На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Мы из Советского Союза

13 938 подписчиков

Свежие комментарии

  • Жанна Чешева (Баранова)
    К сожалению, за потерю кормильца платят только до 18 лет(((Вы сказали, что м...
  • Виталий Кирпиченко
    У моей бабушки было два сына, оба "пропали без вести" -- один в 42, второй в 43 году. Ей никаких льгот за потерю сыно...Вы сказали, что м...
  • ВераВерная
    Сергей, пишите ещё, а нам интересно, куда ваши посты размещать будут)))Экстрасенсы. Вери...

Забытый герой Белоруссии

Никак меня не отпускает эта тема! Встретила материал, которым тоже хочу поделиться! Вчера я ставила тему о 12 заставе на афгано-таджикской границе. И вот как оказалось в Белоруссии даже в самом городе, где проживал один из погибших, практически ничего не знали!

***

На самом деле в 1993 году произошло то, чего не бывало с 22 июня 1941 года. Впервые с момента начала Великой Отечественной войны пограничная застава подверглась прямому нападению. Впервые за 52 года погранвойска понесли столь тяжелые потери. Впервые за послевоенное время «зеленые фуражки» проявили такой же массовый героизм, как во время защиты Брестской крепости... И опять, как когда–то на Буге и Мухавце, на берегах Пянджа сложил голову сын Беларуси.

ВСЕ, ЧТО ОТ НИХ ОСТАЛОСЬ

А в Беларуси так и останется неизвестным, что одним из тех 25 героев, парень из Речицы Сергей Сыч. Именами его сослуживцев будут названы училища, школы и улицы. От них останутся строки на мемориальных досках и крупные газетные очерки. От Сергея — несколько черно–белых фотографий в семейном альбоме и тускнеющий орден «За личное мужество» в дрожащих руках матери. А также немеркнущие воспоминания выживших ребят, которых Сергей прикрыл собой.Забытый герой БелоруссииДля его имени не нашлось места даже на памятнике в центре родного города, где написано «Сынам Речицы, погибшим вдали от Родины». Там перечислены речичане, сложившие голову в Афганистане и в Сирии, а память о пограничнике Сыче теряется среди рядовых захоронений местного кладбища. «Пока есть силы, сама ухаживаю за Сережиной могилкой, — вздыхает его мать Валентина Ивановна. — Не знаю, что будет потом...»

Почему так случилось?

БОЛЬШОЕ ВИДИТСЯ НА РАССТОЯНИИ

Вспомним 1993 год. В Грузии и Таджикистане гремят гражданские войны. В Москве идет яростная борьба за власть: разразившийся конституционный кризис заканчивается кровопролитием и роспуском Верховного Совета. Народ озабочен внезапной денежной реформой, прекратившей хождение казначейских билетов Госбанка СССР. Беларусь, сравнительно недавно получившая независимость, пытается выстоять перед валом экономических проблем. Инфляция достигает немыслимых высот в 1.290 процентов! Средняя зарплата — всего 25 долларов. У магазинов выстраиваются очереди за самыми обычными продуктами. Страну сотрясают два громких заказных убийства — банкира А.Лисничука в мае и чиновника Д.Арцимени в сентябре. В парламенте кипят страсти вокруг государственного флага и будущих президентских выборов...

Немудрено, что на этом фоне почти незамеченным остался подвиг пограничников на далекой заставе, затерянной в таджикских горах. Похороны Сергея Сыча в Речице вызывали недоумение у сторонних свидетелей: война в Афганистане закончилась четыре года назад, почему же белорусские ребята продолжают прибывать на Родину в цинковых гробах? Надо отметить, что это недоумение не обернулось тогда совсем уж холодным безразличием. Речицкий военкомат постарался, чтобы Сергея проводили в последний путь с воинскими почестями, с положенным в таких случаях оружейным салютом.

