- 1985-й, апрель. Звонок из ЦК КПСС, беседа в весьма высоких кабинетах и неожиданное предложение - стать вторым человеком на Гостелерадио. А точнее - возглавить телевидение Советского Союза. Отказываться от таких предложений в те годы было невозможно. Желание или нежелание твое в расчет не принимались, да и не спрашивали тебя об этом. Тем более, когда предстоящее назначение, как мне сказали, согласовано с Генеральным - М.С. Горбачевым. Все бы так, наверное, и произошло, если бы... Если бы не состоявшееся вскоре после моего визита в ЦК торжественное собрание в честь очередной даты со дня рождения В.И. Ленина.
В опубликованной на следующий день в "Труде" на всю ширину первой полосы панораме президиума торжественного собрания между Чебриковым и Терешковой, оказалась отдельно лежащая голова... М.С. Горбачева! Неслыханно и невиданно! Длиннющий стол, чинно сидящие за ним руководители партии и правительства, на столе графин с водой, и рядом с ним, на, считай, священной столешнице голова Генерального. Который, кстати сказать, на той же фотографии стоит на трибуне и читает доклад.
Откуда взялась "вторая" голова Генсека и как она оказалась на столе президиума - вопрос особый. Так сказать, фатальное стечение обстоятельств плюс элементарная невнимательность автора снимка, редакционных служб и, конечно, меня - главного редактора.
С раннего утра звонок по "кремлевскому" телефону тогдашнего зам. зав. отделом пропаганды ЦК В. Севрука:
- Леонид Петрович (вместо обычного обращения "Леня")! Вы (вместо обычного "ты") свою газету хотя бы время от времени читаете?
- Безусловно.
- Так что у вас там на столе между Чебриковым и Терешковой?
- Графин.
- А рядом с ним?
- Некоторая размытость, а дальше...
- Сегодня по этому поводу в 12.00 мы собираем в ЦК у товарища Зимянина всех главных редакторов, и мы вам скажем, что там у вас лежит на столе.
Не успел повесить трубку, как звонок от секретаря ВЦСПС Л. Землянниковой:
- Как же так, Леонид Петрович? Ужасная ошибка. Сегодня в 12.00 по этому поводу собирается президиум ВЦСПС. Извольте быть.
Президиум назначен на то же время, что и совещание в ЦК. Куда пойти? Звоню Зимянину. У того как гора с плеч: иди на президиум. В отчаянии звоню в приемную М.Горбачева и прошу его помощника передать свои извинения Михаилу Сергеевичу, пытаюсь объяснить, что случилось все это, конечно же, не по злому умыслу, ошибка фоторепортера, то да се...
Грозное начало обличительной речи председателя ВЦСПС С. Шалаева к концу неожиданно стало приобретать мажорные тона. Он вдруг заговорил о 19-миллионном тираже "Труда", о том, что газета занесена в Книгу рекордов Гиннесса, что "Труд" дает огромную прибыль, которой хватает, чтобы покрыть воровство в профсоюзах, что случившееся, конечно, заслуживает самого сурового наказания, но он предлагает ограничиться объявлением Кравченко строгого выговора.
Вот такая история. Позднее помощник М.С. Горбачева рассказал, что Генсек некоторое время в смятении разглядывал злополучную фотопанораму, а потом, рассмеявшись, попросил, чтобы Кравченко прислал ему на память пять экземпляров сенсационного номера. При этом заметил, что Кравченко по партийной линии наказывать не надо. А спустя три месяца, в начале августа, меня перевели-таки на Гостелерадио руководить телевидением. Начиналась "вторая оттепель" - горбачевская. И Власть потихоньку училась прощать...
Между прочим, это был третий строгий выговор за время моей работы в "Труде". Мрачные воспоминания? Боже упаси! Пять лет, проведенные мной в этой замечательной газете, я считаю самыми счастливыми в моей жизни.
Кравченко Леонид
http://www.trud.ru/article/15-02-2001/19690_golova_genseka_lezhala_na_stole.html
Полторы головы Горбачёва в истории фотоискусства
В половине десятого специально обученная тётенька принесла комплект свежих газет – «Известия», «Правду» и «Труд». Подшивки этих изданий мы вели параллельно с библиотекой. Свою газету сам бог велел иметь в полном объёме, иначе откуда появятся данные в компьютере. «Правда» полнее других печатала всякие партийные доклады, тоже надо было иметь под рукой. Ну а «Труд» в ту пору была самой популярной газетой, она выходила тиражом около 20 миллионов экземпляров. Подшивки этих трёх газет иногда выручали нас во время дежурства быстрее компьютера.
