Командующий 1-м Прибалтийским фронтом генерал армии Иван Христофорович Баграмян (1897–1982) в автомобиле «Виллис». 1944 год.
Национальное военное строительство
Национальная политика большевиков (коммунистов) была направлена на развитие малых народов, народностей, их культуры, языка, интеллигенции и т. д. В частности, одним из главных направлений в области военного строительства было создание национальных воинских частей, на национальных окраинах бывшей Российской империи.
В этом отношении большевики повторили ошибку Временного правительства, которое создавало такие части во время Первой мировой войны. В частности, проводила «украинизацию» военных соединений на территории бывшей Малороссии. Результат был плачевным, хотя офицерские кадры в массе своей были из бывших царских офицеров и унтеров. Русских по происхождению. Украинизированные части имели низкую боеспособность, мотивацию и практически сразу разваливались под натиском более мотивированных, к примеру, частей Красной Армии.
Этот негативный опыт дала и Великая Отечественная война, на первых этапах которой широкое участие в боевых действиях принимали как национальные воинские формирования, так и массовые призывные контингенты из среднеазиатских, кавказских и закавказских регионов СССР.
К сожалению, большевики не учли того факта, что уже войны XIX века показали превосходство национальных армий, сформированных на базе всеобщей воинской повинности, над многонациональными контингентами. Так, национальная французская армия во главе с Наполеоном и другими блистательными полководцами Франции сравнительно легко громила армию «лоскутной» Австрийской империи. А Русская национальная армия похоронила Великую армию Наполеона из «двунадесяти языков» в 1812 году.
Многонациональный состав армии Австрийской империи стал одной из причин поражения в австро-итало-французской войне 1859 года и армии Австро-Венгрии в Первой мировой войне. Личный состав набирали по всей обширной империи Габсбургов, и солдаты говорили на десятках языках и диалектах.
К началу XX века лишь 29% личного состава составляли австро-немцы, 18% – венгры, остальные были различными славянами, румынами, итальянцами и т. д. А офицерский корпус почти полностью состоял из германцев и венгров с небольшими вкраплениями поляков, чехов и хорватов. Это вело к непониманию и розни между офицерами и рядовыми, и отдельными группами солдат, которых набрали в различных национальных украйнах-окраинах.
Новобранцев обучали всего нескольким командам на немецком. В других случаях требовались переводчики. Понятно, что это снижало боевую эффективность такой части. Если в каком-то полку представители одной национальности составляли более 20% военных, то их язык признавался полковым, и его знание, нужное для службы, требовалось от офицеров и унтер-офицеров. Плюс многочисленные конфликты, национальная напряженность. Офицерскому корпусу приходилось тратить массу сил на поддержание боеспособности своих частей и соединений.
Это не лучшим образом сказывалось на боеспособности армии Австро-Венгрии. Во время Первой мировой войны лоскутная армия буквально разваливалась под ударами Русской армии, славяне массами сдавались русским. Чтобы спасти армию Австро-Венгрии от полной катастрофы, её приходилось «армировать» германскими дивизиями Второго рейха.
Русская армия
В армии Российской империи таких проблем не было, так как она комплектовалась на основе всеобщей воинской повинности в основном из русских. Представителей десятков малых национальностей, племен Кавказа, Туркестана, Степного края (современный Казахстан), Сибири и Крайнего Севера вообще не брали в армию. Имелись исключения вроде Кавказского Туземного конного корпуса, набранного из представителей знати горских племен. Но это было скорее почётное формирование.
В годы Первой мировой войны начали формировать национальные части соединений из чехов, словаков, поляков, но их было мало, и они были мотивированы освобождением своих национальных территорий от германцев.
Такая система работала со времен военной реформы 1860–1870-х годов (ранее армия также была русской национальной с небольшими вкраплениями инородцев, в основном в иррегулярных частях).
Закон о всеобщей воинской повинности, принятый в 1874 году, декларировал призыв в армию православных, протестантов, католиков и евреев. Призыву не подлежали мусульмане (за некоторым исключением), кочевые племена, буддисты, часть христиан-сектантов, к примеру молокане. То есть всеобщая воинская повинность не была тотальной, были исключения.
Также действовало правило, по которому в каждой воинской части должно было служить не менее 75% русских. Тогда русский суперэтнос ещё не делили на русских (великороссов), украинцев-малороссов и белорусов.