По собственной инициативе предприятие, на котором работала Валентина Сыч, взяло на себя аренду столовой для прощальной тризны. Владимиру Терентьевичу, отцу Сергея, выдали зарплату за полгода вперед, чтобы он на собственные деньги смог поставить сыну памятник. После этого внимание к семье погибшего героя сошло на нет. В досужих разговорах шептались, что «хлопец погиб неизвестно где, непонятно за что».

Отчасти это произошло потому, что в те годы мы еще не понимали, чему на самом деле противостоят пограничники на таджикско–афганской границе.

Еще не подняло голову ваххабитское подполье в Чечне. Еще не зародилось движение «Талибан», объявленное впоследствии террористической организацией. Пока стоят на месте нью–йоркские «башни–близнецы». Исламистские фанатики еще планируют отрезать от Таджикистана Горно–Бадахшанскую область, чтобы создать там религиозно–фундаменталистское образование, которое аукнулось бы большой кровью по всему СНГ. Короче, международный терроризм еще не стал проблемой планетарного масштаба, а Сергей Сыч и его сослуживцы уже вступили с ним в один из первых боев.

И вот еще что. У нас созданы целые структуры, которые активно занимаются расследованием преступлений прошлых лет. До исследования давних случаев героизма руки пока не доходят. Мне это кажется странным. Неужели нераскрытое бытовое злодейство важнее, чем забытый подвиг гражданина нашей страны? Сейчас, когда Беларусь преодолела внутренние потрясения 90–х, когда мы не заняты ежедневной борьбой за кусок хлеба, самое время оглянуться и вспомнить тех, кого мы впопыхах схоронили в те непростые годы.

ЯМА В ГОРАХ

Гомельчанин Владимир Самборский и москвич Дмитрий Дружинин — те, кто служил с Сергеем на 12–й заставе «Саригоры», что в переводе означает «Яма в горах». Мы встретились с ними в Речице, на родине Сыча. Бывшие пограничники вспоминают условия службы:

— Действительно яма. Место для заставы было выбрано неудачно. Представьте стакан с приподнятым донышком: на небольшом плато, пятачке всего 200 на 50 метров, расположены дом офицерского состава, казарма, склады вооружения, конюшня и вольеры для собак. А вокруг — горные склоны, высоты, с которых потом и была атакована застава. Участок нашей ответственности — 36 километров, из которых проходимы лишь 7 — 8 км. Техническую систему там не поставишь, контрольно–следовую полосу не проложишь, поэтому охрану границы осуществляли разведывательно–поисковые группы. Такая РПГ уходила в рейд на несколько суток, возвращаясь с задержанными контрабандистами, наркокурьерами и разведчиками моджахедов, прощупывавших проходы в Таджикистан...

Наши парни стояли на тонкой линии, совсем недавно считавшейся нерушимым рубежом СССР. Именно так — «граница должна быть на замке!» — воспринимали свой участок ответственности пограничники, многие из которых были призваны служить еще в советское время. И они оказались между двух огней: с афганской стороны шли моджахеды, пытавшиеся распространить радикальный ислам в глубь бывшей советской территории, с таджикской — их сторонники, стремившиеся воссоединиться с «братьями по вере». 12–я застава стала для них настоящей костью в горле. И боевики перешли к прямым угрозам. За несколько дней до нападения пограничники на своей радиочастоте услышали послание, перемежающееся отборным матом: «Русские Иваны, уходите домой, иначе всем смерть!» Вспоминает Дмитрий Дружинин:

— На самом деле подобные послания поступали и ранее. Нам, живущим на заставе, было очевидно, что от угроз недалеко до прямого нападения. Поэтому примерно за год до июля 1993 года мы перестали расставаться с оружием даже во сне. Лично у меня под койкой стоял пулемет, лежала разгрузка с боезапасом, чтобы хоть в трусах, но оказаться вооруженным в любой ситуации.

