирался освобождать Россию от коммунистов, он напал с целью завоевания «жизненного пространства» и получения доступа к ресурсам. И боялся он больше всего именно сталинской России, которая его и разгромила. Ведь как раз Сталин и понял, что единственная возможность разгромить гитлеровские орды – это подъём народа на священную войну.

Под конец главы Солженицын потытоживает: «Я хо­тел стра­ница­ми эти­ми на­пом­нить, что для ми­ровой ис­то­рии это яв­ле­ние до­воль­но не­быва­лое: что­бы нес­коль­ко сот ты­сяч мо­лодых людей в воз­расте от двад­ца­ти до трид­ца­ти подняли ору­жие на свое Оте­чес­тво в со­юзе со злей­шим его вра­гом. Что, мо­жет, за­думать­ся на­до: кто ж боль­ше виноват - эта мо­лодежь или се­дое Оте­чес­тво? Что би­оло­гичес­ким пре­датель­ством это­го не объ­яс­нить, а дол­жны быть при­чины об­щес­твен­ные» (Том 1, часть 1, глава 6). Но и сама война была гигантских масштабов: вооружённые силы нескольких стран численностью в несколько миллионов обрушились друг на друга. И численность пленных была тоже в несколько миллионов. Соответственно количество предателей и трусов.

А вот в третьем томе есть кое-что поинтересней. В первой главе писатель выражает сочувствие к советским женщинам, «путавшимся» с немецкими оккупантами: «Прежде всего — кто они были по возрасту, когда сходились с противником не в бою, а в постелях?.. Одним девушкам запало, как мы пятнадцать лет не уставали кричать, что нет никакой родины, что отечество есть реакционная выдумка. Другим прискучила пуританская преснятина наших собраний, митингов, демонстраций, кинематографа без поцелуев, танцев без обнимки. Третьи были покорены любезностью, галантностью, теми мелочами внешнего вида мужчины и внешних признаков ухаживания, которым никто не обучал парней наших пятилеток и комсостав фрунзенской армии. Четвёртые же были просто голодны — да, примитивно голодны, то есть им нечего было жевать. А пятые, может быть, не видели другого способа спасти себя или своих родственников, не расстаться с ними» (Том 3, часть 5, глава 1). С голодными и родственниками всё понятно, но вот слова про «пуританскую преснятину» - это уже выпад против нравственности советского общества. Дескать, не давало вдоволь поблудить. Надеюсь, в 90-е и 2000-е годы душа писателя порадовалась. А про «любезность» и «галантность» – это уже откровенный комплимент оккупантам. Солженицын даже возмущается, что советские женщины называли этих блудниц «подстилками». «Каковы ж были мы, что от нас наши женщины потянулись к оккупантам?» - задаётся вопросом писатель. Да какими бы «мы» ни были, шлюха-подстилка, по природе своей, редко признаёт себя шлюхой. В своих глазах она сама всегда является невинной жертвой, а муж или родители для неё – страшные деспоты. Естественно, оправдывающий шлюху сам опускается до её уровня мышления.

Далее идёт речь об образовании на оккупированных территориях: «А школьные учителя? Те учителя, которых наша армия в паническом откате бросила с их школами и с их учениками — кого на год, кого на два, кого на три. Оттого что глупы были интенданты, плохи генералы, — что делать теперь учителям? — учить своих детей или не учить?... Такой вопрос почему-то не возникал ни в Дании, ни в Норвегии, ни в Бельгии, ни во Франции. Там не считалось, что, легко отданный под немецкую власть своими неразумными правителями или силою подавляющих обстоятельств, народ должен теперь вообще перестать жить. Там работали и школы, и железные дороги, и местные самоуправления… Конечно, за это придётся заплатить. Из школы придётся вынести портреты с усами и, может быть, внести портреты с усиками. Ёлка придётся уже не на Новый год, а на Рождество, и директору придётся на ней (и ещё в какую-нибудь имперскую годовщину вместо октябрьской) произнести речь во славу новой замечательной жизни — а она на самом деле дурна. Но ведь и раньше говорились речи во славу замечательной жизни, а она тоже была дурна» (Том 3, часть 5, глава 1). Ну, во-первых, Дания, Норвегия, Бельгия и Франция были сметены гитлеровцами в считанные дни и месяцы. А во-вторых, что до «портретов с усами и усиками», то есть такая восточная пословица: «Хочешь победить врага – воспитай его детей». А потому ни в коем случае нельзя было позволить немцам вливать в неразумные детские головы свою идеологию. Да и разница между Сталиным и Гитлером была не только в «усиках».

Затем после обсуждения причин предательства реально пострадавших о советской власти рассказано о следующей группе: «А ещё не забудем, что среди тех наших соотечественников, кто шёл на нас с мечом и держал против нас речи, были и совершенно бескорыстные и лично не задетые, у которых имущества никакого не отнимали (у них не было ничего) и которые сами в лагерях не сидели, и даже из семьи никто, но которые давно задыхались от всей нашей системы, от презрения к отдельной судьбе; от преследования убеждений; от песенки этой глумливой: «где так вольно дышит человек»; от поклонов этих богомольных Вождю; от дёрганья этого карандаша — дай скорее на заём подписаться! от аплодисментов, переходящих в овацию» (Том 3, часть 5, глава 1). Показаны этакие «свободолюбцы». Но ведь и Гитлер не был демократом, и воспевали его пропагандисты не меньше. Хотя бы поэтому подобные причины оправдывать предательство никак не могут. Ведь они сами не понимали, что хотели.