Машинально просмотрев все эти газеты, я понял, что ничего особенного, кроме выступления Горбачёва в Кремле 7 мая ко Дню Победы, опубликованного сегодня, не произошло.
Тут же моё спокойствие было потревожено вошедшей библиотекаршей:
- Сергей, не будете ли вы так любезны отдать библиотеке сегодняшний «Труд»? Нам не принесли почему-то. А вам ведь он не нужен, правда?
- Боюсь, я не смогу осчастливить библиотеку своим «Трудом», - ответил я. – Вы же знаете моего начальника и не хотите землетрясения на смежной территории.
Минуты через две раздался телефонный звонок, я узнал голос заведующей библиотекой, солидной Майи Эдуардовны. Она звонила, скорее всего, из дому:
- Сергей, у нас сегодняшнего «Труда» почему-то нет, а его спрашивает ответственный секретарь редакции. Будьте любезны отдать газету библиотеке.
Я вежливо, но решительно отказал.
Через пять минут вновь зазвонил телефон:
- Сергей, это Михаил из секретариата. Главный редактор требует у нас доставить ему домой сегодняшний «Труд», а в библиотеке номер пропал куда-то. Войдите в положение.
- Не могу, Михаил, распоряжением главного редактора у нас в отделе должна быть принципиально полная подшивка.
После этого была еще пара звонков и я понял, что во всей редакции «Известий» газета «Труд», вышедшая девятого мая, есть только у меня. И еще я понял, что в этом номере есть что-то такое особенное, что стоит узнать самому.
Я стал внимательно читать выступление Горбачёва, пытаясь обнаружить причину нарастающего общественного интереса. Ничего особенного в тексте доклада не обнаруживалось.
Вновь зазвонил телефон:
- Серёжа, доброе утро! - Раздался бодрый и звонкий голос начальника отдела, - как тебе дежурство на День Победы?
- Все спрашивают у меня газету «Труд», Владимир Иосифович.
- Да, мне тоже было уже пару звонков из редакции. Не отдавай никому, понял?
- А что там?
- Посмотри на докладчика, а потом на женщину. Никому газету не отдавай. Всё, пока!
Докладчик в сегодняшнем «Труде» был один – Горбачёв. Вот он, за трибуной. Ничего особенного. Разве что очки немного темноваты, они делали генсека похожим на польского генерала Ярузельского. Но только я перевёл взгляд левее, на Терешкову, меня как током дёрнуло. На столе президиума между Терешковой и Лигачёвым лежала ... верхняя половина головы Горбачёва, с теми же темноватыми очками!
Для газеты с тиражом в 20 миллионов экземпляров такое фото на первой полосе могло иметь самые печальные последствия. К тому же это было первое программное выступление нового генсека с кремлёвской трибуны.
А пока ко мне пошли ходоки. Все дежурные сотрудники, которые в этот день обеспечивали жизнедеятельность редакции, посетили мой отдел. Всматривались, цокали языками, каждый третий вспоминал какую-нибудь диковинную газетную историю, но все были едины: та-ко-го никогда не было. Надо отметить, что редакция "Труда" располагалась в доме напротив, это здание было видно из окна моего отдела. Но никто не сходил туда за свежей газеткой. В доме висельника не принято говорить о верёвке.
... На следующий день у меня был выходной, я позвонил на работу и всё узнал.
Фотограф "Труда" в Кремле сделал как минимум два снимка. Сначала общий план: Горбачёв за трибуной на фоне президиума. Потом еще один снимок, поближе, докладчика покрупнее, чуть под другим углом. В редакции из "крупной" фотографии вырезали трибуну с докладчиком и наклеили вырезанное на первую фотографию, где другие люди были размером помельче. Голову и тело обвели мелом, отделив от фона. Горбачёв стал выглядеть посолиднее, обособленно, представительно, не терялся среди подчинённых. А полчерепа докладчика на первой фотографии заретушировать забыли. Никакого фотошопа тогда знать не знали.
Главный редактор «Труда» Кравченко и фотограф ездили в ЦК КПСС каяться. Что они там выслушали, осталось тайной. Но все сочувствующие уже 10 мая узнали, что "к Хозяину их не допустили. Обошлось без смещений, газету он вроде бы простил" и затребовал себе лично двадцать экземпляров с автографом главного редактора у своей фотографии.
Автор этого исторического коллажа – Евгений Халдей, хрестоматийный дедушка советской фотографии. Он снимал много и ярко. Всем известна его фотография «Флаг над Берлином» из мая 1945 года. Да-да, это его снимок. А ровно через сорок лет, опять же в начале мая, получилось сами видите что.
В любом случае, результаты работ Халдея большинству мастеров фотографии даже не снились!
https://www.proza.ru/2012/06/14/421
Свежие комментарии