Служить в горах Таджикистана было несладко и без душманских угроз. Вот что осталось в памяти у бывшего начальника 12–й заставы Юрия Болматова: «Жизнь в палатках, керосиновые лампы и несколько часов электричества от своих дизелей. Вода из черного арыка, бурая и с песком после дождей. Тем не менее служили и строили заставу. Настоящая мужская работа сплачивала коллектив, изменяла людей в лучшую сторону. Никому не было безразлично, с кем «пошел в разведку», кто держит при спуске страхующую веревку, с кем делишь свой сухпай. Ты должен быть уверен в человеке точно так, как он доверяет тебе. Если кого не брали в РПГ — это считалось самым серьезным наказанием».

Эти строки, по–моему, лучше всего передают атмосферу, царившую на заставе. Автономность небольшого подразделения, вынужденного бороться не только с нарушителями границы, но и с неприветливым горным климатом, с дневным зноем, ночным холодом и постоянной жаждой, делала из мальчишек мужчин куда раньше, чем в обычной армейской части. Особость (пока не особенность!) пограничной службы, видимо, послужила одной из главных причин, по которой старший сержант Сергей Сыч решил остаться здесь на сверхсрочку.

Пару слов об особенностях. Меня, например, поначалу удивило трогательное отношение пограничников к служебным собакам. Владимир Самборский вырастил своего Барда со щенячьего возраста специально для службы на границе. И когда пес погиб от укуса змеи, его не зарыли по–быстрому с глаз долой, а по–настоящему хоронили всей заставой, передавая друг другу лопату, чтобы каждый мог бросить в могилу овчарки горсть земли. Причины этой трепетной заботы станут очевидны позже, когда лейтенант Мерзликин будет выводить из боя оставшихся в живых бойцов: пес Дик первым заметит засаду моджахедов на пути отступающих, даст возможность уничтожить этот заслон и уйти без потерь...

Еще поразила степень доверия командира своим подчиненным. Михаил Майборода, начальник заставы, не считал солдат за бессловесных типов, которых надо держать в жесткой узде. Каждый полагался личностью, имеющей право не только на суровую службу, но и на нехитрый отдых: вернувшиеся из рейда бойцы могли спокойно сгрудиться у видика, послушать тогдашнюю попсу у магнитофона, а то и отправиться на охоту. Мясо пограничникам приходилось добывать самим, каждый свободный от наряда мог получить патроны и пойти за кабаном или косулей, чтобы снабдить заставу горячим варевом. Кстати, в связи с этим сослуживцы Сыча вспоминают смешной случай, как Сергей выцелил зайца по ушам, торчащим над травой...

Таково свойство человеческой памяти: она стирает кошмарные эпизоды, оставляя лишь позитивные моменты. Когда я разговаривал с друзьями Сергея, каждый мог вспомнить только что–то смешное, не связанное с реальными опасностями службы. Общим местом была история, как несчастному старшему сержанту подложили в койку высохший череп коровы и какой крик он поднял на всю заставу, когда проснулся... Короче говоря, это были обычные 20–летние пацаны, у каких на уме в том возрасте розыгрыши, хохмы и приколы. Между выходами на границу они бренчали на гитаре, шутили и смеялись, неотвратимо двигаясь к тому дню, который навсегда сотрет улыбки с их молодых лиц.

КАКИМ ОН ПАРНЕМ БЫЛ

Не скажу, что Сергей Сыч мог считаться обычным речицким хлопцем. Его необычность заключалась в том, что он не имел типичных для тех лет признаков простого пэтэушника вроде обязательных приводов в милицию, посиделок с выпивкой в дворовых беседках, мелкого хулиганства и отчаянных драк. Мама Валентина Ивановна говорит, что большую роль в воспитании сына сыграло особое отношение отца:

— Владимир Терентьевич даже по праздникам не позволял себе выпить рюмку в присутствии сына. Говорил мне «Убери бутылку со стола, Сережка же все видит». Вот и вырос Сергей, не узнавши к армии ни курева, ни спиртного... Может, потому и к жизни относился серьезно. Ни разу мне за него стыдно не было. Окончил школу, поступил в ПТУ учиться на механизатора, получил водительские права... Мечтал после армии машину купить, а сначала приобрел мотоцикл. Так сейчас этот «Минск» и пылится в сарае, всего пару раз Сережка успел на нем прокатиться...

Пока Валентина Ивановна пытается справиться с подступившими слезами, Самборский и Дружинин объясняют, что желание заработать на машину было одной из причин, по которой Сыч решил остаться на сверхсрочную службу. Что ж, понятное стремление молодого человека вернуться в родной дом не с пустым карманом. Тем более что болел техникой и не хотел обременять родителей своими расходами...

— Однако у нас с отцом, как положено, разрешения насчет сверхсрочной службы попросил, — продолжает Валентина Ивановна. — Призывался–то он в 1989 году, еще Советскому Союзу присягу давал. А нам написал, что контракт его закончится в декабре 1993 года. Что ж, решили подождать. И девушка его, Наташа, согласилась. Она, кстати, целый год после похорон сыночка каждый вечер ко мне заходила. Посидим вдвоем, поплачем, и вроде как легче на душе делается...

У Сергея были нехитрые, но четкие житейские планы. Жениться на Наталье, поступить в минский политех, жить и трудиться в Беларуси. Но сначала, за полгода до окончания контрактной службы, ему требовалось вырваться в Речицу — навестить мать, которая перенесла серьезную операцию, и побывать на 50–летии отца.

Отпуск Сычу сократила телеграмма из части: приказ досрочно явиться к месту службы. Тогда на всех заставах 117–го Московского погранотряда ощущалась нехватка личного состава вкупе с растущей напряженностью обстановки. Так что у маминой постели Сергей посидел, а вот к отцу за юбилейный стол не попал. Прилетел в Таджикистан и настроился, как всегда, 2 — 3 дня добираться к своей заставе, поскольку с транспортом было туго. И тут — внезапное везение: прямо из комендатуры на 12–ю шла машина с почтой. Теперь слово «везение» впору писать в кавычках. Ведь старший сержант Сергей Сыч прибыл в свой пограничный дом на пару дней раньше срока, буквально за несколько часов до того, как на заставу обрушился шквал огня.

ПРИНИМАЮ ОГОНЬ НА СЕБЯ

Они подходили скрытно, со всех направлений, чтобы наверняка уничтожить заставу. Против 45 пограничников и 3 военнослужащих 201–й мотострелковой дивизии, прибывших на единственной БМП усилить оборону, на горных склонах вокруг «Саригор» сосредоточились 14 групп общей численностью около 250 человек. К слову, одной из групп командовал международный террорист Хаттаб, всплывший потом в Чечне: это подтверждает, что тот бой был далеко не обычным столкновением.

Превосходство противника, как видим, оказалось пятикратным. Кроме афганских моджахедов и таджикских исламистов, в нападении участвовали регулярные части 55–й пехотной дивизии Исламского Государства Афганистан. Чтобы представить, какой ад полыхнул на заставском пятачке, достаточно перечислить количество тяжелого вооружения, одновременно ударившего по пограничникам: 2 миномета, 4 безоткатных орудия, 6 установок реактивных снарядов, до 30 ручных гранатометов, около 12 пулеметов.

А у наших — стрелковое оружие да станковый гранатомет, поврежденный и заклинивший в первые минуты боя.

Итак, 3 часа 55 минут. Точно, как 52 года назад на западной границе СССР. Густая южная ночь. Некоторые пограничники, в том числе и Сергей Сыч, спят в казармах и доме офицерского состава (ДОСе). Часть свободных от службы бойцов собралась у видеомагнитофона — смотрят очередной придуманный боевик, не подозревая, что через несколько минут ударят совсем не киношные очереди. Шестеро дозорных находятся в окопах вокруг заставы, прислушиваются к треску цикад и легким осыпям камней под лапами шустрых гекконов. Эти шестеро первыми замечают крадущиеся темные силуэты...

Звучит та же команда «Застава, к бою!», которую все мы слышали из уст лейтенанта Кижеватова в пронзительном фильме «Брестская крепость». К слову, его роль сыграл актер Андрей Мерзликин — полный тезка заместителя начальника 12–й заставы по боевой подготовке (замбоя) Андрея Мерзликина, который геройски дрался и вывел парней из окружения. Жаль, газетный формат не позволяет описать множество других исторических и почти мистических параллелей, связанных с этой схваткой.

...Грянуло со всех сторон. Люди, побывавшие потом на заставе, сравнивают ее землю с местами самых кровопролитных боев Великой Отечественной. Каждый шаг отдавался звоном от гильз и осколков. Интенсивность огня была такова, что брат начальника заставы Иван Майборода вспоминал впоследствии:

— У меня, да и у всех парней была 100–процентная уверенность, что мы умрем. Ни на йоту не оставляли себе шанса. Просто старались подороже продать свои жизни.

Одним из первых вступил в бой, выскочив через окно ДОСа, белорус Сергей Сыч. Одним из первых и погиб, убитый в затылок крупным калибром. Я видел на снимке его голову, до неузнаваемости обезображенную этим попаданием. Чью пулю взял на себя Сергей, позволив оставшемуся в живых брату–пограничнику вести бой?

Сейчас трудно разбираться, но можно предполагать, что та пуля могла поразить, например, Сергея Борина. Тогда бы тихий хлебопек не залег в окопе с пулеметом, в одиночку сдерживая около полусотни моджахедов. Его забрасывали гранатами, а вся застава, разбитая на очаги сопротивления, прислушивалась: стреляет или замолчал? Только третья граната разорвала израненного парня на части.

Мог попасть под ту пулю и начальник заставы Михаил Майборода, которому судьба и так отпустила немного, чтобы он успел сделать несколько выстрелов из СПГ–9 и передать командование Андрею Мерзликину. Сам же начальник, тяжело раненный в спину осколками реактивных снарядов, нашел свою смерть на дне окопа вместе с рядовым Михаилом Куликовым.

Возможно, Сыч принял на себя удар, предназначавшийся рядовому Мирбако Додиколонову. Тогда бы тот не сумел в разгар боя, когда у всех закончился боезапас, рвануть в горящую казарму за последним цинком патронов, спасших жизнь 18 ребят...

Что сейчас гадать? Каждый из пограничников 12–й заставы до конца исполнил свой долг. Бились насмерть, добивая раненых душманов камнями и добывая патроны из автоматов убитых врагов. Никто не дрогнул, все погибшие были найдены в окопах опорного пункта. Оставшиеся в живых 11 часов сдерживали натиск атакующих. Из воспоминаний И.Майбороды:

— Я крикнул, что патроны на исходе, уходить надо, сколько часов уже здесь сидим, где помощь? А замбой одной фразой меня осадил: «Куда ты пойдешь? Здесь наши пацаны лежат, здесь брат твой лежит!» Ну я уши поджал и снова в бой...

Во время беспримерной для нашего времени обороны пограничникам удалось уничтожить около 70 боевиков. Дальше процитирую официальное сообщение тех лет: «К 14.30 основные огневые точки противника были подавлены огнем из всего имеющегося вооружения подошедшей объединенной бронегруппы Московского погранотряда и 201–й мотострелковой дивизии. В 18.30 был отбит кишлак Саригор, к 20.10 очищена от противника и сама 12–я застава».

19 июля 1993 года за мужество и героизм шестерым пограничникам (из них четверым — посмертно) присвоено звание Героя Российской Федерации. 25 военнослужащих 12–й заставы награждены орденами «За личное мужество», 17 — удостоены медалей «За отвагу».

ПОЧЕМУ ВСЕ НЕ ТАК?

Семье погибшего Михаила Майбороды администрация Липецкого района России построила дом. В Перми именем рядового Сергея Колотыгина названы улица и школа, где он учился. Пожизненную пенсию за потерю сына получила мать Николая Николашкина. У дверей школы, где учился Алексей Мухин, висит мемориальная доска в память о геройском парне.

Матери Сергея Сыча даже сыновний орден «За личное мужество» вручили будто тайком. Ни церемоний, ни сердечных слов, ни людской благодарности. Приехали двое офицеров из Минска, передали красную коробочку, обронили в дверях что–то сочувственное да и отбыли.

Добавлю, что как–то раз получила Валентина Ивановна за сына еще... вазу и полотенце. Да и то не от государственных органов, а от общественной организации «афганцев», однажды пригласивших ее на свое мероприятие.

Владимир Самборский с горечью говорит:

— Сколько мне побегать пришлось четыре года назад, чтобы придать хоть какой–то официальный характер вручению медали «За отвагу и мужество», которой Сергея наградило объединение ветеранов погранвойск в Москве. Спасибо офицерам из нашего Гомельского погранотряда, приехали, выступили, торжественно вручили... Жаль, на этом все и закончилось.

Сейчас Валентина Ивановна Сыч не получает даже копеечной открытки к Дню пограничника. Сама же с протянутой рукой ходить не желает:

— Мне, слава богу, ребята вот помогают, — кивает на сослуживцев сына. — Девятнадцать лет прошло, а каждый год навещают, приезжают из разных мест России, даже из Екатеринбурга. Хотя, конечно, тяжело без мужа, не выдержал мой Володя гибели сына, умер от инфаркта. Но мы с Танюшкой стараемся не раскисать...

Таня Сыч, младшая сестра Сергея, только–только окончила колледж в Речице. Найти работу непросто. Может быть, местные власти хотя бы в этом подсобят семье погибшего пограничника?

Надеемся, что на статью отреагирует и Государственный пограничный комитет. Тем более что один из его офицеров, узнав о теме материала, в сердцах сказал верные слова: «Значит, поп–певец, уехавший жить в Норвегию, — со всех сторон белорус, а парень, погибший в Таджикистане, — уже нам не земляк? Мягко говоря, непорядок, который надо исправить».

Наш земляк Сергей Сыч просит не забывать о нем. На обратной стороне его могильного камня высечены строки, обращенные к любому прохожему:

Помяни нас, засыпанных пеплом и пылью,
Пулеметами врезанных в скальную твердь...

От редакции: Надеемся, что этот материал внимательно прочтут в Гомельском облисполкоме, в Речице, в БРСМ...

***

Публикация "Забытый пограничник Сыч" ("СБ" за 24 августа 2012 года) вызвала бурю эмоций. Страна (Белоруссия) узнала о старшем сержанте-сверхсрочнике из Речицы, который почти 20 лет назад погиб во время обороны 12-й погранзаставы на таджикско-афганской границе. Отклики присылали действующие пограничники, ветераны, участники тех самых таджикских событий, "афганцы" 80-х, чиновники, просто неравнодушные люди.

Очевидно, матери героя предстоит оживленная общественная жизнь. Сейчас вот зовут в Лоев - местные пограничники участвуют в празднике по случаю освобождения города от фашистов. Валентине Ивановне велено на 17 октября других планов не иметь: как хотите, но в этот день вы у нас в гостях - привезем, отвезем.
Командир Гомельской погрангруппы Игорь Мороз заверил: впоследствии Валентину Сыч будут навещать в том числе и служащие Лоевского отдела береговой охраны. Если что надо по хозяйству - только скажите.
О том, что пограничники своих не бросают, говорилось в этот день не раз - и дома, и у могилы старшего сержанта Сыча, во время возложения цветов. Сохранить память о погибшем - дело принципа и для погранкомитета, и для местных властей.

А через год день пограничника ознаменовался для речицкой школы №6 открытием памятной доски в честь бывшего ученика – Сергея Сыча, погибшего в бою на заставе "Сари гор", который вписал трагическую и вместе с тем героическую страницу в историю погранвойск современной России.Забытый герой БелоруссииЗабытый герой БелоруссииПомимо установленной доски в школьном музее имеется стенд, посвященный Сергею.Забытый герой БелоруссииЗабытый герой БелоруссииЗабытый герой Белоруссииhttps://www.sb.by/articles/zabytyy-pogranichnik-sych.html

Картина дня

наверх