Ну и наконец, дальше идёт повествование о якобы чуть ли всенародном освободительном порыве после нападения Германии на Советский Союз: «Когда началась советско-германская война — естественным движением народа было — вздохнуть и освободиться, естественным чувством — отвращение к своей власти. И не «застиг врасплох», и не «численное превосходство авиации и танков» так легко замыкало катастрофические котлы — по 300 тысяч (Белосток, Смоленск) и по 650 тысяч вооружённых мужчин (Брянск, Киев), разваливало целые фронты и гнало в такой стремительный и глубокий откат армий, какого не знала Россия за все 1000 лет, да наверно и ни одна страна ни в одной войне, — а мгновенный паралич ничтожной власти, от которой отшатнулись подданные, как от виснущего трупа… Населению СССР до 1941 естественно рисовалось: приход иностранной армии — значит свержение коммунистического режима, никакого другого смысла для нас не могло быть в таком приходе. Ждали политической программы, освобождающей от большевизма» (Том 3, часть 5, глава 1). Вот так, не больше и не меньше: по Солженицыну, население СССР только и ждало «Гитлера-освободителя». Однако оборона Брестской крепости, Москвы, Ленинграда, Сталинграда и прочие героические эпизоды особенно первого периода Великой Отечественной войны опровергают доводы Солженицына о всенародной ненависти к Сталину. Напротив, советский народ сплотился вокруг Вождя, за исключением, конечно, предателей, трусов и шлюх. Да и само повествование от местоимения «мы» довольно странно, учитывая, что сам писатель воевал в то время в советской армии. А какая-такая страна не знала откат армий во Второй Мировой войне? Франция, разгромленная и оккупированная меньше, чем за два месяца, Польша, раздавленная за три недели, наполовину захваченный японцами Китай? Да и при царе-батюшке в Первую Мировую войну германцы больше всего территорий захватили тоже в России, хотя эпоха Николая Второго ни идёт ни в какое сравнение со сталинской.

Но стоит обратить внимание на слова, которые есть перед этим повествованием: «В Первой Части этой книги читатель ещё не был приготовлен принять правду всю. Там, в начале, пока читатель с нами вместе не прошёл всего лагерного пути, ему выставлена была только насторожка, приглашенье подумать. Сейчас, после всех этапов, пересылок, лесоповалов и лагерных помоек, быть может читатель станет посогласнее. В Первой Части я говорил о тех власовцах, какие взяли оружие от отчаяния, от пленного голода, от безвыходности. А теперь, отодвигать дальше некуда, надо ж и о тех сказать, кто ещё до 1941 ни о чём другом не мечтал, как только взять оружие и бить этих красных комиссаров, чекистов и коллективизаторщиков? Помните, у Ленина: «Угнетённый класс, который не стремится к тому, чтобы научиться владеть оружием, иметь оружие, заслуживал бы лишь того, чтобы с ним обращались, как с рабами». Так вот, на гордость нашу, показала советско-германская война, что не такие-то мы рабы, как нас заплевали во всех либерально-исторических исследованиях: не рабами тянулись к сабле снести голову Сталину-батюшке»(Том 3, часть 5, глава 1). То есть автор открыто говорит, что специально готовит читателя если не к уважению, то хотя бы к пониманию предателей-власовцев через «прохождение лагерного пути». Сначала в первом томе показывает трусов, а в третьем – озлобленных на власть, перед которыми в главе «Обречённые» поставлены шлюхи-подстилки. Любопытно, почему их нет в первом томе? Для рассказа о них тоже нужно было «пройти лагерный путь»? Довольно интересная стратегия. То есть читатель, по задумке писателя, должен сам стать озлобленным на Сталина и быть «посогласнее» с тем, что гордиться надо не победой советского народа над нацизмом, а власовцами, о чём далее.

В заключение Солженицын написал: «Возьму на себя сказать: да ничего бы не стоил наш народ, был бы народом безнадёжных холопов, если б в эту войну упустил хоть издали потрясти винтовкой сталинскому правительству, упустил бы хоть замахнуться да матюгнуться на Отца родного. У немцев был генеральский заговор — а у нас? Наши генеральские верхи были (и остались посегодня) ничтожны, растлены партийной идеологией и корыстью и не сохранили в себе национального духа, как это бывает в других странах. И только низы солдатско-мужицко-казацкие замахнулись и ударили. Движение это было куда более народным, простонародным, чем всё интеллигентское «освободительное движение» с конца XIX века и до февраля 1917, с его мнимо-народными целями и с его февральско-октябрьскими плодами. Но не суждено было ему развернуться, а погибнуть позорно с клеймом: измена священной нашей Родине!» (Том 3, часть 5, глава 1). Это не «клеймо», а справедливая историческая оценка. Не могла быть освободительной борьба путь даже тысяч, но на стороне тех, кто вёл против нашей страны войну на полное уничтожение. И опять же, в каких это странах в 30-40-е годы генеральские верхи сохранили «национальный дух»? В тех, которые пали под гитлеровскими полчищами? Но самое главное, этими словами Солженицын превзошёл даже самых пещерных русофобов: он похвалил наш народ за то, что в нём были предатели. Такое не пришло бы в голову даже покойной Новодворской.