Основной причиной такого отношения было то, что различные народы и племена Российской империи находились на разных стадиях цивилизационного строительства. Русы-русские являются государствообразующим ядром державы-империи, с более высокой духовно-материальной культурой. Они и несли воинскую повинность. Другим народам надо было ещё пройти длительный путь от родоплеменного, традиционного уклада к цивилизации.
Когда в 1916 году военное руководство Российской империи решило пополнить людские резервы армии за счёт народностей Туркестана и Степного края, чтобы использовать их в трудовых работах в тылу, то началось масштабное восстание. Его легко подавили. Но от идеи использовать инородцев в войне пришлось отказаться.
Русская пехота в строю. 1917 год
«В духе насаждения идей братства и солидарности народов Союза»
Большевики активно использовали различные национальные части – из латышей, эстонцев, венгров, китайцев и т. д., в Гражданской войне. Они были довольно эффективным инструментом в борьбе против Белой армии или во время карательных операций против восставших крестьян или казаков. Активно продвигал идею национальных частей Л. Троцкий. Это было одно из направлений борьбы с «великорусским шовинизмом». Также национальные части должны были сыграть важную роль в плане «мировой революции».
Поэтому после победы в Гражданской войне этот курс продолжался при развитии Красной Армии. Это было частью советской национальной политики, выработанной на XII съезде РКП (б) в апреле 1923 года и на IV совещании ЦК РКП (б) в июне того же года. В принятой съездом резолюции «Национальные моменты в партийном и государственном строительстве» было рекомендовано усилить «воспитательную работу в Красной Армии в духе насаждения идей братства и солидарности народов Союза» и осуществить мероприятия по организации национальных воинских частей.
Резолюция по национальному вопросу, принятая на IV совещании ЦК РКП(б), подтверждала неотложность мероприятий, принятых на съезде и требовала взять курс на создание военных школ в республиках и областях, на формирование командного состава из местных уроженцев, которые станут новым ядром национальных воинских частей. Ставилась задача формирования национальных милицейских частей в Татарии и Башкирии. Отмечалось, что национальные дивизии уже созданы в Грузии, Армении и Азербайджане, предлагалось создать по одной милиционной дивизии в Белоруссии и на Украине.
Считалось, что создание национальных частей имеет приоритетное значение, как в деле обороны от возможного нападения со стороны Турции, Афганистана, Польши и т. д., так и в деле возможного наступления Советской России против соседних государств.
Курс на создание национальных воинских частей был важной частью политики «коренизации» в национальном вопросе, провозглашенной на X съезде РКП(б) в марте 1921 года. Согласно этой политике для завоевания симпатий к Советской власти на национальных окраинах предлагалось выдвигать на первый план национальные кадры из местных уроженцев, создавать национальные системы высшего, среднего и начального образования, поощрять развитие национальных языков, культуры, наук в национальных республиках и областях.
К сожалению, всё это делалось в ущерб государствообразующему русскому народу. То есть национальные украйны-окраины улучшали вместо развития коренных русских губерний, малые народы прогрессировали за счёт ресурсов и кадров русского народа. Русский народ сильно обрезали за счёт выделения созданных директивным путем политических наций – украинцев и белорусов.
Военная реформа 1924–1925
Формирование национальных воинских частей проходило в рамках военной реформы 1924–1925 гг. После окончания смуты и интервенции, в условиях экономической разрухи СССР не мог содержать большую армию. Поэтому с декабря 1920 по 1923 год армию сократили с 5,5 млн человек до 516 тыс., то есть более чем в 10 раз.
Одновременно происходил переход к территориально-милиционной системе комплектования армии. Это должно было сократить расходы на ВС, обеспечить военную подготовку и сохранить кадровое ядро армии. Летом 1921 года в Петрограде создана первая милиционная бригада, а в январе 1923 года на новую основу переводят 10 дивизий. 8 августа 1923 года вышел декрет ЦИК и СНК СССР «Об организации территориальных частей и проведении военной подготовки трудящихся». В 1925 году в Красной Армии было 46 стрелковых и 1 кавалерийская территориально-милиционная дивизии.
В декабре 1923 года по решению Реввоенсовета СССР армия перешла на национально-территориальный принцип комплектования. Реформа проводилась под руководством главы РВС Троцкого. Лев Давидович предлагал создать в республиках национальные армии, которые должны были составить союзную армию. Очевидно, что реализация такой идеи быстро бы привела к очередной смуте и развалу СССР.
Большевики во главе со Сталиным понимали, что национальные армии станут лёгкой добычей националистов-сепаратистов. Поэтому идею Троцкого о национальных армиях отвергли, дав добро только на отдельные национальные части. Первоначальную программу выполнять не стали, её в 1924 году урезали.
При участии Михаила Фрунзе и благодаря работе специальной комиссии во главе с Феликсом Дзержинским был разработан и осуществлён в 1924–1925 гг. компромиссный вариант военной реформы. От радикальной идеи построения милиционно-национальной модели Красной Армии отошли.
В конце 1924 года Реввоенсовет СССР принял новый пятилетний план (1924–1929 гг.) национального строительства РККА. В его основу был положен принцип единства советских ВС. Фрунзе прямо указывал на опасность тенденции к «превращению национальных формирований в ядро национальных армий» и заявлял о несоответствии такой позиции «классовым интересам рабочих и крестьян». В результате план Троцкого, опасный для молодой советской государственности, разрушили.
К весне 1925 года национальные части составляли 10% от численности РККА. Эти формирования были территориально-милиционными по своему составу и на 70% состояли из коренного населения национальных республик и областей СССР. К 1928 году территориальные части составляли более 70% стрелковых войск и 12% кавалерии Красной Армии.
Троцкий на Красной площади (1920-е)
Как провалилась украинизация и коренизация Красной Армии
Парад на Красной площади в честь праздника Октябрьской революции. 7 ноября 1925 г.
Русские красноармейцы демонстративно отказывались говорить на «петлюровской мове», пренебрежительно называли её «китайской грамотой», а украинофилы требовали «всё украинизировать».
Украинизация Красной Армии и её провал
Несмотря на сокращение программы создания национальных воинских формирований (см. выше), реализация её шла сложно. Так, на Советской Украине по программе 1924 года планировали украинизировать 4 территориальные дивизии. Их собирались укомплектовать рядовыми и командно-политическим составом из числа украинцев, использовать украинский язык при несении военной службы и в партийно-политической работе, а также украинизировать военные школы.
Эта политика приносила свои плоды, и к середине 1920-х годов большинство красноармейцев Украинского военного округа по этническому происхождению считались «украинцами». Правда, надо помнить, что «украинцев» как отдельную нацию придумали только на рубеже XIX–XX вв. в среде украинствующей интеллигенции (по происхождению русской), которая играла в своего рода игру.
Идея была поддержана внешними врагами России – Австро-Венгрией и Германией. Большевики, в силу ряда политических причин, решили создать украинскую государственность и украинскую нацию. Директивным путем, записав в «украинцы» природных русских-малороссов, урожденцев Малой и Новой Руси-России.
Поэтому «украинцами» в этот период были русские, рождённые в Малой Руси. Грамотных было мало, поэтому крестьяне и рабочие в первом поколении в эти этнографические особенности не вникали. Благо русский язык оставался основным, а «мова» была южнорусским диалектом-говором, понятным всем русским.
Поэтому украинизация Красной Армии шла со скрипом. Мало кто из командиров и комиссаров полноценно владел «украинским языком». Его создавали с включением многих польских, немецких и искусственных слов, поэтому такой язык народ принимать не желал. Только из-под палки.
В 1925 году в украинизированных дивизиях украинским языком владело 40 % командиров и 37 % – политработников. В 1926 году выпуск командно-политических кадров из украинизированных военных школ смог покрыть потребности двух территориальных дивизий.
В мае 1927 года Реввоенсовет СССР утвердил 6-летний план национально-войскового строительства на 1927–1933 гг., по которому планировали сформировать ещё две территориальные дивизии. Но дело продвигалось с трудом.
В 1929 году была проведена проверка, которая показала, что командиры не спешат учить «мову» и с трудом изъясняются на украинском языке. Что многие красноармейцы не желают говорить на «петлюровской мове», и из-за этого возникают конфликты с «петлюровцами», которые требовали всё «украинизировать».
В начале 1930-х годов на фоне кризиса хлебозаготовок и голода в южных районах СССР, а также перехода к форсированной индустриализации, украинизацию Красной Армии по-тихому свернули.
«Коренизация», в сущности, вела к новым проблемам и становилась одной из предпосылок новой возможной смуты, войны города и деревни, развала Советской России на «национальные квартиры».
Избавление от потенциальной пятой колонны
В связи с переходом комплектации армии на основе всеобщей воинской повинности (закон СССР «О всеобщей воинской обязанности» от 1 сентября 1939 года) и отказу от организационного строительства РККА по территориально-милиционному принципу, национальные воинские части и соединения, военные школы и училища преобразовывались в общесоюзные, с экстерриториальным принципом комплектования. Граждане национальных республик и областей призывались на военную службу на общих со всеми другими национальностями основаниях.
Таким образом, советское руководство в условиях приближения новой мировой войны избавилось от потенциальной пятой колонны в лице национал-сепаратистов, имеющих свои вооруженные силы. Также происходил переход к единой кадровой системе комплектования и боевой подготовки, что укрепляло Красную Армию.
Вслед за этим было принято решение о призыве на военную службу карел, финнов, литовцев, латышей, эстонцев, немцев, поляков, болгар и греков, чего ранее не было. Но призыву не подлежали парни из только что присоединенных к СССР прибалтийских республик, Северной Буковины и Бессарабии. Также советскому руководству и командованию приходилось принимать срочные меры по обучению призывников из национальных украйн-окраин русскому языку. Им владели плохо, либо вообще не владели.
В результате по мере строительства социализма в отдельно взятой стране и негласного отказа от идеи мировой революции в Советской России пришли к традиционной для Российской империи практике единой Советской (Русской) армии. Медленно, но имперские традиции восстанавливались. Это был вопрос выживания цивилизации.
От смешанной системы (территориально-милиционной и кадровой) армия возвращалась к единой кадровой системе. Территориально-милиционные дивизии отличались низкой мобильностью, слабым уровнем подготовки и дисциплины, и не могли противостоять армиям индустриальных держав.
В мае 1935 года Политбюро ЦК ВКП(б) одобрило, а советское правительство (Совнарком) утвердил план по переходу к кадровой системе комплектования и боевой подготовки частей и соединений РККА. Если до 1935 года 74 % дивизий РККА были территориально-милиционными и только 26 % – кадровыми, то уже к началу 1936 года 77 % дивизий стали кадровыми. В 1936–1938 гг. оставшиеся 23 % дивизий также перевели на кадровую основу.
С 1933 по осень 1939 года численность личного состава армии и флота возросла с 885 тыс. до более чем 2 млн человек. К июню 1941 года численность Вооруженных Сил СССР выросла до 5,3 млн человек. Это было связано с возросшей экономической мощью СССР. Страна из аграрной стала индустриальной и могла содержать большую кадровую армию.
В отличие от закона о воинской службе от 1925 года, который имел социально-классовый ограничитель, по новой Конституции 1936 года были сняты все социально-классовые ограничения. В статье 132 Конституции провозглашалось, что «всеобщая воинская повинность является законом. Воинская служба в Рабоче-Крестьянской Красной Армии представляет почётную обязанность граждан СССР».
1 сентября 1939 года Верховный Совет СССР принял закон о всеобщей воинской повинности, который завершил переход к единой кадровой системе. Закон провозглашал: «Все мужчины – граждане СССР, без различия расы, национальности, вероисповедания, образовательного ценза, социального происхождения и положения обязаны отбывать вооруженную службу в составе Вооруженных Сил СССР». Все новобранцы проходили службу только в кадровых частях, которые формировались по экстерриториальному принципу.
Парад на Красной площади, Москва, 1922 год.
Проблема качества состава новых ВС
Проблема была в качестве новых больших ВС СССР, оно было низким. Особенно это касалось новобранцев из национальных республик. Процессы «национализации» (коренизации) школы и культуры в национальных украйнах-окраинах проходили в первую очередь за счёт русского языка и культуры, их отодвинули на второй план. В национальных республиках, областях приоритет в системе образования отдавался изучению языка и культуры т. н. титульных наций. Изучение русского языка, культуры, истории и литературы отходило на второй план.
Выступая на октябрьском пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года по вопросу преподавания русского языка в школах нацреспублик и областей СССР, Сталин не без раздражения отмечал:
«Где со второго класса начинают изучать русский язык как обязательный предмет, где с третьего, где с четвертого, а где и вообще не вводили».
В докладной записке наркома просвещения РСФСР П. А. Тюркина секретарям ЦК ВКП(б) А. А. Андрееву и А. А. Жданову (февраль 1938 года) отмечалось, что
«1. Русский язык в подавляющем большинстве национальных школ совершенно не преподаётся. Так, из 728 школ Туркменской ССР русский язык преподаётся всего лишь в 321 школе; из 667 начальных школ Киргизской ССР русский язык изучается только в 189 школах, по данным 255 неполных средних школ Казахской ССР русский язык преподаётся лишь в 39 школах и только в 7 средних школах (из 75 школ). Отнюдь не лучше обстояло дело с преподаванием русского языка в школах Таджикской, Узбекской и др. республик.
2. В большинстве школ, где в данное время проводится обучение детей русскому языку, уровень преподавания его остается крайне неудовлетворительным, и в результате этого успеваемость учащихся – крайне низкой».
Не лучше обстояли дела и с преподаванием русского языка на Украине, где он исторически занимал главное место. Русскую школу просто уничтожали в УССР, заменяя её на украинскую, русский язык вытесняли искусственной «мовой». Внедряли немецкий, английский, польский языки, но только не русский. Всячески отрывали «украинскую культуру» от русской. То есть конструировали культуру «украинской этнической химеры».
Это была большая ошибка, в первую очередь нужно было проводить русификацию, а уже затем развивать язык и письменность малых народов. Этот перегиб не прошёл даром.
Многие призывники из республик Средней Азии, Северного Кавказа и Закавказья просто-напросто не говорили на русском языке. Естественно, это значительно снижало боеспособность подразделений, где таких призывников было много. Солдаты просто не понимали команд командиров, у них был разный менталитет. А в условиях войны времени на притирку просто нет.
Таким образом, политика национализации и коренизации, которая должна была укрепить Советскую власть и государство, стала источником новых проблем. Сталин, подавив пятую колонну в лице старой ленинской гвардии, героев Гражданской войны, троцкистов и интернационалистов, переходит к традиционной для России «имперской» политике. К отказу от политико-культурной национализации (коренизации) и к русификации национальных окраин. Это было вызвано необходимостью укрепления державы, её обороноспособности и процессом форсированной индустриализации, урбанизации.
У нас один основной язык – русский
Сталин, выступая в октябре 1937 года на пленуме КЦ ВКП(б) с программной речью, посвященной проблемам изучения русского языка в национальных образованиях, отметил, что это во многом связано с обороноспособностью СССР, задачами укрепления ВС.
Сталин отмечал:
«Мы встали перед вопросами о том, что призываемые в армию, например, в Узбекистане, Казахстане, в Армении, в Грузии, в Азербайджане, не владеют русским языком. При таком положении приходится их оставлять на месте, и тогда наши дивизии и бригады превращаются в территориальные.
Это не армия.
Мы не так смотрим на армию.
Мы считаем, что каждая боевая единица – состоит ли она из полка, из бригады или из дивизии – она должна быть не местной армией, а армией всего Союза, составлять часть всей армии нашего Союза. Её можно передвигать и нужно передвигать в разные районы…
Иначе у нас не будет армии. У нас будет территориальная национальная, которую никуда не передвинешь и которая не составляет части той армии, которая является армией СССР, а не каких-либо отдельных армий».
Выход был только в обязательном преподавании русского языка в национальных республиках и подготовке соответствующего закона.
«Есть у нас один язык, – отмечал Сталин, – на котором могут изъясняться все граждане СССР более или менее, – это русский язык. Поэтому мы пришли к тому, чтобы он был обязательным».
Все граждане, призываемые в армию, должны знать русский язык.
13 марта 1938 года принято специальное постановление ЦК ВКП(б) и советского правительства «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей». Начинается русификация школ, одновременно закрываются национальные школы, педучилища и институты, проводится соответствующая работа в учебных заведениях на территориях, которые вернули в состав Советской России в 1939–1940 гг.
И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов. 1937 год
Свежие комментарии