Любопытно, что вдова писателя при составлении школьной версии «Архипелага» вырезала почти всё, что касалось власовцев, мотивируя это так: «Наше общество не готово сегодня это обсуждать. Пусть еще пройдут десятилетия, когда люди будут обсуждать это». То есть она надеется на дальнейшую десталинизацию, когда общество деградирует настолько, что будет готово уважать предателей? А вот рассказ о шлюхах-подстилках в школьной версии «Архипелага ГУЛАГа» остался. Также она поведала: «В изначальном «Архипелаге» было очень мало о Власове: то, что Александр Исаевич мог знать от своих подельников, вернее от тех, с кем он сидел в камере, это были сведения очень лапидарные. На западе мы получили дополнительные сведения, в том числе о Власовской армии. Люди, которые выжили, они присылали свои свидетельства, кое-что было опубликовано, и он (А. И. Солженицын) сильно увеличил этот раздел во втором издании».

Интересно, что сам Солженицын попал в лагерь совершенно справедливо: будучи командиром батареи звуковой разведки 68-й Севско-Речицкой пушечной артиллерийской бригады 48-й армии 2-го Белорусского фронта, он писал друзьям письма, в которых ругал Верховного Главнокомандующего. При этом он не мог не знать, что вся переписка с фронта прочитывается, и по законам военного времени контрразведка должна была принять меры, что писатель и сам признавал в беседе с чехословацким писателем Томашем Ржезачем, о чём тот писал в своей книге «Спираль измены Александра Солженицына». Поэтому уж кому-кому, а самому кумиру антисталинистов было совсем глупо обижаться на Сталина за свои лагерные приключения. Но вместо того, чтобы понять это, он пошёл по пути ненависти, написав труды, в которых не только рассказывал про репрессии в период правления Вождя Народов, но и, как показано выше, оправдывал предателей-власовцев, а также шлюх-подстилок.

Подытоживая всё вышеописанное, можно сказать, что Солженицын в своём «Архипелаге ГУЛАГе» мобилизовал против Сталина всё, что только возможно: и описание репрессий, и оправдание власовцев, как банальных трусов, так и озлобленных по разным причинам на советскую власть, а также шлюх, путавшихся с немецкими оккупантами. То есть он вобрал в своё творчество все антиподы правителю, как воплощению архетипа Отца (он и сам иронично называет Сталина «Отцом родным»), вокруг которого сплотились герои-патриоты. И в этом и состоит сущность яда антисталинизма Солженицына: в представлении недостойных достойными и наоборот только лишь для того, чтобы ошельмовать ненавистного ему Сталина, хотя сам писатель в своё время был наказан справедливо. Прямо как в девизе атамана Краснова, повешенного как Власов: «Хоть с чёртом, но против большевиков». Но при такой тактике побеждает исключительно «чёрт». Известно также высказывание Гитлера о Сталине: «Сила русского народа состоит не в его численности или организованности, а в его способности порождать личности масштаба И. Сталина… Наша задача - раздробить русский народ так, чтобы люди масштаба Сталина не появлялись». Вот как раз оправдание предателей всех мастей и служит делу раздробления и разложения следующих поколений Народа-Победителя, от которого сам Солженицын отделил себя, выразив такое отношение к Великой Победе 1945 года в своём труде «Как нам обустроить Россию»: «Не гордиться нам и советско-германской войной, на которой мы уложили за 30 миллионов, вдесятеро гуще, чем враг, и только утвердили над собой деспотию». Такой же позиции придерживаются современные антисталинисты.

На Украине почитание вождя предателей Бандеры привело к деградации этой страны и её народа. Ведь его современные последователи только и живут ненавистью к «москалям», а созидательные идеи им чужды. В России, к счастью, почитатели Власова и Краснова столь малочисленны и маргинальны, что не в состоянии создать хотя бы одну заметную вменяемую организацию. А это показатель здоровья нашего народа. Как и уважительное, несмотря на все усилия Солженицына и ему подобных, отношение к Сталину, под руководством которого советский народ победил в Великой Отечественной войне.

P.S.: В интервью агентству Anna-News военный разведчик, полковник в отставке, ветеран боевых действий в Афганистане Валерий Берчун рассказал о том, как в 1985 году  в Афганистане советские бойцы взяли склад с полиграфической продукцией на русском языке. Там был и «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, напечатанный огромным тиражом. «После этого, чтобы мне ни говорили, какие бы улицы им ни называли, центры бы, премии и так далее, не для меня он (Солженицын – прим. авт.) остался человеком, который воевал против моей страны!» - сказал Валерий Берчун.

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх